Вызов небесам (СИ)

Преображенск встретил гостей неласково. Помогать им никто не жаждал, горожане, которым предъявляли для опознания фотографию Алеши, впрочем, признавались, что видели похожего мальчика в храме, но понятия не имели, куда он потом делся. В зависимости от степени религиозной экзальтации, ими выдвигались версии от «вероятно, ушел из города» до «живым вознесся на небеса». Руководители общины на контакт не шли, в храме мальчика тоже не оказалось. Подозревая, что Алешу где-то скрывают, Вадим стал опрашивать даже детей, и тут ему внезапно повезло. Один мальчуган лет восьми припомнил, что видел три дня назад, как «отец Павел вел в лес того мальчика, которого секли в храме».

Вадим немедленно кинулся искать в указанном направлении. Найти что-нибудь в большом лесу трудно даже следопыту, и Каледин не раз пожалел, что у него нет розыскной собаки, которой можно было бы дать понюхать какую-нибудь из алешиных вещей. Но после трехчасовых метаний по лесу ему вдруг опять несказанно повезло: на одной из лесных тропинок он натолкнулся на подсохшую лужицу. В глинистой почве явственно отпечатались следы обуви нескольких людей, ведущих в обе стороны, и — отпечатки босых детских ступней, ведущие вглубь леса. Уж не Алешу ли здесь вели? А что, во время экзекуции в храме он, судя по рассказам, был голым, может, его сразу после той церемонии и погнали сюда, в какой-нибудь тайный скит? Зачем они его скрывают и что еще собираются с ним сделать?

Вадим поспешил по тропинке, боясь в душе, что она начнет ветвиться, и тогда опять придется долго рыскать по лесу, выискивая нужное направление. Но тропинка вскоре зашла в места, куда жители города обычно не забредали, и продолжала вести к какой-то, одной ей понятной цели. Каледин с полчаса шел по ней, наконец, впереди показался небольшой просвет в деревьях. Вадим вышел на поляну и обомлел: прямо посреди нее был вкопан в землю свежесколоченный деревянный крест, а на нем, мирно склонив голову к правому плечу, висел мальчик в одной набедренной повязке. Если бы не запекшаяся на теле кровь и не шляпки гвоздей, торчащие из ступней и раскинутых рук ребенка, можно было бы подумать, что он безмятежно спит.

Яростно взвыв, Вадим ринулся к мальчику, надеясь, что может еще можно что-то сделать, может, он еще жив, тогда надо срочно снять его оттуда, перевязать, увезти в Кедринск, а там уж Чень его вылечит, он ведь и не такие раны исцелял… Увы, стоило Каледину прикоснуться к Алеше, как все его надежды рухнули: тело мальчика уже остыло…

В памяти Вадима потом сохранились лишь обрывки воспоминаний, как, орудуя случайно оказавшимся в кармане перочинным ножом, он выдирал гвозди из тела мальчика, как тащил его через лес, схватив в охапку, как страшно выла увидавшая мертвого сына Светлана, как матерился и угрожал расправиться со всей здешней правящей кодлой Ролан. Даже получив наглядное свидетельство совершенного преступления, никто из преображенцев не выдал своих духовных вождей, а священник Павел, которого последнего видели рядом с Алешей, куда-то пропал из города, якобы, поехал отдыхать за границу. Так и не найдя виновных в убийстве и пригрозив горожанам подключить к делу прокуратуру, антропоцентристы вынуждены были вернуться в Кедринск, увезя с собой тело мальчика. Через два дня Алеша упокоился на кладбище этого небольшого уральского городка.

Глава 12. Возмездие

Мрачная фигура в черном плаще двигалась по проселочной дороге в сторону хребта Гринявы. Со времен июньского землетрясения эти места совершенно обезлюдели, поскольку большинство местных жителей погибло во время той катастрофы, а оставшиеся в живых сочли за благо убраться подальше от страшного места. Дорога была сильно повреждена, именно поэтому Петру пришлось отказаться от намерения заставить водителя какого-нибудь грузовика подвезти его поближе к цели его путешествия. Увы, ни один транспорт здесь не прошел бы. Приходилось топать пешком. Петр миновал развалины села Пробойновка, похороненные под гигантским оползнем, и вскоре свернул с дороги на тропинку, ведущую в нужном ему направлении. Ему пришлось лезть по крутому склону, чтобы перебраться в соседнюю долину. Мальчик поминутно чертыхался, поминая всех демонов, взявших моду устраивать себе жилье в столь труднодоступных местах, и очень жалел, что у него нет способностей Корнея скакать по горам, что твой горный козел. Перевалив, наконец, через хребет, он спустился в долину к подножию соседней горы, где под грудой камней нашел свое последнее пристанище Корней. Разыскивать тело друга в планы Петра не входило: все равно ж его надо будет где-то захоранивать, а такая каменная могила ничуть не хуже других. Обернувшись лицом к склону горы, на которой Стив посоветовал ему искать папашу Корнея, мальчик громко крикнул:

- Эй ты, рогатая тварь, выходи! Я знаю, что ты здесь, так покажись на глаза, биться будем!

