Не пей - козленочком станешь!

— Пусти, — глухо выдохнул он Ивану прямо в лицо, — пусти, я тебе говорю. Это он! Это из-за него мои мученья.

— Отпущу, если перестанешь на людей кидаться и спокойно объяснишь что с тобой.

— Это он, тот самый охотник, из-за которого я попал в рабство к зайцам. Я думал, что они убили его, а он, он…живёхонек! Ещё и улыбается.

— Успокойся, мы что-нибудь придумаем, чуть попозже, — прошептал Иван на ухо волку, затем выпрямился и обратился к хозяину дома, — Просим прощения за своё такое грубое вторжение на ваше подворье. Сам не знаю, что с моим псом случилось, наверно блоха за интимное место укусила, — на этих словах волк нервно дёрнулся, но тут же получил успокаивающий пинок и грозный взгляд от Ивана. — Я его накажу, не беспокойтесь. А вообще-то Сева собака мирная и зайца не обидит, можете у них спросить.

— Не лги! — перебил его староста. — Узнаю я твоего "пёсика", имел несчастье встретить, — он поднял руку и указал на шрам, — его работа, будь он не ладен.

— Сам виноват! — прорычал, оскалившись, Север.

— Виноват, не спорю, — согласился мужчина. — Только как говориться: кто старое помянет — тому глаз вон. Я тебе шкуру попортил, но и мне досталось. Давай считать, что мы квиты, а в счёт моральной компенсации с меня обед.

Волк немного для порядку подумал и под натиском Ваниного сапога наступившего ему на хвост, согласился.

— Меня зовут Мартын, — произнёс мужчина, — я здешний староста, но видимо вы это уже и сами знаете.

— Я Иван, просто Иван, странствую по свету, а это мой волк Север, как я понимаю, в представлении он тоже не нуждается.

— Как же, наслышан о тебе, наслышан. Только о волке там упомянуть забыли.

— Как наслышан? — удивился Иван. — И от кого коль не секрет?

— Да от одной девицы наглой неподобающе одетой.

— А она здесь?

— Здесь, здесь. В чулане её закрыли, чтоб поостыла немного да старших уважать научилась. Нет, ну где это видано, чтобы девка средь бела дня в мужском платье ходила. Так она ж ещё и грубить в ответ на сделанное замечание начала, сопротивляться вздумала, еле её трое здоровых мужиков скрутило. И то каждому из низ на баранки досталось.

— Вот и пусть посидит над своим поведением подумает, — мстительно ухмыльнулся Иван, — если вам конечно не в тягость.

— Какая тягость, таких надо учить. А кем она тебе приходиться.

— Сестра, — не моргнув глазом соврал Иван. — Сам видишь, от рук отбилась, родителей и слышать не хочет. Вот увязалась за мной, точно репей, придется теперь с собой брать.

— Так может, прикажешь всё-таки выпустить её что ли?

— Нет! Пущай она пока под замком побудет…охолонёт немного, и глядишь ума — разума наберётся.

— Так тому и быть. Что ж милости прошу. Проходите, гости дорогие в дом, — сказал Мартын, — откушаете со мной. Как говориться, чем богаты, тем и рады.

Не заставляя себя уговаривать, Иван и Север следом за хозяином поднялись на резное крыльцо и вошли в дом. Изба не обманула ожиданий Ивана. Внутри она оказалась ещё краше, чем снаружи. Вышитые занавески и скатерти, резная массивная мебель, все прекрасно подобрано и ничего лишнего. Даже бросив белый взгляд можно было понять, что живут здесь люди далеко не бедные, но меру роскоши знающие. Староста кликнул чернавку и отдал приказ накрыть стол для гостей в гостиной. Затем с гордостью показал дом, наслаждаясь восторженной реакцией Ивана. Когда обойдя хоромы, они наконец-то вынырнули в гостиной, там уже всё было готово. Стол просто ломился от изобилия блюд, немилосердно манивших своими ароматами.

— У нас как говориться, что есть в печи всё на стол мечи, — сказал Мартын и широким жестом пригласил гостей за стол, — усаживайтесь да не стесняйтесь.

Голодного Ивана долго упрашивать не пришлось, а Север просто наглядно продемонстрировал, что значит волчий аппетит. На какое-то время в гостиной установилась тишина, прерываемая лишь чавканьем, хрустом и бульканьем. Когда голод был немного утолён, гости всё же вспомнили о приличии. Иван с виноватой улыбкой повернулся к хозяину дома, который с нескрываемым удовольствием наблюдал за гостями.

