Неприкаянная душа

Всю ночь я провертелась в супружеской постели и только к утру задремала.

— Алиса, Алисонька, — плакала во сне Жанна, — мне плохо, мне очень плохо.

Утро не принесло облегчения. Душа требовала покоя, а нужно было ехать встречать блудного супруга. На вокзале к не находящей себе места матушке присоединились Алина с Артуром.

Сергей появился на перроне как-то внезапно, посвежевший и помолодевший лет на десять, поцеловал каждого из нас, с тревогой всматриваясь в мои покрасневшие глаза. А дома, приняв теплую ванну с настоем трав, которые я собирала за городом и заваривала в большой эмалированной кастрюле, с аппетитом позавтракав, подсел ко мне с явным намерением поговорить.

— Не надо, Сережа, — жалобно попросила я, — пока не будем выяснять отношения.

— Ладненько, — сникнув и съежившись, согласился со мной Смирнов.

Раздался звонок в дверь. Зашла Элеонора Ивановна, соседка с нашей площадки. Дама пенсионного возраста старой себя не считала, одевалась по последней моде и сдавала в аренду продуктовый ларек на местном рынке, что приносило ей неплохую прибавку к пенсии.

— Алисонька, — начала она с порога, — как я по тебе соскучилась! Что я расскажу!

Элеонора Ивановна была переполнена сногсшибательными новостями. Я повела ее на кухню, налила чашку растворимого кофе, поставила на стол пирожные собственной выпечки. Сергей отдыхал на любимом диване, я же, всячески оттягивая разговор с мужем, была рада приходу соседки.

— Представляешь, вчера Верка Хряпунко устроила концерт с песнями и плясками прямо на базаре. Во, артистка! — потерла сухонькие ладошки старая сплетница.

— Да? — напряглась я. — А почему у вас торгуют такие, мягко говоря, талантливые личности?

— Да нет, такая у нас одна, — с улыбкой произнесла речистая старушенция. — Приехала из деревни, стала горожанкой, возгордилась и, видимо, решила показать себя народу, как Фрося Бурлакова. Из грязи в князи. Остальные продавцы — люди культурные: учителя, врачи, библиотекари, инженеры. Есть и кандидат наук.

— Умом Россию не понять, — вздохнула я.

— Да уж, — согласилась почтенная дама. — А на днях и вообще неправдоподобная история приключилась, весь город только о ней и говорит.

— Какая? — вежливо поинтересовалась я, думая о том, что выяснение отношений с Сергеем не за горами.

— В детский дом подбросили кучу всякой всячины. Ладно бы, продукты да бытовую технику, но зачем детям водка, пиво, презервативы и прокладки?

— Все это рекламируют по телевизору, а кое-кто любит смотреть рекламу, — рассеянно пробормотала я.

— А? — не поняла Элеонора Ивановна. — Кстати, что за мужчина сопровождал тебя вчера на рынке? Он показался мне очень интересным.

— Какой мужчина?

Вздрогнув, мы обернулись обе и сразу. На пороге кухни стоял Сергей.

Словоохотливая соседка, минуту посидев с широко открытым ртом и похлопав искусно накрашенными ресницами, засобиралась домой.

— Ну что вы, останьтесь, — засуетился муж, уморительно шаркая ножкой.

Уговоры не помогли, предательница убралась восвояси.

— Что за мужик, Алиса? — оставаясь наедине, повторил свой вопрос Смирнов.

— Мгм, нормальный, — непомерно растерялась я, — обыкновенный, кстати, совсем не молодой.

— А зачем он сопровождал тебя? — нахмурил классические брови Сергей.

— Мне необходимы были продукты к твоему приезду, — невнятно пробурчала я.

— Так много? Холодильник заполнен под завязку, но хочу тебя разочаровать, я не крокодил, — растянул губы в фальшивой улыбке отпускник.

— При чем тут несчастный аллигатор? — лицемерно возмутилась я.

— У этих несчастных созданий есть большой недостаток — много едят, — важно изрек бывший муж.

— Значит, Карлос почти крокодил, — хмыкнула я, представляя великого обжору плавающим в вольере.

— Что ты сказала? — не понял вторую половину Серега.

— Хорошая погода, Серенький. Я когда-нибудь познакомлю тебя с аллигатором, — сразу успокоилась я.

— Идет, — согласился муж, — но и с загадочным мужчиной тоже.

