Свирепый чёрт Лялечка (СИ)

— Знаю. Превратишься в зверюку страшнючую и разорвешь на мелкие части.

— Кусочки. — Поправила меня Лялечка. — Я много времени в вашем мире провела. Обучение — тоска смертная. А там и карусели, и Диснейленд, и дискотеки, и карнавал в Бразилии, и самое главное — телевизор с видиком! Ну, дядя Люцифер помогал мне там. Там я все умею. Здесь тоже умею, только не всегда знаю как.

— А с чего это он тебе помогал, да еще в тайне от своего приятеля Бздысыкпука?

— Просто так.

— Не верю я, чтобы дьявол когда-нибудь что-то просто так делал.

— Ой! И правда! Как я сама об этом не догадалась?! — Деланно перепугалась Чёртовушка. — Мы, Чёрти, все с выгодой норовим свершать. Ага! Знаю, зачем! Он, наверное, хочет впоследствии меня на должность Римской Мамы внедрить, чтобы я распространяла среди верующих дьявольские идеалы… Или, может, влюбился в меня и охмуряет? Если так, то тяжело нам будет, когда он все про нас с тобой узнает.

— Что узнает-то?! Ничего же не было!

— Это пока не было. А потом обязательно будет. Раз уж беспристрастный дьявол не смог устоять перед моей красотой, то куда ты денешься? Обязательно влюбишься. И будем мы с тобой по разным мирам прятаться. Бедные такие. Меня же за непослушание лишат наследства и годового дохода, а у тебя и так ни фига не было. Работу копеечную найдем, чтобы на кусочек хлебушка зарабатывать. Только, чур, я в проститутки не пойду. Не потому что боюсь. А потому что, вдруг, в самый ответственный момент непроизвольно превращусь в страшнючую зверюку, и тогда, вместо баснословных гонораров, одни неприятности получатся. А тем временем, все дьяволы с сетями, капканами, удочками, сачками и даже с липучками для мух за нами охотиться будут. А мы такие хитрые, всегда в самый последний момент ускользать будем. А еще…

— Погоди, — я решил остановить фантазию Чёртовушки, иначе пришлось бы выслушать историю, годную для постановки огромного приключенческого сериала, и сказать то, ради чего затеял этот разговор. — С этим потом разберемся. Я, вот, что думаю, тебе лучше будет здесь остаться. Безопасней.

— Вот еще! Да ты что? Сбрендил? А кто тебе помогать будет?

— Обпомогалась. Двоечница.

— Между прочим, если бы не мой подзатыльник, ты бы сроду не догадался денюжку из кармана достать. Летели бы сюда наперегонки. — Она хихикнула, представив нашу воздушную гонку на столбах. — Так что и не думай от меня отделаться! А то наябедничаю про тебя обоим дьяволам брехню какую-нибудь. Думаешь тебе поверят больше, чем мне? Вот. И, вообще, не бросай меня, пожалуйста…

Я не испугался угрозы, но Лялечка закончила свою тираду таким жалостливым голосом, что я не мог устоять. Да и, если честно, был рад, что она отказалась остаться.

— Обещаешь слушаться?

— Обещаю, обещаю, обещаю! Буду слушаться, как… — Она наморщила лобик, но так и не смогла вспомнить кого-то, кого когда-либо слушалась, чтобы привести его в качестве эталона. — Короче, буду!

— И не будешь каждому встречному хвалиться, что ты Чёрт?

— Не буду.

— Ну, ладно. Слушай, Лялечка, а про какую это ты арфу кричала перед тем, как улететь?

— Здесь арфов нету. Это я в вашем мире увидела. Мне так понравилось! Я как представила: в аду грешники плакают, охают, плохо им. А я на возвышении, в прохладочке сижу и играю сказочную мелодию: «Блым-тылым-тылым, блым-тылым-тылым». Зыканско! Я и украла ее. Потом оказалось, что надо какие-то там ноты знать, чтобы на ней играть… Я на магнитофоне в миг научилась играть, без всяких там нот. А с собой арфу прихватить никак нельзя было. Бздысыкпук сразу бы догадался, что я уроки прогуливала… Приходилось перепрятывать каждый раз. Но, когда узнала, что тебя к нам перемещают, я инструмент к тебе в квартиру приныкала. Все равно там сейчас никто не живет… А что ты думал, я к тебе наведалась из-за колбаски?

