Ледышка-Шарлотта (ЛП)

Кошка с шипением спрыгнула с коленей Кэмерона и он через секунду уже был на ногах, а следом за ним вскочил со своего места и дядя Джеймс. Они оба бросились к Лилиас. Кэмерон отбросил её тарелку подальше, будто это была бомба, которая могла разорваться в любой момент. Я заметила, что у Кэмерона на руке была кровь и поняла, что кошка оцарапала его, когда убегала. Несколько капель упали на скатерть.

— Все хорошо, Лилиас, — сказал Кэмерон. — Помнишь, что нужно делать? Дышать. Просто дышать.

Я видела как Лилиас пыталась следовать просьбам брата, но видимо она была настолько напугана, что у неё просто физически не получалось сделать глоток воздуха. Она дрожала с головы до пят, словно у неё был припадок. Им потребовалось несколько минут, чтобы успокоить ее, и все это время Пайпер продолжала говорить, снова и снова:

— Простите, простите меня. В заказе говорилось, что блюдо без костей. Я дважды проверила!

Наконец, когда Лилиас успокоилась немного, Кэмерон сказал:

— Я отнесу её в кровать. — И одним ловким движением он поднял ее на руки, а она обняла его за шею, уткнувшись носом ему в плечо. Он сгреб страуса, валявшегося на столе и, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты.

Дядя Джеймс тяжело опустился в свое кресло, а Пайпер двумя руками зажала себе рот, и на мгновение наступило натянутое молчание.

— Она… с ней все будет в порядке? — наконец спросила я.

— С ней все будет в порядке, — ответил дядя. — Ты, наверное, гадаешь, что это было. Боюсь, это связано с состоянием Лилиас. Она ходит на лечение. Мы ездим к психотерапевту в город раз в неделю.

— С каким состоянием? — спросила я.

— Это называется картилогенофобия, — сказал дядя Джеймс. — Боязнь костей.

Пайпер отняла руки ото рта и я заметила, что её губы слегка дрожали.

— Я не знаю, как такое могло случиться, — прошептала она. — На упаковке было написано, что там нет никаких костей. Может, произошла какая-та путаница еще на заводе при упаковке. Прости меня, папа.

— Это не твоя вина, — ответил дядя Джеймс. Он взглянул на меня и сказал: — Тебе, наверное, следует знать, что Лилиас боится костей, даже тех, что в её собственном теле. С началом терапии её боязнь постепенно уменьшается, но мы никогда не подаем и не едим никакой пищи с костями….. и лишь в качестве дополнительной меры предосторожности мы запираем все ножи и вилки в буфете. Пару лет назад Лилиас взяла нож и попыталась вырезать свою ключицу. Как видишь, все закончилось благополучно — Кэмерон поймал её за этим, иначе, Бог знает, что произошло бы. Я не думаю, что инцидент повторится… но мы не хотим испытывать судьбу.

— Ну конечно, я все понимаю, — сказала я, не зная, что еще сказать. Может быть, именно поэтому на Лилиас была надета водолазка — чтобы скрыть шрамы, которые напоминали о содеянном.

Кэмерон и Лилиас так и не вернулись за стол и их ужин медленно заветрился и остыл. Мы же с дядей Джеймсом и Пайпер доели ужин в напряженном молчании, а когда все закончилось, я с радостью вернулась к себе.

Стоило мне только открыть дверь к себе в спальню, как мне в нос ударил запах увядающих цветов. К моему немалому удивлению букет жирянки на прикроватном столике, пока я была внизу, завял и умер. Изменения с букетом произошли так быстро, что я невольно задумалась, а не пробрался ли кто-нибудь сюда и не заменил букет, пока я отсутствовала.

Переодевшись, я задумалась, что бы сказал Джей обо всем этом, будь он здесь. Скорее всего, что-то вроде этого:

— Софи, да у них же у всех с крышей не в порядке. Будь я на твоем месте, то не задумываясь бы свалил, пока они и из тебя чокнутую не сделали. Я бы по-любому приходил и навещал тебя в психушке… ну ты понимаешь… если бы ты совсем бы с катушек съехала. Я тебя никогда не брошу. Ты ведь это знаешь, да?