К обеду, поскольку было воскресенье, спонтанно собралась многочисленная наша родня: Алина с Артуром, Олег с Олей, Жаннины дети и внуки. Даже пришла старая свекровь, которой шел уже девятый десяток. Марго недовольно морщила носик и кусала расшалившихся детей.

— М-м-мерзкие м-м-мальчишки, — заявила она мне на кухне, улучшив момент, когда никто не подслушивал. — Карлос проголодался, Алиса, он хочет в ваше общество.

— Пусть потерпит, — перебила я кошку, — сначала я представлю его мужу.

— Зачем мужу? — удивился кто-то рядом со мной. — Я хочу познакомиться со всеми.

Пухленький, прилично одетый домовой проявился за белым кухонным столом рядом с тарелкой нарезанной ветчины, купленной вчера в совместном рейде по рынку.

— У нас гости? — материализовался Сергей, улыбаясь, словно только-что получил рождественский подарок.

— Да, познакомься, это мой дядя, — пролепетала я. — Ты, конечно, про него не знаешь, поскольку я сама ничего о нем не знала.

— Карл Жанович Жемчужный, — подавая Смирнову руку, представился старый обманщик.

— Очень приятно. Сергей, — муж зарадовался так, будто выиграл в лотерею квартиру.

Удивленное нашим долгим отсутствием дружное семейство любимых и родных ввалилось в крохотную кухоньку. Все разглядывали незнакомца, словно экзотический экспонат в краеведческом музее.

Жемчужный вел себя как истинный джентльмен, право, я и не подозревала в нем наличие таких талантов. А когда очарованный новым родственником народ удалился восвояси, домовой затосковал и захотел спать. Пришлось стелить ему на тахте, а нам со Смирновым ложиться в одну постель.

— Когда мы снова распишемся, Алисонька? — заботливо укрывая меня одеялом, спросил осчастливленный супруг.

— Не знаю, Серенький, решай сам, — отодвигаясь от изменника, пролепетала я.

— Простишь ли ты когда-нибудь меня, родная? — его глаза были полны отчаяния и надежды.

— Время лечит, дорогой, — тяжело вздохнула я. — Давай будем спать.

Пожелав спокойной ночи, «великолепный Смирнов» отвернулся и покорно заснул под мирное похрапывание Жемчужного, раздававшееся из кабинета. Я задремала тоже.

— Мне плохо, сестричка, — заламывая руки, вновь заплакала Жанна, — мне очень плохо.

Карл Жанович на всю катушку наслаждался жизнью в материальном мире. Вранье про Нью-Йорк, из которого он якобы прибыл для встречи с любимой племянницей, вдохновило его так, что он бегло заговорил по-английски с жутким русским акцентом.

—  Hullo, my dear friend! — махал рукой Сергею домовой. — Как спал и что во сне видел?

Досконально знавший  English, донельзя удивленный Смирнов рассеянно жал руку свежеиспеченному родственнику и глупо улыбался. Я не узнавала мужа. Прежде всем недовольный, раздражительный супруг преобразился в ласковое, нежное существо, растягивающее рот до ушей при каждом появлении своей особы в родных пенатах. По вечерам мужчины играли в шахматы, причем Жемчужный неизменно выигрывал у соперника. Серега нервничал, но сдерживал свои эмоции. Днем, пока я изобретала очередное эксклюзивное блюдо, едоки гуляли в соседнем парке, оставляя мне на помощь ленивую кошку. После обедов следовали ужины, на которые приезжали Алинка с Артуром. Карлос садился во главе стола и демонстративно одаривал честную компанию долларами.

— Берите, не стесняйтесь, у меня их очень много, я баснословно богатый, — важно произносил он, задирая короткий носик к невысокому потолку, на котором примостилась старая, начищенная до блеска люстра.

Смирнов искоса посматривал на благодетеля, сжимал челюсти, но стойко выдерживал унижение. Дети радовались деньгам и благодарили щедрого дядюшку. Еще бы, сто баксов в день — совсем неплохо для тощего студенческого кошелька. Зная, что с повышением нашего благосостояния уменьшаются бабки у наркоторговцев, я помалкивала в тряпочку — так им и надо.

Спустя неделю мы с Сережей снова зарегистрировались, но свадьбу играть не стали, а еще через несколько дней второй-первый муж вышел на работу. Жемчужный сразу угомонился, перешел на русский язык, стал снова помогать мне по хозяйству.