Вызов небесам (СИ)

Марк отечески погладил плачущего подростка по голове:

- Ну, хватит реветь, покаяться никогда не бывает поздно… Чем же ты, Алексей, так насолил своему прежнему пастырю, что он даже изгнал тебя из храма?

Мальчик опять разрыдался:

- Я грешен, я слишком много мудрствовал тогда… вопросы задавал всякие… даже проповедовать пытался… Это, конечно, меня гордыня обуяла, но я честно хотел дойти тогда до истины, и больше ничего! — Алеша поднял на собеседника залитые слезами глаза.

- Не там ты истину искал, отрок, — произнес Марк с некоторым оттенком злорадства. — В Русской православной церкви ее поисками давно никто не озабочен. Епископат погряз в стяжательстве и разврате, что уж говорить о рядовых священниках и мирянах! Но здесь, в нашей Церкви, мы стараемся нести миру свет истинного православия. Ты выбрал верную дорогу, Алексей. Расскажи, что тяготит тебя, облегчи душу, и я постараюсь тебе помочь. Кстати, ты так и не рассказал, кто твой отец. Он помер или бросил вас с матерью, раз его нет сейчас с вами?

- Ни то и ни другое, — помотал головой Алеша, — понимаете, его у меня вообще никогда не было, то есть был наверное, но это не человек… Я даже не знаю, кто он… Видите ли, святой отец, тогда в Кесареве люди из Антропоцентристской церкви проводили эксперимент по непорочному зачатию… Я понимаю, что это звучит кощунственно, но у них действительно тогда получилось! Без отцов появилось на свет целых двадцать ребят, и я один из них.

Услышав такое, Марк аж взмок от волнения. Сбывались его самые сладкие тайные мечты, то, о чем он не решался просить у Господа даже в молитвах! Но всеведущий Господь, конечно, прознал про его мысли и решил отличить своего недостойного слугу, послав ему на помощь этого божественного ребенка! Вот только… почему их оказалось двадцать? Бог ничего не делает зря, но как постичь его промысел?

Впрочем, источник всей необходимой информации был тут же под рукой. Алеша очень желал исповедаться и ничего не собирался скрывать. Рассказ его растянулся на добрую пару часов, поскольку епископ всячески старался выведать все новые и новые подробности. К концу алешиной исповеди Марк окончательно утвердился во мнении, что Господь зло подшутил над еретиками-антропоцентристами, использовав в своих целях их непомерную гордыню, выразившуюся в желании вырастить собственных богов. Он не только позволил им произвести на свет своего собственного посланника, но и разрешил самым разнообразным демонам обзавестись потомством тем же самым путем. В результате ничего не понявшие антропоцентристы мучаются сейчас с многочисленным дьявольским отродьем, а единственный истинный посланник в предопределенный час покинул их и пришел по назначению — к нему, к Марку! Да, это великая честь, но ведь и колоссальная ответственность! Но раз Господь возложил этот крест именно на него, значит, прочь сомнения, ему, Марку, его и нести. Он обязан помочь этому божественному ребенку выполнить его миссию на Земле, вот только в чем она заключается? Думай, Марк, думай! Отрок ничего не знает о своем предназначении, значит, помочь тебе тут ничем не может. До всего придется додумываться тебе самому. Мальчик говорил, что умеет снимать боль, полезное умение, но слишком незначительное, чтобы именно его считать миссией божественного посланца. А может, настоящие умения светлого отрока попросту еще не открылись? Он ведь сам говорил, что способности его кесаревских приятелей раскрывались постепенно и, как правило, после каких-то шокирующих потрясений. Не здесь ли ключ к разгадке? Можно попробовать… Главное, чтобы сам мальчик не воспротивился, но если он, Марк, прав в своих предположениях, и этого светлого отрока ведет провидение, то он и не должен будет отказаться…

- Я внимательно выслушал тебя, сын мой, — произнес, наконец, Марк, обращаясь к Алеше, — грехи твои невелики, и я охотно их тебе отпускаю. Но грехи твоих наставников и друзей огромны, ибо первые из них в гордыне своей возомнили, что могут сравняться с Богом, а вторые вольно или невольно стали инструментом вмешательства врага рода человеческого в людские дела! Их собственных усилий не хватит, чтобы искупить их грехи и избавить человечество от навлеченных ими божьих кар, да и не пойдут они на это в темноте своей, но ты, именно ты, единственный среди них безвинный, сможешь искупить их грехи, приняв их на себя и пострадав через это!

