Эвервилль

— Я начинаю опасаться, что не смогу выполнить свою часть сделки, — сказала Мэв Фебе, когда они спустились с холма.

— Почему?

— Посмотри сама. — Мэв указала на берег, о который разбивались волны высотой в десять — двадцать футов. — Не думаю, что мне удастся поговорить с шу.

— Кто такие шу?

— Объясни ей, — велела Мэв Муснакафу. — А вы поставь те паланкин. — Носильщики поспешили выполнить приказ.

— Вам помочь? — засуетился Муснакаф.

— Не надо. Лучше просвети ее, хотя, видит бог, мы опоздали.

— Объясните мне, кто такие эти шу.

— Не «кто», а «что». — Взгляд Муснакафа был устремлен на госпожу. — Что она делает?

— Мы, кажется, разговариваем, — напомнила Феба. Этот тип, звякавший своими колечками, словно испытывал ее терпение.

— Она что-нибудь сломает себе!

— Я что-нибудь сломаю вам, если вы не объясните мне, в чем дело. Так шу — это…

— Проводники душ. Частица Создателя. А может быть, и нет. Вам достаточно? — Он устремился на помощь госпоже, но Феба схватила его за руку.

— Нет. Мне недостаточно.

— Отпустите меня!

— Не отпущу.

— Я требую! — воскликнул он и погрозил пальцем, усеянным кольцами. — У меня есть дела поважнее, чем… Что это?

— Земля дрожит? Уже давно. Что-то вроде землетрясения.

— Хорошо бы так. — Муснакаф уставился в землю, опять содрогнувшуюся, теперь уже сильнее.

— Что это было? — Феба даже забыла о своем раздражении.

Ответа не было. Муснакаф повернулся и побежал к тому месту среди камней, где стояла Мэв, поддерживаемая двумя носильщиками.

— Надо спешить, — обратился он к ней.

— Ты знаешь, что произошло на этом месте? — спросила Мэв.

— Госпожа…

— Знаешь?

— Нет.

— Вот здесь я стояла, когда он впервые нашел меня. — Она чуть улыбалась. — Я сразу сказала ему: никто не сможет заменить мне Кокера, потому что Кокер — любовь всей моей жизни…

Земля вздрогнула еще сильнее.

— Помолчите, — велел Муснакаф.

— Что? Ты затыкаешь мне рот? Да я тебе за это!..

Она замахнулась на него палкой и потеряла равновесие. Носильщики бросились к ней, но Мэв задела одного из них палкой, и он отшатнулся с разбитым носом. Ее телохранитель бросился поддержать ее, но она опять замахнулась на Муснакафа, и новый выпад достиг цели. Мэв действовала с такой яростью, что ее палка сломалась, а сама госпожа упала на землю, увлекая за собой второго носильщика.

Как только она коснулась земли, путаясь в своих юбках и накидках, земля опять задрожала. На сей раз дрожь не утихла, а продолжала нарастать, опрокинула паланкин, стоящий рядом, и повергла на землю носильщиков.

— Черт побери! — закричал Муснакаф, помогая Мэв подняться. — Смотрите, что вы натворили!

— В чем дело? — спросила Феба.

— Это он! Он услышал ее!

— Король Тексас?

Прежде чем Муснакаф успел ответить, земля содрогнулась и треснула. Трещина не была похожа на те, что Феба видела в горах Хармона; она прорезала мостовую аккуратно и даже изящно, словно разделила на кусочки мозаику.

— Стойте на месте. — Голос Муснакафа дрожал. — Не двигайтесь. Скажите ему, что сожалеете, — обратился он к Мэв. — Скорее!

С помощью двух оставшихся в строю носильщиков госпожа поднялась на ноги.

— Мне не о чем жалеть, — бросила она надменно.

— Боже, что за упрямство! — Муснакаф поднял руку, как будто собирался ударить ее.

— Не надо! — крикнула Феба, Ее тоже старуха сводила с ума, но она не могла допустить, чтобы Мэв били.

Тут раздался новый толчок, и частицы мозаики провалились вниз, открыв в мостовой десятки отверстий размером по три, четыре, а то и пять футов. Из них пахнуло холодом и сыростью.

— Я предупреждал!

Голос Муснакафа превратился в хриплый шепот. Взгляд Фебы перебегал от одного отверстия к другому; она пыталась угадать, в каком из них появится любвеобильный Король Тексас

— Нам нельзя было идти, — прошептала Мэв. — Это ты меня уговорила— Она ткнула пальцем в Фебу. — Ты в сговоре с ним, признавайся! — Госпожа еле стояла на ногах, и слова слетали с ее губ вместе с брызгами слюны. — Признавайся!

