Досмотр — 2

Не прошло и четверти светового года после конфискации всего барахла, как Хрен Поймаешь злорадно возвращался по той же накатанной трассе в новейшем звездолете со странным названием «Золотарь», а на его пути опять стоял инспектор Бел Амор, помахивая таможенным жезлом. Хмурое лицо инспектора, казалось, просило кирпича; это лицо хотелось надраить, как позеленевшую бляху солдатского ремня, — инспектор был очень недоволен собой, потому что с недавних пор стал забывать целые слова и сейчас никак не мог вспомнить, что означает слово «золотарь»…

Спрашивать у Стабилизатора не хотелось, но и самому напрашиваться на медицинскую комиссию — тем более.

— Досмотр, — буркнул инспектор, входя в этот самый «золотарь».

За ним, как всегда, в звездолет влез нержавеющий и неунывающий робот Стабилизатор, молодец-молодцом и дурак-дураком (в его позитронном котелке уже начали заскакивать буквы, и Бел Амор все собирался записать его в очередь на капитальный ремонт, чего Стабилизатор панически боялся).

— Мы с вами, кажется, где-то встречались? — спросил Хрен Поймаешь и демонстративно раскурил пенковую трубку со знаменитой «Герцефиговиной Хлор».

Встречаться-то встречались, но в ответ Бел Амор решил высокомерно молчать. Он с этим «золотарем» свиней не пас. О чем с ним говорить, если для обыска все равно нет никаких оснований?.. Даже проверять документы некогда, потому что с минуты на минуту сюда может пожаловать на бронированной «тройке» новый Шеф Охраны Среды, который недавно сменил такого удобного, старомодного, прокуренного и спившегося Леонарда Михалыча. Пришла, значит, новая метла в генеральских погонах. Та самая, которая хорошо метет.

Диалектика. Отрицание отрицания.

Ладно, о появлении «тройки» его предупредят коллеги на линии, а сейчас заглянуть, разве что, одним глазом в таможенную декларацию и гнать этого «золотаря» в шею… То-есть, в выю… То-бишь, где ты видел выю у головоногих кальмарусов? Одна голова да ноги… Короче, под зад коленом, и пшел вон из моего таможенного коридора, не до тебя сейчас — коллеги Бел Амора конфиденциально передают по линии, что от Новой Метлы житья не стало

— разъезжает на тройном бронеровщике (оставшимся в наследство от Леонарда Михалыча), стучит кулаком по столу и на всех орет:

— Ускоряйтесь! — кричит. — Переустраивайтесь, сволочи! А не то!..

Ну, может быть, «сволочами» и не обзывает, но и что «а не то!..» — не объясняет. И фамилию его никто не может запомнить. Какой-то генерал фон Гофвпмяев-Птинчкерр…

Нет, не так… А как?.. С таким начальством не только слова, но и буквы забудешь. И никто не знает, как от него избавиться.

Что же все же означает «золотарь»?.. Простое слово, у Стабилизатора неудобно спрашивать…

— Пердъявите подкоженную декламацию, — потребовал Стабилизатор, безбожно путая буквы. — Что везете?

И опешил, нарвавшись на заранее подготовленный короткий ответ:

— Говно!

Вот так:

— Говно! — сказал, как отрезал, Хрен Поймаешь и в предвкушении дальнейших вопросов принялся сплетать и расплетать многочисленные щупальца, унизанные золотыми перстнями и кольцами.

Стабилизатор беспомощно оглянулся на Бел Амора…

(Вообще-то, роботы его класса хорошо знают это слово, но вместо него предпочитают употреблять словосочетание «отходы жизнедеятельности».)

— Какое-такое «говно»? — пришел на помощь Бел Амор, не сдержав обет молчания. Он хотел добавить дежурную фразу: «Попрошу не выражопы… не выражаться при исполнении служебных обязанностей!», но некогда, некогда учить великосветским манерам этого говно… головоногого моллюска.

— Какое-какое… МякОе, — ухмыльнулся Хрен Поймаешь. — Всякое. Всяческое и разнообразнейшее говно, милейший мой инспектор. На свете существует столько говна, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. Кто это сказал, не припомните?

— Шельям Укспир, — с достоинством ответил всезнающий Стабилизатор (но буквы, буквы!). — Тавайде сусловимся: цейчас все ропвосы дазаю я. Что зевете, спрашиваю?

— Я же ясно сказал: говно! — захохотал Хрен Поймаешь.

Этот зловредный смех был слышен, наверно, во всех орбитальных коридорах обоих Магеллановых Облаков, где сейчас проводился тотально-повальный субботник перед первым явлением таможенному народу нового Шефа Охраны Среды с двойной труднопроизносимой фамилией…

«Генерал-майор фон Ховмяев-Пчелкерр, что ли… — мучительно вспоминал Бел-Амор. (Ему тоже было чем заняться — например, отправить Стабилизатора чистить гальюн.) — Нет, не вспомнить.»

— Декларация на столе, можете ознакомиться, — отсмеявшись, продолжал Хрен Поймаешь. — Читайте. Читайте же!

— Отсек номер 1… — начал читать Стабилизатор и осекся.

— Пустой? — с надеждой спросил Бел Амор, хотя прекрасно понимал, что на повторный трюк с пустым отсеком уважающий себя контрабандист никогда не пойдет, а придумает что-нибудь новенькое.

— Читай, читай! — подзуживал робота Хрен Поймаешь. — Прочитай это слово вслух, не стесняйся! Прикажите ему прочитать! Хочу услышать это благороднейшее слово из уст вашего кованого сундука. Прикажите ему прочитать таможенную декларацию! Подкоженную декламацию… — передразнил он. — В конце концов — я требую! Чтение декларации входит в ваши служебные обязанности!

Хрен Поймаешь был прав.

— Читай, — приказал Бел Амор.

— Отсек номер 1. Говно, — стойко прочитал Стабилизатор, покраснел и чуть не упал в обморок от конфуза.

— Как это понимать? Что значит «говно»? — спросил Бел Амор.

— Говно значит «говно»! — опять обрадовался Хрен Поймаешь, давясь от смеха герцефиговинным хлорным дымом и роняя на паркет синие слезы.

— Так и записано? — удивился Бел Амор и заглянул через плечо Стабилизатора в декларацию. На крайний случай он надеялся обнаружить там одинокую букву «г» с тремя стыдливыми точечками: «г…»