Корабль по имени «Фрэнсис»

— Господь Испытующий! — возгласил гнусавый голос из динамика, — Избавь нас на день от Испытаний твоих!

Молю, о Испытующий, не позволь шлюзам взорваться. Позволь системе жизнеобеспечения, старой как она есть, просуществовать и сей день трудов непосильных. Да будет на то воля Твоя, о Испытующий, пусть и система рециркуляции воды продержится еще немножко, хоть механики и говорят, что ей практически труба. Не допусти, Господи, перегрузки Второго Реактора, дабы не послал он нас в объятья Твои; велика любовь наша к Тебе, но желаем мы и семьи наши лицезреть в дни грядущие.

Господи, не будет в тягость тебе приглядеть за работой компенсатора? Не имея компенсатора, мы не сможем ускориться, дабы вернуться к дому родному, и навеки потеряемся в просторах космоса, умирая и поедая товарищей наших, пока системы не откажут и воздух не кончится…

И в том ключе все и продолжалось еще добрых пятнадцать минут, и дрожащий голос все продолжал перечислять всевозможные сценарии катастроф.

Космические корабли, вообще-то, и являются летающими катастрофами, только и ждущими, чтобы приключиться — эта одна из главных причин, по которым «шиза» и является такой проблемой. Большинство здравомыслящих индивидуумов практически обречено страдать от «нехороших предчувствий», как это обычно вежливо называют, стоит им выйти за пределы атмосферы. Вакуум не прощает ошибок и сколь бы ни были продвинуты ваши технологии, они не смогут сделать космос гарантированно безопасным местом.

Но это большинство, обычно, достаточно вежливо, чтобы не упоминать об этом на людях. Тем более по корабельной трансляции и во всех деталях.

Шон начинал теперь понимать, с чего это у народа на «Фрэнсисе Мюллере» крыша течет. И одеваясь в переполненном, но странно молчаливом кубрике, он гадал, насколько хуже может еще быть.

* * *

— Вы что, хотите сказать, что мы потерялись?

Уоррент-офицер Кирнс как раз привел Тайлера на мостик, поприветствовать капитана. И первые его слова, услышанные Шоном… скажем так, не очень-то развеяли его беспокойство.

Капитан Земет выглядел на диво мужественно, широкие скулы, орлиный нос, мощный подбородок, которым можно было бы колоть орехи. Он мог бы стать звездой головидения, если бы не один небольшой недостаток — капитан был низковат, даже по грейсонским стандартам. На Мантикоре его б назвали карликом. В данный момент он смотрел на лейтенанта, бывшего ненамного выше его, с искренне недоумевающим выражением.

— Мы не потерялись, сэр, — ответил лейтенант, стоящий навытяжку перед ним, — Мы просто, похоже, немного… сбились с курса.

— И вам известно, отчего? — вновь выделил интонацией последнее слово капитан.

— Еще нет, сэр, — ответил лейтенант. — Кажется наш курс несколько исказился из-за… гравитационной аномалии.

— Гравитационной аномалии? — повторил капитан.

— Да, сэр, — отозвался потеющий лейтенант.

— Мы потерялись. — Говорящий был высоким, по грейсонским стандартам, мужчиной с бледным и изможденным лицом аскета. Облачен он был полностью в черное. Одно из двух, либо смерть решила навестить «Фрэнсис Мюллер», что, с учетом всей ситуации, не выглядело совершенно неправдоподобным, либо Шон видел перед собой корабельного капеллана.

— Мы потерялись и обречены ныне блуждать в глубинах космоса! — возгласил капеллан. Тем же самым гнусавым голосом, что и озвучивал утреннюю молитву.

— Мы не потерялись, капеллан Олдс, — завял капитан. — Мы просто должны внести поправку в наш теперешний курс. Насколько большую поправку? — осведомился он у астрогатора.

— Мы все еще считаем, сэр, — отозвался лейтенант, — Но мы как минимум в ста двадцати тысячах километрах от намеченного курса.

— Господь Испытующий, — помянул Бога всуе капитан, — Пришло тут мне на ум, что прошли мы близко от Черного Ворона-шесть. Вы учли это в своих расчетах, ведь так, астрогатор?

— Э-э… — выдавил лейтенант, — Мне нужно проверить свои записи.

— Не учли, верно? — осведомился капитан. — И пришло тут мне в голову, что раз вы не учли его в своих расчетах, то возможно также и забыли, что он вообще существует? А ведь показалось мне, что это было как-то странно, когда вы не упомянули о нем, проходя поблизости, до тех пор, пока тактики не засекли его лидаром на шестидесяти трех тысячах. Я еще, помню, удивился, чего это мы так близко, если подумать.

