Космоэколухи

– Чего-о-о?! – Теодор нипочем не стал бы так высокопарно (читай: обидно) жаловаться Станиславу Федотовичу на напарника. – Да он мне…

– Цыц! – Капитан несколько секунд поразмыслил, принимая решение, и отчеканил: – Поскольку другого пилота у нас нет, – Станислав перевел выразительный взгляд на Теодора, – и другого навигатора тоже, я советую вам все-таки попытаться наладить отношения. Хотя бы рабочие. А за драку – внеплановый наряд на уборку корабля. Всего. Обоим. НЕМЕДЛЕННО.

Алексей аж задохнулся от такой несправедливости, однако возразить не посмел. Тед мрачно покатал слюну за щекой, но сплевывать под ноги не стал: больше убирать придется. Развернулся и пошел к кладовке за шваброй.

– Квартира – заложена, – с упоением мазохиста загибал пальцы Станислав, сидя за столом в медотсеке. Стол был операционный, и две кружки с кофе смотрелись на нем сиротливо и неуместно. Расположившийся напротив Вениамин внимал другу с видом доброго психиатра: «И что же, голубчик, вас беспокоит? Хотите об этом поговорить?» – Корабль – заложен. Доход от предыдущих заказов целиком пошел на выплату процентов банку и закупку продуктов, а последний рейс – откровенно убыточный. Мы намертво зависли в открытом космосе, в экипаже – свары. – Пальцы закончились, и капитан театрально предъявил другу получившийся кукиш. – По-моему, судьба прямым текстом говорит мне: «Стасик, ты взялся не за свое дело!»

– А может, наоборот – ты ей нравишься, вот она тебя и испытывает? – оптимистично предположил Вениамин. – Как мальчишки в школе девчонок по головам портфелями лупят?

– Но не кирпичами же! – Капитан потер лоб, будто его действительно огрели чем-то тяжелым. – Ладно я, старый пень, в космолетчика заигрался… Но команда-то в чем провинилась? И ты, в конце концов?

– А что я? – изобразил святую невинность доктор. – У меня, между прочим, эта больница уже в печенках сидела. Уволился – и черт с ней! Мы же не молодеем, а тут такая замечательная возможность встряхнуться, посмотреть мир…

– В иллюминатор зависшего грузовика?

– Ну развиснет же он когда-нибудь, – пожал плечами Вениамин. – Так что не надейся, я буду с тобой до конца.

– До какого? – мрачно уточнил Станислав.

– До победного! – отрезал старый друг. – Поэтому прекращай хандрить.

– Я не хандрю, Венька. Я просто трезво оцениваю ситуацию.

– Так давай оценим ее нетрезво, – предложил Вениамин. – У меня там бутылочка коньяка припрятана, нашего любимого…

– Как-нибудь в другой раз. Я пока не настолько низко пал, чтобы надираться с горя. – Станислав отхлебнул из чашки и обреченно констатировал, что кофе давным-давно остыл. – Еще и эти… Бойцовые петухи…

– Хорошая драка сближает людей, – попытался утешить его Вениамин. – Ну ты же помнишь.

Капитан недоверчиво покачал головой.

– В прошлый раз наши пилот и навигатор дрались вместе, – возразил он, – а не друг против друга.

– Может, совместная уборка сплотит их успешнее?

Станислав только вздохнул.

Как капитан и пророчил, за сутки никакого сдвига в «кровной вражде» не наметилось.

Корабль Теодор с Алексеем убрали в гробовом молчании, действуя словно в параллельных измерениях, и с тех пор подчеркнуто друг друга игнорировали. Навигатор заперся в каюте, пилот в пику ему остался сидеть за пультом, штудируя настолько заумную статью по современному кораблестроению, что она вызывала зевоту даже у специалиста.

В конце концов Тед сдался, отложил этот перфоратор мозга и, протерев глаза, принялся изучать космические окрестности, растягивая в вирт-окне то один фрагмент, то другой. Особенно его заинтересовали Пенелопа с Одиссеем: вокруг них, оказывается, крутилось несколько планет; вторая – кислородная и по регистру вроде даже пригодная для жизни, но необитаемая.

– Станислав Федотович! – негромко окликнул пилот. – А может, присядем на вон ту планетку? Подремонтируемся и заодно ноги разомнем.

