Чужое добро

А здесь я могла бы написать примерно следующее:

Ветер трепал стяги и звездные знамена, реявшие над битвой. А звон скрещивавшихся клинков был подобен жалобным крикам чаек, скорбящих над далекими морями о судьбах утонувших мореплавателей. И кровь, пролитая доблестными воинами, орошала землю, уходила к корням деревьев, чтоб позже вернуться в этот мир цветами с рубиновыми лепестками. И стояли витязи насмерть, зная, что связывают жизнями своими они врага лютого, подобно тому, как виноградная лоза обвивает путами стальные решетки заброшенной темницы. Помнили они, что сражаются за Свет и Жизнь. И не жаль им было пасть в этот миг. Ибо знали воины, что привела их на сие поле Судьба, собравшая их однажды всех вместе. Вместе они прошли этот путь, разделили все радости и тяготы. Так бейте барабаны! Пойте горны! Вейтесь стяги! И пусть глаза никогда впредь не увидят рассвета нового дня, зато кровавый закат отразится в них и застынет навечно. И земля поглотит тела, храня в себе героев, не побоявшихся бросить вызов Тьме, дерзнувших разбить черные мечи. В битве, которую запомнят даже Боги…

Вот только не буду я так писать. Во-первых — просто не умею. А во-вторых, все было совершенно иначе, и подобные слова можно было б расценить как самую бессовестную ложь.

Начать с того, что никаких реявших стягов не было и в помине. И не сражались Объединенные Силы Света против Вселенского Зла. Имела место небольшая битва, чей исход бы практически никак не повлиял на воцарение Абсолютного Добра во всем мире. Люди сражались с людьми (и гномом) из-за какого-то малозначительного для мирового сообщества повода. И бой этот абсолютно точно не запомнился бы никому, кроме узкого круга историков и близких родственников погибших. И умирать всем было очень жалко, а о Судьбе участники вообще ничего не думали, ибо не до того было.

Дунгаф на удивление умело командовал отрядом и сохранил присутствие духа даже тогда, когда Гудрона стащили с лошади и он упал в толпу агрессивно настроенных увебцев. Велийцы под его чутким руководством отрезали противникам путь к поредевшему войску герцога Заренги и оттеснили их в сторону, рискуя при этом самим попасть в клещи, если б части врагов вдруг захотелось развернуться и ударить им в незащищенный тыл. В самый разгар битвы ненадолго пришел в себя королевский маг. Правда, швырнув всего одним заклинанием, он снова отключился, зато это его действие пришлось очень кстати и вывело из строя почти сотню увебских воинов, пытавшихся разбить заренгцев на две группки. Так что соотношение сил «один к пяти», каким оно было в самом начале еще до прихода велийцев, теперь стало приблизительно «один к двум с половиной». Это внушало определенный оптимизм. Еще радовало, что увебцы были утомлены и ослаблены предыдущим боем с отрядом короля и почти двухчасовым переходом по лесу, а половина из них к тому же попала под песочное упражнение Филары и теперь изрядно мучилась кашлем и слезящимися глазами. Но их все равно было больше, поэтому нет ничего удивительного в том, что через какое-то время они стали побеждать.

Из двух сотен Ральдерика оставалось не более пятидесяти человек. Велийцам тоже приходилось несладко. Гном размахивал своим топором так лихо, что никто и предположить бы не смог, что его изгнали из Великих Городов за излишнее спокойствие, гуманизм, интеллигентность, а также полное неумение обращаться с оружием. Герцог тоже сражался отчаянно, на личном опыте доказывая, что Яэворы в первую очередь — воины, а все остальное — лишь во вторую и в третью. Гудрона видно не было, однако, судя по оживлению, царившему в увебском отряде, он тоже не скучал и врагам скучать не давал. Однако мало у кого имелись сомнения в исходе боя. Остатки заренгцев могли лишь обороняться.

