Богатым быть не вредно

– Вася, спорить не стану…

– Представляешь, закончил университет! Смотри, чему я там научился, – Кукушкин вытянул шею и начал шевелить ушами.

Жмаченко не сразу обратил внимание на его уши, но когда увидел, был поражен:

– Вася, как ты уникально хлопаешь ушами! Да такие, как ты, везде нужны.

Кукушкин решил не заострять внимания на своих способностях:

– Ладно, что мы все о делах. В этом диком краю музыка бывает?

– В этом диком краю даже домашние лошадки водятся, – Женя показал взглядом в сторону соседнего стола, за которым сидели две молодые особы. Затем, подпрыгивая, подбежал к автомату включить проигрыватель.

Кукушкин и не догадывался, что те две симпатичные выполняли задание Жмаченко. Председатель постройкома умел встречать важных гостей.

– Разрешите? – пригласил Вася особу поинтересней, и глаза его загорелись мартовским желанием.

Приглашенная сделала вид, будто не услышала его. На самом же деле ей очень хотелось, чтобы ее пригласили еще раз и обязательно со словом «пожалуйста», Но ее выдала недовольная сотрудница:

– Аська, ты что, оглохла, тебя же пригласили!

Асе ничего не оставалось, как сделать вид, что она делает кому-то одолжение, и пойти танцевать.

Вася решил немедленно вскружить партнерше голову.

– Меня, Асечка, зовут Василечек. Извините, но я танцую, как лошак.

– А это кто? – Асе понравилось такое знакомство.

– А это гибрид ослицы с жеребцом!

Она рассмеялась, почувствовав, что у этого человека с юмором не темно, как в подвале. Вася это понял и спросил:

– Откуда ты?

– Из хипповских племен.

– Тогда переводчик нам не нужен.

– А ты откуда?

– О, я потомок Рюрика Хацапетовского.

– Тю, а я думала, что ты потомок Шарукана, предка хана Кончака. Это того, которого разбил на последнем собрании Владимир Мономах из нашего треста. Может, слыхал? – проговорилась Ася и прикусила язык.

– А ты знаешь, я сразу все понял.

– Что ты понял?

– Мне сразу было ясно, что у тебя… солнечное затмение.

– Тмутараканский истукан, идол глухонемой! – скапризничала она, но на самом деле обрадовалась.

– О, пожалей своего отрока и дай мне поцеловать твою багряницу, – Кукушкин деликатно поцеловал ей поясок от платья.

Асе понравился этот жест:

– Василий – это христианское имя, но почему-то по-гречески оно обозначает – царский.

– Слушай, а ты, случайно, с византийским императором Ираклием не знаком?

– И даже с Хоздрой, персидским царем.

– Тогда у тебя должны быть полные карманы гривен?

– Само собой! На ванну шампанского хватает, – Вася похлопал себя по карману, где лежали нетронутые «командировочные».

– Василечек, а ты не в марте родился?

– Моя королева, откуда тебе известно?

– Ага, значит ты пардус.

– Что это за птица?

– Хищник из породы кошачьих, отличающийся быстротой бега.

– Понятно…

– Ну раз понятно, тогда на ванну шампанского я согласна!.

Хоть обещано было шампанское, водка пошла не хуже.

– Вы хотите, чтобы я пила водку?! Во время рабочего дня?! – возмутилась Ася. – Ладно, наливайте.

Изрядно выпивший Вася уже не соображал, что делает. Закурив, он начал сбрасывать пепел в горчичницу, затем мазал горчицу на хлеб и ел с таким аппетитом, будто это был бутерброд с осетриной. Затем он вызвался гадать Асе по руке…

– Вася, а хиромантия и хреномантия – это одно и то же? – шутил Женя.

Но Вася уже не обращал на него внимания и полностью был поглощен ухаживанием за своей новой знакомой:

– Я вообще-то привык гадать на Псалтыре. Могу вызвать духов далеких предков. Могу поговорить с Ростиславичами…

– Вася, а когда? – голова Жени уже качалась.

– Что – когда? – Вася только на мгновение посмотрел на Женю.

– Заливать перестанешь? – Жмаченко похлопал себе в ладоши, что смог разыграть гостя.

– Так вот, могу поговорить с Ростиславичами: Рюриком, Вовкой и Васькой, сыновьями двоюродного брата Володьки Мономаха! – продолжал говорить Асе Кукушкин, махнув рукой на Женю. – Могу вызвать на дуэль черниговского и тмутараканского князя Митьку Владимировича, побившего касожского князя Редедю…

– Кого, кого? – переспросил Женя, посмеиваясь.

