Черная молния

Вскоре он начал слышать отдельные звуки. Правда, они были глухими и очень далекими, но через несколько мгновений Гленн восстановил способность различать их. В его затуманенное сознание врезался громкий звук сирены. Что это? Полицейская машина или "скорая помощь"? Мрачная пелена темноты постепенно отступала, и вскоре он обрел способность видеть, но при этом у него появилось чувство, будто он оказался в каком-то совершенно ином, непривычном измерении. Он находился где-то вверху, а внизу копошились люди в белых халатах. Они склонились над носилками и колдовали над каким-то человеком, лежавшим на носилках. Господи, это похоже на "скорую помощь"!

В его сознании зародился очередной вопрос, но ему показалось, что он уже знает на него ответ. Какой ужас! Он внимательно присмотрелся к лежавшему на носилках человеку и узнал в нем себя. Его рубашка была расстегнута на груди, а лицо побледнело, как сама смерть.

Смерть.

Это слово повисло в его сознании, поражая своей невыразимой тяжестью. Что же с ним случилось? Неужели он умер? Но если он уже умер, то почему же он все чувствует, видит и слышит? И тут его поразила внезапная догадка: его душа оставила его тело, но все еще находится неподалеку, как бы ожидая дальнейших событий. Во время последнего приступа ему удалось увернуться от безумной боли, спастись от агонии, которая парализовала все его тело.

– Господи Иисусе! – услышал он отчаянный крик Алана. – Что происходит? Ну сделайте же что-нибудь!

– Он умирает! – закричал кто-то душераздирающим голосом. – Мне нужна срочная помощь!

Глени поднимался все выше, спокойно наблюдая за происходящим. Машина мгновенно остановилась, и второй врач выскочил из-за руля, чтобы помочь своему коллеге. Пока первый усиленно массировал его грудь, второй быстро открыл прикрепленный к стенке ящик и достал оттуда какой-то пластиковый предмет. Затем он открыл рот человеку на носилках и сунул в рот какую-то трубку.

– Давай введем ему немного лидокаина, – предложил первый. Второй быстро вынул шприц, набрал в него какой-то прозрачной жидкости и ввел жидкость в вену.

– Господи, у него ПОС! Скорее готовь аппарат!

– Что происходит, черт возьми? – снова потребовал ответа Алан. – Что означает "ПОС"?

– Преждевременная остановка сердца, – с какой-то злостью выпалил первый врач, а потом добавил умоляющим тоном: – Не надо! Вернись!

Слова вихрем кружились вокруг Гленна, но он уже почти ничего не понимал. Темнота стала постепенно сгущаться вокруг него, медленно превращаясь в своеобразный тоннель, в конце которого появился проблеск яркого света. Глени начал медленно продвигаться к этому свету, не обращая никакого внимания на голоса людей в машине "скорой помощи". На пути к этому свету перед ним вставали вполне отчетливые картинки из его жизни. Вот он еще совсем маленький, а вот здесь он уже постарше, в кругу семьи. Его мать берет его на руки и напевает ему какую-то песенку. А вот он уже в школе, в окружении людей, которых, как ему раньше казалось, он давно уже забыл. Так, шаг за шагом перед ним проплывала вся его жизнь, а свет в конце тоннеля становился все ярче, все ближе. Уже можно было без особого труда различить отдельные фигуры, мерцавшие вдали. Через некоторое время Гленн отчетливо увидел своего деда, умершего много лет назад, а рядом с ним еще много других людей. Там был даже ребенок.

Ребенок. Да, конечно, это же его ребенок, которого они потеряли двенадцать лет назад, когда у Энн случились преждевременные роды. Они хотели назвать его Апексом. И вот сейчас этот ребенок ожидает отца, радостно протягивая к нему ручонки.

Гленн все быстрее и быстрее двигался к свету, позабыв даже о той боли, которую совсем недавно испытывал. Вдруг где-то позади раздался громкий голос, умолявший его не покидать своих друзей. Точнее, это был не один голос, а целый хор, причудливое смешение разнообразных голосов, среди которых наиболее громко звучали голоса Энн, Кевина и Хэдер.

