Путеводитель «Автостопом по Галактике»

— Вот это здорово, — бормотал Артур, — просто великолепно. Пусти меня, грубиян!

Вогон тащил их дальше.

— Не беспокойся, — заверил Форд, — я что-нибудь придумаю.

Он не терял надежды.

— Сопротивление бесполезно! — взревел караульный.

— Не говори таких вещей, — заикаясь, попросил Форд, — как можно сохранять позитивный настрой, если ты говоришь такие вещи?

— Боже мой, — пожаловался Артур, — ты еще говоришь о позитивном настрое! Это ведь не у тебя сегодня разрушили родную планету. Я встал утром, собирался приятно провести день, почитать, вычесать собаку… И вот нет еще и пяти, а меня уже вышвыривают из летающей тарелки! И все это за шесть световых лет от дымящихся останков Земли! — он захлебнулся и забулькал, поскольку вогон усилил хватку.

— Главное, — сказал Форд, — перестань паниковать.

— А кто сказал, что я паникую? — огрызнулся Артур. — Это пока просто шок. Вот подожди, я освоюсь, осмотрюсь. Тогда и начну паниковать!

— Артур, ты впадаешь в истерику. Замолчи! — Форд мучительно пытался собраться с мыслями, но ему не дал караульный вогон:

— Сопротивление бесполезно!

— И ты тоже замолчи! — рявкнул Форд.

— Сопротивление бесполезно!

— Да расслабься, — бросил Форд. Он вывернул голову так, чтобы видеть лицо захватчика. Внезапно его осенило.

— А тебе правда это нравится? — вдруг полюбопытствовал он.

Вогон остановился как вкопанный. На его лицо медленно заползло выражение непроходимой тупости.

— Нравится? — пробасил он. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду следующее, — пояснил Форд, — действительно ли ты получаешь от этого полное удовлетворение? От того, что маршируешь, орешь, выкидываешь людей в открытый космос…

Вогон уставился в стальной потолок, и его брови накатились одна на другую. Слюна потекла изо рта. Наконец он ответил:

— Ну, режим работы устраивает…

— Так и должно быть, — одобрил Форд.

Артур извернулся и посмотрел на Форда.

— Форд, что это ты задумал? — спросил он шепотом.

— Я просто проявляю интерес к окружающей меня действительности, ты что, против? — вполголоса отозвался Форд. — Так, стало быть, часы работы подходящие, — продолжил беседу он.

Вогон опустил глаза с потолка на Форда, и было видно, как в мутных глубинах его мозга тяжело ворочаются коротенькие мысли.

— Ага, часы подходящие, — закивал он, — но, раз уж вы сами об этом заговорили, признаюсь, что минуты в большинстве своем хреновые. Кроме разве… — ему опять пришлось задуматься, что потребовало еще одного продолжительного взгляда в потолок, — вот, кричать мне нравится. — Он набрал в легкие побольше воздуха и начал:

— Сопротивление…

— Да-да, я знаю, — поспешно перебил Форд, — это у тебя хорошо получается, сразу видно. Но если минуты хреновые, — сказал он, разделяя слова, чтобы дать им время дойти до места назначения, — зачем же ты это делаешь? Что тебя заставляет? Девочки? Кожаная форма? Чувствуешь себя мачо, да? Или тебе просто кажется интересной концепция принятия бессмысленности рутинной работы?

Артур оторопело переводил взгляд с одного на другого.

— Ээээ… — замычал караульный. — Ээээ… эммм… черт его знает. Я думаю, я просто… просто делаю это и все. Моя тетя говорит, что караульный на звездолете — хорошая карьера для молодого вогона. Знаете, форма, кобура на поясе, бессмысленная рутина…

— Вот оно, Артур, — у Форда сделался вид человека, наконец получившего возможность выложить козырную карту, — а ты еще думаешь, что это у тебя проблемы.

Артур действительно так думал. Кроме неприятности, случившейся с его родной планетой, у него появилась еще одна неприятность, более частного характера: вогон почти что задушил его. А кроме того, ему претила мысль быть выброшенным в открытый космос.

— Ты лучше попробуй понять его проблемы, — настаивал Форд, — вот он перед тобой, несчастный парень, все, что у него в жизни есть, все, что ему приходится делать, это маршировать, выбрасывать людей в открытый космос…

— И кричать, — подсказал караульный.