— Я… не уверен, сэр, — промямлил лейтенант.

— О, Сладчайший Испытующий! — возопил капеллан, — В страшнейших кошмарах своих никак не думал я, что могли мы разбиться о тело небесное! Корабль, несомненно, разбросало бы по поверхности! Не заметив этого вовремя и не подав зов о спасении, потеряны мы были бы навеки! Никто и никогда не разыскал бы обломки! Мы все умерли бы, потерянные во мраке, и тела наши и души блуждали бы беспомощно в глубинах космоса!

— Надо будет приберечь на завтра несколько доз, — пробормотал вполголоса уоррент.

— Сэр? — говорящий был коренастым, (а как же иначе) широкоплечим лейтенант-коммандером, скорее всего старпомом. Тайлер не видел, чтобы он входил, он просто откуда-то появился, словно сюда телепортировался. — Устав предусматривает наказания для пренебрегающих долгом и подвергающим корабль неоправданному риску в боевых условиях. Мы могли бы созвать трибунал и выбросить астрогатора в открытый космос.

— Не думаю, что это так уж необходимо, старпом, — беспомощно сказал капитан, — Капеллан, почему бы вам не пройти к своей пастве? Или, может быть, вознести пару искренних молитв за наше благополучие в своей каюте? Астрогатор, идите, пересчитайте свои выкладки с учетом гравитационного поля Черного Ворона-шесть и посмотрите, что получится. — Развернувшись к Тайлеру и уорренту, он одарил их широчайшей улыбкой. — Я так понимаю, это наш новый медик?

— Капитан Земет — санитар Тайлер, — объявил уоррент. — Переведен с мантикорского флота.

— Рад познакомиться, Тэйлор, — сказал капитан, пожимая ему руку. — Вы присоединились к экипажу лучшего корабля грейсонского флота, и не побоюсь сказать, лучшего во всем альянсе. Уверен, вы у нас приживетесь. Единственное, что мне от вас, как и от других, требуется — это все, на что вы способны.

— Да, сэр, — отозвался Тайлер, гадая, была ли небольшая промашка на 120 000 километров, не говоря уж о забытом напрочь близком проходе возле небесного тела, проявлением полных способностей астрогатора. Ужас заключался в том, что, похоже, так оно и было. — Буду стараться. И… Тайлер, сэр.

— Рад слышать это, Тэйлор, — отвечал капитан. — Ознакомьте его с кораблем, уоррент. А я, увы, по уши занят.

— Да, сэр, — ответил Кирнс.

— Рад был познакомиться, Тэйлор, — сказал капитан. — Хорошо, что вы появились.

* * *

Похоже, что уоррент решил плюнуть на рекомендованную экскурсию, вместо этого приведя Тайлера назад в лазарет.

Плюхнувшись на свой стул, док вновь нырнул в нижний ящик, вновь сдобрив свой чай доброй порцией.

— Ну и как впечатления, на данный момент? — осведомился он, отхлебнув.

— И всего-то один шизнутый в неделю? — нервно хохотнул Шон.

— О, понял, — сказал уоррент, подымая грелку, — Погреешься?

— Пока не стоит, — отказался Шон, хотя соблазн был велик. — Это мне кажется, или все на этом корабле — психи?

— Всё командование точно, — отозвался уоррент, делая еще глоток. — Ты еще не встречался со старшим механиком, тот, по крайней мере, в своем деле шарит.

— А… капеллан? — осторожно поинтересовался Шон.

— Капелланы, по уставу, имеют право шляться по кораблю и существуют сами по себе, — скривившись, отозвался док. — Что же до капеллана Олдса, у него две проблемы: чрезмерно развитое воображение и бессонница. Первое мне не под силу, а что до второго, я пытался прописать ему снотворное. Не повезло, он считает лекарства дьявольским зельем. Так что он лежит ночами на своей койке, представляя воочию все ужасы, что только могут произойти, а иногда и происходят, на корабле. Кроме того, его… подначивают некоторые личности, у которых явно больше нездорового юмора, чем здравого смысла. Рибарт, к примеру, из механиков, вечно подкатывает к нему с проблемами «требующим ваших молитв, капеллан». Я подумывал было накачать Рибарта транками, чтоб убрать его с корабля, но, по-моему, это уже чересчур. К тому же почтение к капелланам у каждого из грейсонцев в крови.