Порой я так отчетливо слышу его голос мысленно, что мне кажется, будто он все еще здесь, будто я могу протянуть руку и прикоснуться к нему.

— Я не уеду, — пообещала я Джею, пусть и не настоящему. Это неважно. — Плевать насколько сильно мне хочется уехать из этого места, я не уеду, пока не узнаю правду о том, что произошло с тобой.

В комнате было жарко и душно, но, когда я подошла к окну, чтобы открыть его и впустить немного свежего воздуха, оно оказалось наглухо запечатано каким-то черным веществом. Мне не удалось сдвинуть его с места даже на чуть-чуть.

Я застонала. Как же жарко. Может быть, поэтому цветы погибли. Я выключила лампу, забралась в постель и постаралась лежать неподвижно, чтобы немного остыть.

Я не думала, что смогу легко и просто заснуть, после такого насыщенного вечера, но на самом деле я заснула почти сразу. И скорее всего я бы так и проспала беспробудным сном до самого утра, если бы не проснулась несколько часов спустя от ощущения ледяных пальцев, держащих мою лодыжку.

Глава Четвертая

Пальцы были холодны как лед, так холодны, что казалось, они оставят волдыри у меня на коже. Я задыхалась в темноте от страха. Я попыталась сесть и дотянуться до прикроватной лампы, но другая ледяная рука схватила меня за запястье и прижала мою руку к кровати. Пальцы схватили меня за волосы и пригвоздили к подушке. И внезапно ледяные руки были повсюду на моем теле — словно они вынырнули прямо из кровати. Они щипали и царапали, словно на меня набросились сотни птиц, которые хотели заклевать меня до смерти.

Я открыла рот, чтобы закричать, но руки уже были и на моих губах. Крошечные пальчики, слишком маленькие, чтобы принадлежать человеку. Они больше походили на кукольные. Они дергали меня за язык, вцеплялись мне в зубы, проникали в горло, все глубже и глубже, душили меня, не давая возможности дышать.

Меня били и истязали, я боролась с ними изо всех сил, но эти кукольные ручки держали меня так крепко, что была практически беспомощна. Я понимала, что они победят. Я знала, что они хотели убить меня.

А потом теплый, приятный голос, который я очень хорошо знала, прошептал мне на ухо.

— Проснись, Софи, — сказал Джей. — Это всего лишь сон. Пора просыпаться.

И я, возможно, кричала, потому что Джей не был мертв, он был прямо здесь со мной, и это всего лишь ужасный кошмар. Осознание этого придало мне силы, чтобы бороться с ледяными руками, которые пытались затащить меня вниз, в темноту. Сделав рывок из последних сил, я высвободила руку и набросилась на своих мучителей, кого-то сильно ударив в темноте. Я почувствовала, как рассекла кожу, а под моими ногтями оказалась теплая кровь.

А потом вновь раздался голос:

— Проснись, Софи! Это сон!

Только этот голос был не Джея, он принадлежал Кэмерону.

Я заморгала, пытаясь сообразить, что происходит. Горел свет, и я увидела, что нахожусь в гостевой спальне у дяди Джеймса в доме. Надо мной нависал Кэмерон, его темные волосы были взъерошены, и он обеими руками сжимал мои руки. На его щеке пролегла глубокая царапина, которая кровоточила.

— Ты спала, — повторил он. — Это был просто ночной кошмар… ты в безопасности.

Левая рука Кэмерона была теплой и кожа на ней была совершенно обыкновенная, но вот на правой руке… — кожа на ней была жесткой и в рубцах, будто он надел перчатку. Я опустила взгляд и ахнула, увидев его правую руку. Даже несмотря на то, что я знала об ожоге, её вид заставил меня вздрогнуть. Я не была готова увидеть пострадавшую кожу, которая полностью покрывала ладонь и запястье.

Его рука напомнила мне об официантке из кафе. У меня в ушах все еще звенел её крик, я все еще слышала тот ужасный запах опаленных волос и плоти. Я содрогнулась при воспоминании, но Кэмерон явно подумал, что я отреагировала так на его руку. Поэтому он тут же отдернул её, словно я ударила его током, и сделал шаг назад, да так быстро, что чуть не упал. В его штанах не было карманов, поэтому он спрятал руку за спину.