— И кричать, конечно, — согласился Форд, похлопывая пузырчатую руку, добродушно давившую ему на шею, — а он и сам не знает, зачем это делает!

Артур согласился, что все это весьма печально. Он продемонстрировал свое согласие слабым жестом, поскольку был уже слишком задушен и не мог издать ни звука.

Громкие раскаты полнейшего изумления донеслись из глотки караульного.

— Теперь, когда вы мне об этом сказали, я думаю…

— Молодец, — подбодрил Форд.

— Но только, — продолжались раскаты, — что я могу поделать?

— Ну, — вдохновенно, но медленно произнес Форд, — прекратить этим заниматься, конечно! Заявить, — продолжил он, — что ты не намерен дальше так продолжать.

Он чувствовал, что к сказанному необходимо что-нибудь добавить, но на данном этапе караульному, вроде бы, и так хватало пищи для размышлений.

— Эээээммммммм… — засомневался караульный, — звучит не очень-то здорово.

Форд с ужасом ощутил, как от него ускользает инициатива.

— Подожди, подожди, — заторопился он, — это же только начало, понимаешь, дальше будет еще интереснее, ты увидишь…

Но объятия караульного вновь стали крепче, и он поволок пленников дальше по направлению к отсеку номер три. Тем не менее, он был явно растроган вниманием.

— Вообще-то, раз уж вам все равно, — сказал он, — я бы пихнул вас в отсек номер три, а потом пошел бы докричал сколько мне на сегодня положено.

Форду Префекту было отнюдь не все равно.

— Постой… послушай! — воскликнул он, уже не так медленно и не так вдохновенно.

— Хххгггггрррррр, — невнятно поддержал его Артур.

— Погоди, — настаивал Форд, — ведь существует музыка и всякие такие вещи, о которых мне надо тебе рассказать! Айггггггххххххх!

— Сопротивление бесполезно! — сообщил караульный очень громко, а затем добавил потише:

— Понимаете, если я буду стараться, то меня со временем назначат старшим кричальным офицером, а некричальных и невыбрасывальных вакансий не так уж много, так что, я думаю, надо выбирать то, что умеешь.

Они уже прибыли к нужному отсеку — он представлял собой большой стальной люк, закрытый массивной крышкой, утопленной в стену корабля. Караульный нажал какие-то кнопки, и крышка люка мягко раскрылась.

— Спасибо за внимание ко мне, — поблагодарил вогон. — А теперь пока!

Он забросил Форда с Артуром внутрь тесного помещения. Артур лежал, ловя ртом воздух. Форд проворно вскочил и попытался просунуть плечо в уже закрывающийся проем.

— Но послушай, — кричал он караульному, — ведь есть же целый мир, о котором ты ничего не знаешь… ну вот например… — и он в отчаянии ухватился за единственный пришедший на ум ходовой элемент культуры: пропел первые ноты бетховенской Пятой.

— Ду-ду-ду-дум! Неужели это тебя не трогает?

— Да нет, — пожал плечами караульный, — не очень-то. Но я расскажу тете.

Если он и сказал что-нибудь еще, то ни Артур, ни Форд его не услышали. Крышка люка плотно закрылась, и все звуки умолкли, кроме далекого жужжания двигателей.

Они находились в блестящей полированной цилиндрической камере около шести футов диаметром и длиной примерно десять футов.

Форд, тяжело дыша, озирался по сторонам.

— Неплохие задатки у парня, я считаю, — сказал он и сполз на пол по вогнутой стене.

Артур все еще лежал там, где упал. Он не смотрел по сторонам. Он просто лежал и задыхался.

— Мы в ловушке, да?

— Да, — подтвердил Форд, — мы в ловушке.

— А… ты ничего не придумал? Ты, вроде бы, говорил, что что-нибудь придумаешь. Может, ты уже придумал, а я и не знаю.

— Да, кое-что я тут подумал, — выдохнул Форд.

Артур с надеждой посмотрел на него.

— Но, к сожалению, — продолжил Форд, — для него, ну, для того, о чем я подумал, нужно было, чтобы мы находились по ту сторону этой герметичной дверцы.

И он пнул ногой люк, через который их только что зашвырнули в отсек.

— Это была хорошая идея?