Гора вздрогнула, словно в глубинах ее заворочалось что-то огромное и мощное, и над вершиной ее вознеслась гигантская рогатая тень.

- Кто посмел потревожить мой покой?! — проревел гром прямо над головой у Петра. — Смертный, ты дорого заплатишь за свою дерзость!

- Это мы еще поглядим, кто из нас более смертный! — проорал в ответ Петр. — Это ты, что ли, родной папаша нашего Корнея? И именно ты его убил! И еще кучу людей погубил безвинных! Так знай, вражина, настало и для тебя время за все расплатиться!

Разъярившийся демон воздел руки, собирая энергию в одной точке высоко над головой. Потом достаточно будет произнести нужное заклинание, чтобы эта энергия породила воздушный поток такой мощности, что он попросту раздавит наглеца. Пацан у подножия горы с ухмылкой следил за этими манипуляциями, вроде бы ничего не предпринимая, но когда демон приступил, наконец, к заклинанию, он неожиданно для себя произнес не то слово, и весь поток энергии обрушился на него же самого, вдавив обратно в гору. Когда тень над горой исчезла, Петр откровенно расхохотался:

- Ну что, хорошенько приложился, рогатый? А не рой другому яму!

Такого позора темному властелину Карпат переживать никогда не доводилось. Он мучительно старался понять, как он мог так оконфузиться с заклинанием. Результат анализа поверг его в шок: этот наглый мальчишка в нужный момент проник в его сознание и подчинил его себе! Да что же это такое творится?! За долгую жизнь ему много раз доводилось вступать в схватки с очень серьезными противниками, не один из них пытался добиться победы, подчинив себе его волю, но никому из них это так и не удалось. И они-то тогда употребляли все свои силы, чтобы взломать его защиту, а этот сотворил свою пакость так буднично, почти мимолетно… Демон уже начинал понимать, что этот парень, никак, из той же когорты отпрысков высших сил, что и его Корней, вот только кто именно его породил? Не разобраться, слишком много их тогда было, каждый, нацелившись на свою добычу, не очень интересовался, кому достались другие женщины: не перехватили бы эту! Впрочем, теперь не до выяснений, вместо легкой разборки с юным наглецом ему предстояла тяжелейшая схватка с незнакомым, но явно достойным противником, и в ходе этой схватки ему придется одновременно и творить заклинания, и держать под жестким контролем собственное сознание, чтобы туда вновь не влез этот пройдоха. Тяжело, но ничего не поделаешь! Он, наконец, сумел занять свою прежнюю позицию над горой и проревел на всю долину, вложив в этот рев всю силу своего оскорбленного самолюбия:

- Я не знаю, какой демон тебя породил, но ты — самый опасный враг из тех, что пока мне встречались! Но погоди радоваться, я никогда не повторяю своих ошибок, и тебе больше не удастся застать меня врасплох!

Демон начал стягивать к себе энергию изо всех источников, до каких только мог добраться: из вакуума, из солнечных лучей, из потоков вездесущих и неуловимых для материи элементарных частиц. Стекающиеся к нему лучи образовали вокруг него светящийся конус, а за его пределами посреди бела дня встала тьма. К удивлению демона, его противник в долине стал заниматься тем же самым. Еще раз подивившись, какой сильный неприятель ему достался, демон сотворил за счет накопленной энергии мощнейшее поле и направил его на супостата. Где-то посередине склона его фронт столкнулся с таким же полем, сгенерированным Петром, и развернулся в ослепительно сияющую стену, разделившую обоих противников. Там, где сталкивались потоки энергии, погибало все живое, воздух звенел от напряжения, наэлектризованные травы, прежде полегшие, становились дыбом и вытягивались вдоль силовых линий. Даже воздушные потоки не могли преодолеть этой светящейся преграды. Петр с демоном упирались, собирали все свои силы, но ни один не мог пересилить другого.