– Редедю, а что?

– Ничего, я просто так спросил…

– Тебе смешно, Женя, а я из-за этого Редеди университет бросил! С третьего курса ушел, представляешь…

– Ася, ты что-нибудь поняла? – Жмаченко вопросительно посмотрел на сотрудницу.

– Хочу понять, но вы не наливаете, – усмехнулась она. – И зачем я только отпросилась с работы…

– Все понял! – Женя принялся наполнять рюмки. – Вася, брось ты тосковать по своим князьям. Печаль ест ум человека, как ржа железо. Ты понимаешь, Вась, нельзя ковшом вычерпать море, неззя. Ты с этим согласен?

– Само собой, давно доказано, – подтвердил Кукушкин.

– Вот и я говорю своей куропатке – это… своей желе: я все равно всю водку не выпью, чего ты боишься?

– А она?

– А она – эта… моя куропатка, которая не только своих птенцов выводит, она еще из чужих гнезд яйца приносит, – Женя уже заговаривался. – То есть вру, она уже готовых цыплят приносит. Этих, как их…

– Зачем? – не понял его Вася.

– Что зачем? – Женя не понял Васю.

– Ох, Женя, с тобой говорить – все равно что водку пить из дырявой чашки! – весело ответил Кукушкин и подал Асе рюмку. – Вот скажи, Асечка, мертвый – он может открыть глаза?

– Зачем? – Ася испуганно поставила рюмку обратно на стол.

– Вот и я говорю: зачем. Но ты меня не поняла. Я задам тебе вопрос попроще: мертвому нужны деньги или, к примеру, золото?

Девушка, недоумевая, смотрела на Васю и не знала, что ответить.

– Опять не поняла, – вздохнул Кукушкин. – Ну хорошо, скажи – можно дурака научить уму?

– Запросто! – ответил уверенно Женя за нее. – У нас еще не то можно, у нас самые талантливые дураки в мире.

– Правильно, Женя! – поддержала его Ася. – Ты думаешь, Вася, что только у вас там все можно. У нас, к твоему сведению, даже ходит такой анекдот: когда баран стает ученым, а свинья человеком, то корове ничего не остается, как заняться фигурным катанием.

– Браво, Ася, истину речешь! – громко обрадовался гость и чмокнул ей руку. – Женя, ты мой ходатай?

– Ша, Вася, не ругайся, люди услышат.

– Такси, Женя, такси! Мы едем венчаться! Хватит нам жировать, будем пост принимать! – Кукушкин, размахивая руками, свалил со стола тарелку и графин, но никто на это не обратил внимания.

– Асенька, ты готова, у тебя есть белое платье?

– Не переживай, Вась, мы еще успеем купить ей белую комбинацию, – сказал Жмаченко, подмигивая Асе.

– Господи, куда я попала? Отдайте мои вещи, – девушке уже надоело выслушивать пьяную болтовню, и она пересела за столик к подруге.

Женя хотел удержать ее за руку, но в это время подошел официант с бородкой и вежливо напомнил:

– Господа, вам не кажется, что нам уже пора рассчитаться?!

– Женя, нам уже пора? – спросил Вася, разыскивая взглядом Асю.

– Н-не знаю, щас посмотрю, – Жмаченко достал свой кошелек и начал отсчитывать деньги. – Я вообще-то прихватил стольник, но это… Это профсоюзные, общ-щ-щественные, слышь, я должен за них отчитаться! – он подозвал пальцем официанта и спросил: – Ты мне можешь дать какую-нибудь квитанцию?

– Извините, уважаемый клиент…

– Очень уважаемый! – поправил официанта Кукушкин.

– Да, многоуважаемый, я с профсоюзными деньгами дела не имею.

– Ну что ты в бутылку лезешь! – не поверил ему Жмаченко. – У тебя что, нет там каких-нибудь канцтоваров, что ли? Ну ладно, борода. Сколько с нас?

– Вот счет.

У Жени перед глазами расплывались цифры:

– С-колько здесь, я без очков не вижу?

– Шестьдесят два рубля и плюс шесть рублей за разбитые графин и тарелку.

– Слушай, а может, как-нибудь по перечислению? – Жмаченко отсчитывал деньги, будто отрывал их от своего сердца. – По перечислению я могу и больше.