...И паровоз навстречу!

ном коридоре, ведущем к очередной огромной лестнице.

На первой ступеньке стояла старушка. Грязная, горбатая, совсем несимпатичная. Длинное платье и платок невообразимо рябили смесью алых, зеленых, желтых, сиреневых цветов. Остренькое, сухое и морщинистое, словно кора дерева, лицо. Колючие черные глаза глядели живо и зло. Нос крючком, уши торчком. Всклокоченные седые волосы, кое-как убранные под платок, торчали в разные стороны.

– А, Гензель, несносный мальчишка! – проскрипела старуха, и эхо разнесло ее голос по башенным лабиринтам.

– Гретель.

Дункельонкель произнес имя ведьмы как заклинание. В его памяти пронеслись вихрем Зачарованный лес, пряничный домик, он и Гретель – пара маленьких испуганных детишек, злобная старуха, хотевшая их съесть… Месяцы заточения, затем избавление от гадкой пленительницы… Жизнь в домике… Потом ссора…

– Гензель давно умер, сестрица. У меня другое имя.

И хотя Дункельонкель сказал эти слова твердо, он почувствовал, как защемило сердце, предательски защекотало в носу, а на глазах выступили слезы.

– Черт! Знаешь, чем достать, – произнес колдун, жмурясь, будто от боли. – Зря я тебя не убил сразу.

– Не убил сразу, не посмеешь и теперь, – проворчала Гретель. – Мне достаточно твоего проклятья. Посмотри на меня, братец. Твоя работа.

– Откуда ты узнала, что я здесь появлюсь? – внезапно изменил тему глава Доцланда.

– Ну, Гензель! Эвон ты какой забывчивый стал. Кто тебя научил в зеркальце глядеть? Я, милый, все вижу. И твои непотребства, и дела твоих противников.

– Вот о последнем поподробнее, будь добра.

– Нешто я ополоумела тебе помогать?! – Ведьма расхохоталась. – Эх, ведала бы, кого спасала, сама бы той карге помогла тебя изжарить… Я тебе одно скажу. Всезнайгели – хитрые ребятки, но коли так пойдет, как сейчас, то они обхитрят не только тебя, но и себя. А твои дни сочтены, ты уж мне поверь.

– Не каркай, проклятая! – прикрикнул Дункельонкель.

– Глупый Гензель…

– Я же говорил, нет такого человека, – перебил колдун.

– Да куда ж ты, сердешный, делся-то? – Гретель отмахнулась. – Ты спрашиваешь, откуда я знаю. Я, братец, все знаю. Твое проклятье сделало меня той, кого ждали здешние обитательницы. Ты ловкач, Всезнайгели ловкачи, короли постоянно выгадывают, а я попросту смеюсь над вашей возней, ибо вижу результат, к которому вы друг друга толкаете.

– А ты не врешь?

– К чему мне это? Лучше ощути то, что чувствую я. Сперва ты впустил в наш мир противоестественные машины. Твои слуги изготовили смерть. Через считаные дни все погибло бы. Но у тебя замечательные противники.

– Старший Всезнайгель в плену, младший где-то прячется.

– Не глупи, я не о них, – раздраженно проскрежетала ведьма. – Николас и Пауль. Вот твоя погибель.

Дункельонкель зашагал к лестнице, постепенно взлетая, словно в воздухе были невидимые ступени.

– Удивительно, – сказал он. – Я зачем-то тебя слушаю, хотя понимаю, что теряю время.

– Ничего удивительного. Молот не должен достаться