— Ладно. Теперь расскажи, как на костер попала. Что, тебя прямо утром из царской темницы и на площадь?

— Нет, сначала ночью приперся какой-то папик. Не Тусопих. Он меня боится. И знаешь что придумал? Говорит, из меня надо бесов изгонять. Что получается? Я же сама бес. Если из меня меня же прогонят, что останется? Причем он сказал бесов, как будто их во мне много. Посмотри, — Лялечка встала и медленно повернулась вокруг оси, давая возможность получше ее рассмотреть, — Я похожа на общежитие для Чёртей?

— Нет, не волнуйся. Совсем не похожа. А дальше что?

— Сначала я хотела повыведать у него все папиковские тайные секреты, ну, как Ругательная Морда.

— Не понял, как кто?

— Ругательная Морда. Между прочим, это у вас такая шпионка была. Она мужикам в люлю — прыг и давай там все выведывать. Я сама в кино видела… Ой, ее звали не Ругательная Морда, а Бранное Рыло… Нет. Матерная Харя!

— Мата Хари?

— А я что говорю? Но я подумала, вдруг, ты осерчаешь, начнешь меня Лялякой называть…

Лялечка исподлобья бросила на меня лукаво-заинтересованный взгляд, желая оценить мою реакцию. Кажется, она осталась довольна. Сам не понимаю, откуда во мне появилась ревность, ведь она предполагает наличие другого чувства, а ничего кроме ответственности за вверенного мне ребенка я не испытывал… Ну, или почти ничего.

— Что потом?

— Что, что? Я хоть и не экспонат музейный и на мне таблички нету «Руками не трогать», но ведь все равно нельзя, правда?

— Он тебя трогал? — Я почувствовал новый укол ревности.

— Хотел, наверное. Потянулся. Ручонками. Я их чуть-чуть поцарапала. Всего на полноготка.

Она показала насколько, и мне даже стало немножко жалко незадачливого папика, не смотря на все его мерзостные намерения.

— А потом?

— Он ушел. Я опять уснула. А проснулась уже в мешке. Из мешка вытащили, к столбу прикрутили. А я на нем, как на ракете!

Те же и султан

— Раз уж мы снова вместе, что делать будем?

— На Пахана войной пойдем! У нас теперь в подчинении весь Шайтанленд! — Лялечка была полна воинственного пыла.

— Можно и войной, — сообщил с пола проснувшийся Бабахан, — только завоевать Злыгандию не получится. Это королевство, где Пахан обустроился. Силища там неимоверная. И король зверь. Злыгад. А небольшие царства, да королевства — завсегда пожалуйста. Прикажешь войско собирать?

— Вставай. Война пока отменяется. Продолжим разговор? Итак, в каких отношенях твой султанат с Паханом? Воюете?

— Зачем воевать? — Султан медленно поднялся, ноги все еще плохо слушались, и сел напротив нас. — У нас нейтралитет. Мы к ним не лезем и к себе никого не пускаем. Он даже через своих послов предлагал заключить договор о мире и дружбе, шпионами обменяться. Как цивилизованные страны.

— Ну и?

— А зачем нам это? Мы не стали. Послов на колы попересажали и на этом и закончили все переговоры.

— А он пытался вас завоевать?

— Тысячу раз.

— И что?

— Видно ты правда давно здесь не был. Только ваши шайтанские пески и выручают. Зыбучие. А для Паханова войска я их даже назвал бы е…, - султан бросил быстрый взгляд на Лялечку и передумал произносить термин вслух, — а, ладно. Только они и выручают. Пахан только недавно прекратил попытки завоевания. Тогда-то и послы явились. Теперь небось обижается, за людишек своих.

— И что же совсем невозможно через них перебраться?

— Почему? Дорога есть. Каменная. Узкая шибко. Войску не пройти. Да и караулится она постоянно. Мы с одной стороны, а Далдоновы воины с Пахановыми папиками — с другой.

— А как же ты только что хотел войско собирать и страны малые завоевывать?

— Мы — другое дело. У нас — кони. Только они могут свободно пески пересекать. Чуют как-то.

— Ладно, пока все. Мы прогуляемся, посмотрим как вы тут живете.