Гленн растерянно остановился на полпути и медленно обернулся. Позади была темнота – страшная и непроглядная, наполненная невыносимой болью. Впереди же сиял приветливый свет, на фоне которого все еще виднелись фигуры предков Гленна и его маленького ребенка. Они звали его к себе, приветливо помахивая руками.

Вновь послышались призывные голоса из темноты, но Гленн с великим сожалением почувствовал, что должен вернуться назад, в этот пугающий мрак, пренебрегая невыразимым очарованием света в конце тоннеля. Те, кто остался в лучах света, пребывают в блаженной вечности, и он непременно присоединится к ним, когда пробьет его час.

А позади его ждет масса неотложных дел, неоконченных проектов и незавершенных планов. Решительно отвернувшись от света, Гленн Джефферс медленно направился назад в темноту.

– Поставь триста джоулей и вруби еще раз, – решительным тоном потребовал первый врач.

Второй повернул ручку прибора, и в следующее мгновение тело Гленна подпрыгнуло от мощного электрического разряда. Его сердце на мгновение остановилось, а потом начало медленно сокращаться.

– Вот так, хорошо, – удовлетворенно пробормотал первый врач, пристально глядя на экран монитора. Однако его радость оказалась преждевременной – через секунду сердце снова замерло в неподвижности.

– Ну-ка дай триста шестьдесят, – скомандовал первый врач, прижимая металлические пластинки к обнаженной груди Гленна. От этого удара тело Гленна содрогнулось еще сильнее. Все молча уставились на экран монитора. Алан пребывал в таком жутком напряжении, что ему казалось, будто он вот-вот рухнет на пол без сознания. Ровная линия на экране монитора слегка вспучилась и конвульсивно задергалась. Сердце Гленна снова забилось в рваном ритме, а из горла вырвался сдавленный хрип. Второй врач прыгнул на сиденье водителя и погнал машину к больнице, ни на секунду не сбавляя скорости. Тишину улиц разорвал громкий вой сирены.

Как только машина остановилась, ее дверцы мгновенно открылись и пара дюжих санитаров подхватила носилки. В ту же секунду носилки исчезли за дверями больницы. Алан выбрался из машины и поспешил за санитарами, но так и не успел проследить, куда же они повезли Гленна. Увидев дежурную медсестру, Алан растолкал стоявших в очереди людей и приблизился к ней. Толпа стала грозно шуметь, требуя вызвать полицейского, чтобы тот навел надлежащий порядок в очереди. Для Алана весь шум показался каким-то странным, словно его производили обитатели другой планеты.

– Этот человек, которого только что привезли с сердечным приступом, – сбивчиво начал он, обратившись к толстой блондинке, величественно восседавшей за перегородкой. – Где он сейчас?

– А вы что, не можете подождать, когда наступит ваша очередь? – грозно выпалила та, вперившись в него своими мутными глазами. – Вы здесь не один! У меня тут много таких, и все с сердечными делами!

– Девушка, вы только скажите мне, куда его отвезли. Мне больше от вас ничего не нужно, – взмолился Алан.

Белокурая толстушка немного подумала, а потом спросила:

– Сердечный приступ, говорите?

Алан молча кивнул, и медсестра тут же протянула ему какой-то бланк.

– Если вы сможете быстро заполнить его, я постараюсь выяснить, где находится ваш... – она помолчала, ожидая, что Алан объяснит ей, кем ему приходится больной – родственником, другом или, может быть, даже любовником.

– Я его партнер, – быстро сказал Алан, но потом подумал, что партнеры бывают разные, и добавил: – Партнер по работе.

– Ну ладно, неважно, – сказала медсестра. – Мне нужны его имя, фамилия и номер страхового полиса. Все остальное я смогу узнать с помощью компьютера.

Она долго всматривалась в экран компьютера, а потом радостно воскликнула:

– Ну вот, наконец-то. Мистер Джефферс только что был помещен в отделение кардиологии.

В этот момент в холл больницы ворвался Джим Доувер и, увидев Алана, подбежал к нему: