Типа в сказку попал

Машка зашевелилась, и я открыл глаза. Стало темно. С закрытыми глазами я картинки какие-то видел, а так полный мрак.

– Ты истинно не знаешь, что такое Санут?

Я зеваю. И для этого она меня из сна вытащила?! Чтоб вопросы спрашивать? Не спится, лежи молча, и не мешай другому! Еще раз зеваю и только потом отвечаю:

– Знаю! Только притворяюсь! В натуре! – Это я уже ору на нее. Зачем-то.

Машка дернулась, потом затихла. Не выпустил я ее из-под плаща. А мне вот спать перехотелось. Как отрезало. Можно и разговор какой завести. Так девка сжалась вся и сопит. Обиделась, типа. Вот так всегда: сначала рявкну, а потом думать начинаю.

– Слышь, Машка, а когда твой Санут придет?

Вздохнула, но все-таки ответила:

– Уже пришел.

Выглядываю из-под плаща – темно, даже волчара не смотрит в нашу сторону.

– Ничего не вижу. В натуре.

– В такую ночь его не видно.

– Это в какую же?

– В такую, как над нами.

– В дождь, что ли?

Молчит.

– Так может, его и нет сегодня?

– Есть. Я чувствую его.

Ага, еще одна чувствующая! Знал я когда-то такую. Тоже Машкой звали. Так она за два квартала чувствовала, кто ее хочет. Вот так и со мной познакомилась, а потом к Толяну ушла. Через неделю.

– Ну ладно, Машка, спать сейчас нельзя. А чего можно?

Она стала вырываться и шипеть. Блин, прям, как девочка! Я прижал ее сильнее.

– Хватит дергаться! Ты говори, не дергайся.

– Ничего нельзя!

– Совсем?

– Совсем!

– И спать нельзя?

– Нельзя!

– Не проснешься, что ли, если заснешь?…

– Может, проснешься, может, нет.

Хороший ответ, понятный. Типа, для самого умного.

– А когда проснешься, в порядке будешь или как?

– Может, в порядке, может, нет.

Ну, блин, ответы!

– А нет – это как?

– По-разному бывает.

И замолчала. В загадки вздумала поиграть? Ну-ну. Счас поиграем!

– Слышь, Машка, ты мне мозги не пудри. Не даешь спать, так я живо придумаю, чем нам заняться!

Ноги у девки длинные, стройные. Такими по подиуму надо ходить. А то, что тонкие, так в темноте не видно. А какие на ощупь можно проверить: Машкины штаны с теми же шнурками и клапанами, что и мои. Разберусь.

– Нельзя! Санут смотрит! – девка задергалась, как под током.

Не знаю, как она язык себе не откусила. Я перестал щупать ее ноги. Так и заиграться можно. Мне ведь поговорить с ней надо, а не что другое. Другое я дня два назад получил. Кайфа – ноль целых шиш десятых.

– Так уж и нельзя… Мы типа единственные, кто забрался под одеяло?

Девка замерла. Совершенно. Я крепче прижал ее. На всякий случай. Так она и не пискнула. Только сказала тихо-тихо, я едва услышал:

– Так ты истинно ничего не знаешь…

Будто калеку пожалела.

– Тогда говори!

И встряхнул ее. Не люблю, когда меня жалеют.

– Ладно, скажу. Только не дави так.

Я немного ослабил хватку и почувствовал, как девка вздохнула. Глубоко. Потом выдохнула. Еще вздохнула. Пришлось напомнить, что меня не дыхание ее интересует.

– Если мужчина познает женщину или еще кого-то под взглядом Санута, то мужчина может стать женщиной или еще кем-то, – сказала Машка.

Как из книжки прочитала. Аксиому. В смысле, верно, доказывать можно, если совсем уж заняться нечем. Ну, принцип я понял: секс на природе вредит этой самой природе. Кажется, чего-то из заповедей зеленых. Слышал когда-то.

– А если в доме, можно?…

– Пока Санут на небе, для его взора нет преград.

Еще одна аксиома. И столько торжественности в голосе, будто Машка сама ее придумала.

– Понятненько. Нигде, значит, нельзя. А если очень захочется и мужик…как бы это…станет упорствовать в… познаниях, вот! Так у него чего отвалится или чего-то другое вырастет?

Во, загнул! Так закрутил вопросец, аж сам себя удивил!

– Нет, – Машка покачала головой, и я чихнул. Не собирался, а вот само собой получилось. Когда по носу елозят волосами, и не захочешь чихать, а чихнешь. Рецепт для тех, у кого проблемы с нормальным чихом. Ну, это я отвлекся, а Машка меня ждать не стала: –…тела останутся прежними, а сущности могут не только соприкоснуться, но и проникнуть одна в другую, частично или полностью, а то и перепутать тела…

Дальше я не слушал. И так все понятно: упаковка одна, а содержимое другое. Знакомо, в общем-то. Только у нас так с товаром бывает, а тут… Ну, и мир, твою мать! Нельзя даже бабу потискать, когда захочешь. Интересно, сколько раз в месяц такое воздержание бывает?

Спросил.

Оказалось, почти каждую ночь. Только время разное: от нескольких минут до нескольких часов. В натуре! А Санут – это луна такая. Желтая. И пока она в небе, вся сексуальная жизнь внизу замирает. Спать в это время тоже нельзя.

Машка сказала, что некоторые не могли себя вспомнить потом. Совсем не могли. Типа, файл стерт, восстановлению не подлежит. Кто-то близких забудет, профессию там свою, речь человеческую, а то и зверем себя считать начнет. В общем, как я понял, у тех, кто спит, когда нельзя, глюкается память. Конкретно так, на всю оставшуюся жизнь.

– Ну, а чего можно-то делать?!

И я опять тряхнул Машку. Словно она придумала эти дурацкие правила.

– Ни-че-го.

По слогам сказали мне. Как особо непонятливому.

– Что совсем ничего?! Даже думать нельзя?

Тогда я точно свихнусь.

– Думать можно.

Уже легче. Но, кажется, я удивил девку. Или она думала, что я думать не умею? Ну, это она мне польстила. В натуре. И очень сильно. Всю жизнь я прикидывался глупее, чем есть. Да и то не всегда получалось. Ладно, проехали.

– А разговаривать можно?

– Можно.

– Так, как мы, лежа?

– Можно сидя. Можно молча.

– А это еще как?!

Телепаты тут что ли водятся?

– Молиться.

– Ага, понятно. А кому?

– Хранителю.

– Не понял. Кому-кому?

– Хранителю. Тому, кто тебя охраняет.

– Ага. А кто тебя охраняет?

Машка замолчала, попыталась оглянуться. Будто могла видеть в темноте. А может, и могла, шут его знает. Другая игра, другие правила.

– А зачем тебе?

– Чего мне «зачем»?

Задумался я и про девку забыл. И про разговор наш очень уж любопытный. А помолчи Машка еще немного, уснул бы.

– Зачем тебе мой Хранитель?

– Ну, надо же кому-то молиться.

– Не надо! Мужчинам он не помогает.