Капитан подошел к пульту, глянул и слегка оживился:

– Хм, меньше трех дней лету… Без левых датчиков сможешь посадить?

– Да хоть с закрытыми глазами! – обиделся Тед.

– Нет уж, постарайся все-таки с открытыми, – поспешно возразил капитан, зная, что это вовсе не метафора. – А то некоторых эти твои штучки… слегка нервируют.

– Так ведь там диспетчеров с веб-камерами не будет, – наивно удивился пилот. – И вообще, в некоторых случаях лишняя информация только отвлекает! Садимся-то все равно по приборам.

– Пассажиры могут случайно увидеть, – настаивал Станислав, берегший в первую очередь нервы собственные. – А они и так о нашем экипаже не слишком высокого мнения.

– Они со вчерашнего дня, по-моему, вообще из каюты не выходили, – припомнил пилот.

– Вот-вот, не будут же они сидеть там вечно! – подхватил капитан. – Кстати, надо бы к ним зайти, поинтересоваться, все ли в порядке.

– Я даже знаю, что они ответят, – пробубнил Тед себе под нос, но тут из коридора донесся Полинин визг, перешедший в столь же истошный вопль:

– А-а-а, скорей идите сюда!

Голос у девушки был очень пронзительный, и через несколько секунд команда в полном составе столпилась перед каютой меракийцев. Хотя торопиться в общем-то было незачем. Пассажиры лежали на полу, и хватило беглого взгляда, чтобы понять: они давно и бесповоротно мертвы. Чешуя полностью обесцветилась и слегка встопорщилась, животы втянулись так, что тела казались выпотрошенными. Инопланетяне напоминали выпрыгнувших из аквариума рыб, засохших в нелепых скрюченных позах.

– Я только заглянула спросить, не надо ли им чего… – пролепетала девушка. – А они…

Но трупы меракийцев были лишь частью проблемы, причем не самой зрелищной. Посреди каюты, впившись в потолок и стены сотнями полупрозрачных нитей, висела огромная нежно-розовая гроздь.

– Икра… – потрясенно прошептал Вениамин. – Бедняги, теперь понятно, почему они так спешили…

– Моноцикличный вид. – Голос Полины дрогнул. – Единственный нерест в жизни, завершающий ее. Какое самопожертвование…

Картина из пугающей стала трагичной, даже Михалыч сочувственно крякнул и провел рукой по усам.

– Могли бы и предупредить, – с досадой сказал капитан, стряхивая оцепенение и наконец перешагивая порог. Гроздь в паутине занимала большую часть каюты, не верилось, что это могло уместиться в двух животах, пусть и меракийских. Икринки были размером с вишневую косточку, идеально круглые, прозрачные, с единственной темной точкой по центру, и как будто даже слегка светились.

– Они извинились, – напомнил Теодор, трогая одну из паутинок. Та оказалась гладкой и твердой, будто гитарная струна, и точно так же загудела под пальцем. – Только мы не поняли, за что.

– Ну, – повернулся Станислав к Вениамину, – что теперь скажет главный оптимист команды?

– Э-э-э… Теперь у нас есть изумительный материал для вскрытия и медицинской статьи! – нашелся доктор.

– Ты так и моему трупу обрадуешься? – укоризненно сдвинул брови капитан.

– Нет, – с сожалением признал Вениамин. – Твой труп не представляет для науки ни малейшего интереса. Впрочем, если ты подцепишь какую-нибудь редкую и малоизученную инфекцию…

Станислав безнадежно отмахнулся.

– Значит, на Мерак мы уже не летим? – недовольно поинтересовался Алексей, успевший проложить часть новой трассы. Похоже, работа на транспортнике разочаровывала его все больше и больше.

– Напротив: теперь мы обязаны там появиться, – возразил Станислав. – Отдать тела и все рассказать. А то мало ли, вдруг их объявят в розыск, отследят до нашего корабля и решат, что мы их ограбили и убили. Так что, парни, возьмите из медотсека носилки и оттащите тела в криокамеру.

– А с икрой что делать? Срезать и туда же? – предположил пилот.

Станислав посмотрел на гроздь и снова едва удержался от желания выключить свет, чтобы проверить, светится она или нет.

– Нет, – решил он, – пусть пока повисит, вдруг дотянет до Мерака. Если начнет портиться, срежем. А ты, Полина, собери материалы по меракийцам – все, что есть в нашей базе. Вечером доложишь.