— Вы спятили, — отозвалась Феба. — Вы все спятили.

— Эта женщина дело говорит, — раздался голос из-под земли, и изо всех отверстий разом забили гейзеры жидкой грязи, мгновенно поднявшиеся на два человеческих роста.

Зрелище больше завораживало, чем пугало. Ахнув от изумления, Феба смотрела, как верхушки гейзеров тянутся друг к другу и переплетаются, образуя какую-то фигуру.

— Муснакаф, что это? — спросила она.

Ответила ей Мэв:

— Он делает себе укрытие. — Ее это зрелище явно не очень впечатлило. — Бедняга не выносит света. Он боится засохнуть.

— На себя посмотри, — сказал голос из-под земли. — Тебе бы написать книгу о том, как сохнуть, о моя бедная любовь!

— Я должна поблагодарить за комплимент?

— Нет, — ответил голос — Просто помни, что я всегда говорил тебе правду, как бы горька она ни была. Ты состарилась, моя дорогая. Нет, ты не просто старая. Ты дряхлая. Забытая. Никому не нужная.

— А ты красавец из дыры в земле! — огрызнулась Мэв.

Из-под земли донесся гулкий, раскатистый смех.

— Покажись-ка лучше, — сказала она, — или ты стал со всем уродом?

— Я стану всем, чем ты хочешь, моя конфетка.

— Не подлизывайся.

— Я стану монахом. Я…

— Какое красноречие! Так ты покажешься или нет? Наступила тишина. Потом голос просто сказал «Ладно», и из отверстий просочилась какая-то густая субстанция, быстро принимавшая человеческий облик Существо встало спиной к Фебе; она не видела лица, но заметила, что тело у него каменное.

— Довольна? — спросило существо.

— Боюсь, уже поздно, — сказала Мэв.

— Нет, детка, совсем нет. Ничего еще не поздно. — Он поднял руку размером с лопату для снега, словно пытался дотронуться до женщины, но его пальцы замерли в дюйме от ее лица— Оставь свою немощную плоть, детка. Стань камнем, как я. Мы соединимся, и пусть люди живут на наших спинах, а мы будем лежать внизу и обнимать друг друга.

Пока странный обольститель говорил это, Феба наблюдала за лицом Мэв и поняла; та уже слышала его слова бес счетное множество раз.

— У тебя не появится ни одной новой морщины, — продолжал Король Тексас. — Тебе не будет больно. Ты никогда не умрешь.

От разговоров его прошиб пот, и, исчерпав запас аргументов, он повернулся к Фебе. Лицо его пересекали трещины, на него налипли грязь и глина.

— Ну что, неужели это так плохо? — спросил он, обдав женщину холодом, сыростью и запахом чистой подземной воды. — Скажи ей.

Феба покачала головой:

— Нет. Мне это нравится.

— Вот! — Король Тексас оглянулся на Мэв, но тут же снова повернулся к Фебе. — Она меня понимает.

— Тогда забирай ее. Пиши свои дурацкие письма ей, а меня оставь в покое.

Феба увидела гримасу боли на грубом лице Короля.

— У тебя не будет другого шанса, — сказал он Мэв, по-прежнему глядя на Фебу. — Иады уничтожат твой город и тебя вместе с ним.

— Не уверена.

— Может, ты хочешь снова вступить в дело? — Король наклонил уродливую голову.

— Почему бы нет?

— Потому что у иадов нет чувств. И нет ничего между ног.

— А ты их видел?

— Во сне. Много раз.

— Тогда возвращайся к своим снам. А меня оставь в этой жизни, сколько бы ее ни осталось. От тебя мне ничего не нужно.

— Больно, — пожаловался Король. — Будь у меня кровь, я истек бы кровью.

— У тебя нет не только крови. Огромное тело Короля дрогнуло.

— Осторожнее! — прорычал он. Но госпожа не остановилась.

— Ты старый и женоподобный, — заявила она.

— Женоподобный?

Земля опять затряслась, и Феба услышала, что Муснакаф шепчет знакомую молитву;

— Мария, Матерь Божья…

— Во мне много чего есть, — сказал Король Тексас, — и не всем можно гордиться. Но женоподобность… — Из головы его полезли змеевидные щупальца толщиной с палец. — Видишь? Что здесь женоподобного?