И тут случилось неожиданное. Несколько увебцев коротко вскрикнули и упали. Из их спин торчали оперения. Ральдерик обернулся и увидел, как в сторону воинов Увеба из леса вылетело еще около пары десятков стрел. Следом за ними показались всадники, прискакавшие по дороге из Варха. Из-за их спин на землю спрыгивали лучники, по мере прибытия на поле выстраивавшиеся в линию и тут же принимавшиеся стрелять. Воспользовавшись паникой, начавшейся в рядах противника, герцог приказал своим людям идти в наступление. Когда образовавшаяся на поле куча-мала привела к тому, что стрелки были вынуждены прекратить свои действия, опасаясь попасть в своих, в атаку пошли всадники, доставившие их сюда. На самом деле подмога была малочисленная — вряд ли больше сотни. Однако половина ее была с луками, а вторая — на конях, и это вполне компенсировало их небольшое количество. И без того истерзанное увебское войско подобного не пережило. Пока конница безжалостно добивала остатки противников, Ральдерик добрался до горы тел на том месте, где какое-то время назад находилась захваченная песком часть увебцев, и принялся раскидывать трупы в стороны.

— Ты живой?! — взволнованно крикнул он, вытаскивая слегка контуженого Гудрона с самого низа.

— Не знаю, — честно ответил тот, не шевелясь и зажмурившись.

Герцог облегченно расхохотался и, облокотившись о бронированную грудь друга, подпер кулаками лоб и вздохнул.

— Ну ты и везучая скотина! — хмыкнул он через какое-то время. — И как тебе только это удается?..

— Ничего подобного, — иролец сел и сорвал с головы шлем.

Он еще не до конца пришел в себя, страдала координация движений и ориентация в пространстве, поэтому кузнец был вынужден опереться о собственное колено, чтоб удержать равновесие.

— Все прошло точно по моему гениальному плану, — слабо сказал юноша, окидывая горы трупов и живых людей блуждающим взглядом. — Я все так и задумывал. Где им угнаться за моим могучим интеллектом!

Ральдерик снова расхохотался.

— Запомнил ведь! А мой ученик-то не так уж и безнадежен!

— Тебя снова ранили, — Гудрон смог сфокусироваться на боку дворянина, где доспехи были пробиты, а по стали стекали струйки крови.

— Где? Ой, точно… А я даже не заметил… — герцог удивленно дотронулся до раны. — А, ничего страшного. Я уже даже привык. Ну что? Благодарен теперь мне, что я заставил тебя броню надеть?! А ты еще упирался, дурень!

— Что с Дунгафом?

— Да что с ним будет? Там ходит, — гендевец слабо махнул рукой в сторону, где гном с помогавшими ему велийцами искали выживших среди лежавших на земле людей. — Я не удивлюсь, если он что-нибудь о медицине читал. Так что будет теперь оказывать помощь раненым. Эх, Филару бы сюда… Тоже врач, какой никакой…

— А она здесь. В лесу лежит.

— ЧТО?!

— Вернулась, и даже успела внести свою лепту в бой, прежде чем Дунгаф ее вырубил.

— Она что, совсем дура?! Я ей что сказал?!

— А она тебе что сказала? В общем, она тут.

— Идиотка, — устало покачал головой герцог.

— Добрый вечер, милорд! — услышали оба откуда-то сверху. — Мы получили вашего гонца.

Юноши задрали головы. Рядом с ними верхом на коне сидел капитан Керман в заляпанных кровью доспехах.

— Добрый вечер, капитан, — отозвался Ральдерик, слегка прищуриваясь. — Вы себе не представляете, насколько я рад вас видеть…

— Прекрасно представляю, — фыркнул командир гарнизона. — Не нужно недооценивать мое воображение. Вы теперь мой пожизненный должник.

— Правда, что ли? — усмехнулся герцог.

— Я еще не решил, — ответил военный. — Да, кстати. Докладываю обстановку. Враг разбит и уничтожен. Уйти никому не удалось. Взяли пленных. Конец доклада. И еще. По дороге сюда мы встретили короля, который заявил, что Заренга теперь тоже участвует в войне. Это правда?

— Да.

— Хм… Хорошо. Участвует так участвует. Наконец-то хоть какая-то определенность… Он в безопасности, если вас это волнует.

— Благодарю, капитан.

— О чем речь. Я же говорю, что вы теперь мой пожизненный должник.

Керман тронул каблуками бока коня и поехал прочь. Через несколько метров он остановился и снова повернулся к Ральдерику.