— Прошу простить, просто с утра маковой росинке во рту не было, — виновато начал оправдываться парень, — а тут всё такое вкусное.

— Да, ладно, Ваня. Что я не понимаю что ли. Может по рюмашке за знакомство, — с надеждой предложил Мартын.

— Не откажусь, — согласился Иван.

— Маланья, — кликнул староста служанку, — попроси у хозяйки по случаю прибытия гостей сливовой наливки, да гляди самой лучшей, — а когда она спешно побежала выполнять задание, обратился к Ивану, — вот видишь как оно получается — женился я, хозяйством оброс, в деревне вес имею, а выпить в собственном доме когда захочется не могу, потому как все запасы спиртного у моей хозяюшки. Пробовал неучтённое в дом пронести, так у неё словно нюх на это дело — везде отыщет, а потом ещё ходит, дуется да к себе не допускает. Так что так и живём по сухому закону.

— Бывает, — согласился Иван, помолчал и задал мучавший его вопрос. — Знаешь, Мартын, не обижайся, но ты как-то не сильно похож на охотника.

— Так ведь не охотник я. А после встречи в лесу с твоим дружком к ружью и вовсе ни разу не притронулся, вообще завязал я с этим.

— Что так? Может совесть проснулась? — съязвил волк.

— А чего ты заводишься? Мы же договорились, что квиты.

— Тебе легко говорить, а мне что с зайцами делать? — возмутился Север.

— С какими зайцами? — не понял Мартын.

— С теми, что тебя завалили.

— Что за бред! Не было такого. Зайцы в принципе были, но потом разбежались. Да и причём они здесь?

— А то ты не знаешь? Что-то с памятью твоей стало? — не унимался Север.

— Так, брек, — оборвал его Иван. — Я вижу у нас тут какие-то несостыковочки нарисовались. Давайте мирно всё выясним. Версию Севера я знаю, поэтому Мартын расскажи, как всё произошло по твоей версии.

— Я тогда только перебрался в эти места. Предложили мне подзаработать, причём деньги не малые. Требовалось от меня раздобыть сорок живых зайцев. Зачем? А шут его ведает. Мне так нужны были деньги, что я лишних вопросов не задавал. Вот только предупредить меня забыли, что здесь по одну сторону обычны лес, а по другую заветный, в котором живут звери разумом наделённые по-человечьи разговаривающие на которых охотиться грех. Придумал я механизм, что бы ловить зверьё не причиняя ему вреда и попёрся в лес, при чём по незнанию именно в заветный. В тот день я за несколько часов практически выполнил заказ, всех пойманных пушистиков я сажал в специально подготовленный фанерный короб. Мне оставалось поймать ещё пару зайцев, но тут, как назло, провалился я в сугроб, причём основательно. Вылез, смотрю, волк, матёрый такой в мою ловушку угодил. Вскинул ружьё своё, прицелился, а его переклинило, не стреляет, и хоть ты тресни. Ну, думаю, всё хана мне. Отступать не куда, думаю, сейчас вырвется зверь и загрызет, вот я на него и кинулся, стал прикладом охаживать. Сам ору, себя значит, подбадриваю, вижу, слабеть мой соперник стал и тут я наверно ему куда-то больно уж сильно заехал. Он как бешеный на меня кинулся, да так что я аж отлетел. Упал я головой на сугроб, а то не сугроб оказался, а пенёк снегом припорошенный. От такого удара я мигом отключился, а когда пришёл в себя, никого рядом не было. Обрадовался я, что жив остался, легкими ранами отделался и решил, что всё больше на зверей охотиться не буду. Вот только заказ выполню, людям же слово дал и предоплату взял. Побрёл я значит к своему коробу зайцами набитому. Думаю не страшно, что двух не хватает, придумаю что-нибудь. Подошел, а в коробе дыра и не одного зайца. Так ни с чем, раненный в деревню тогда и вернулся, довольный, что хоть жив остался.

— А зайцы? — ошалело спросил волк.

— Говорю же — разбежались.

Повисла пауза. Волк недоумённо смотрел то на Мартына, то на Ивана, Мартын то же в замешательстве переводил взгляд с одного на другого, и только Иван сначала загадочно улыбался, а после и вовсе начал ржать, как конь из третьей бригады.