- Я согласен… — дрожащим голосом вымолвил Алеша, подняв на мужчину свои огромные голубые глаза. — А что я для этого должен делать?

- Терпеть! — коротко ответил Марк. — Все остальное мы сделаем сами.

Отведя облегчившего душу и решительно настроенного Алешу к себе домой, Марк принялся размышлять о деталях предстоящей церемонии. Вспомнив об испытаниях Христа, он решил, что мальчика следует подвергнуть публичному бичеванию. Тут будет и необходимый для пробуждения его способностей шок (да еще какой!), и пролитие крови агнца, то есть ритуальная жертва Богу, и огромное нравственное воздействие на всех членов общины, которым доведется при сем присутствовать. «И на крови этого агнца мы воздвигнем свою церковь, и силам Ада никогда ее не сокрушить!» — сказал он себе, отходя ко сну. Оставалось лишь поработать с непосредственными исполнителями предстоящей экзекуции, но это уж он провернет без особых хлопот.

На следующее утро епископ вызвал к себе отца Павла, традиционно руководившего всеми экзекуциями в общине, и двоих самых профессиональных экзекуторов, поведав им, какое счастье выпало общине, что Господь решил именно их руками избавить человечество от греха, направив к ним своего посланца.

- И этого посланца, — продолжил Марк, — мы должны будем подвергнуть бичеванию, дабы его пролитая кровь искупила грехи человечества.

- Выдрать до крови — это можно! — согласился Пахомыч. — Надо только розги заготовить посадче. А мальчик как, крепенький? Если хиляк какой, то больше сотни не выдержит, обязательно сомлеет, надо будет ему нашатырь под нос совать, чтобы в сознание пришел. А если крепыш, то и сотни четыре вынесет, зато и кровищи тогда с него будет, хоть ложками черпай, и наорется, поди, до хрипоты!

- Мне что, придется у него над головой с нашатырем стоять? — недовольно спросил Павел. — Это же комедия будет, а не воспитательный процесс! Ведь смотреть на него, как я понимаю, соберется вся община, эдак мы дискредитируем в глазах детей саму идею божественного наказания!

- Да вы хоть понимаете, что вы все несете! — возмутился Марк недоумками подчиненными. — Вы что, собрались сечь божественного ребенка, словно какого-нибудь нашкодившего школяра?! Вы так и не поняли, что это никакое не наказание, что отрок Алексей сам добровольно принимает эти муки, дабы искупить грехи других людей?! Похоже, вы все очень плохо знакомы с Евангелием! Позор! Я же ясно сказал: «бичевание»! Никаких розог! Никаких дырок в полу и орущих голов! Вы должны отхлестать его до крови у всех на виду.

- Но, Ваше преосвященство, ведь его же придется сечь нагишом? — растерянно произнес Павел. — Это же такая пощечина общественной нравственности!

- Ну и что?!!! А римляне, когда бичевали Христа, что, заботились об общественной нравственности?! И вы полагаете, что это зрелище кого-нибудь развратило?! Перестаньте, наконец, относиться к этому мальчику, как к обычному человеческому ребенку! Он появился на свет в результате непорочного зачатия, на нем лежит великая миссия, и единственная наша задача — помочь ему эту миссию исполнить! Да, публичное обнажение и уж тем паче публичная порка — это огромное унижение, тем более для столь безвинного существа. Но унижение наравне с болью — необходимая часть всей этой процедуры. Он обязан претерпеть и это ради осуществления своей миссии. Короче, дискуссии здесь неуместны. Отрок Алексей будет высечен публично, обязательно в кровь, и не розгами, а бичом или чем-то подобным — поскольку вы специалисты в этом деле, все эти детали я оставляю на ваше усмотрение. Бичевание мы проведем в ближайшую пятницу, и не в зале воспитательного совета, который просто недостоин, чтобы проводить в нем такое действо, а в нашем городском соборе на виду у всей общины. Ваша задача — установить там все необходимые для этого приспособления. Ради этого я даже готов отменить на этот срок все богослужения в соборе. Постарайтесь успеть.