На несколько демонов больше

—Вы говорили, что нельзя освободить фамилиара от демона, — сказал он, и в бархатном голосе послышались резкие нотки.

Я пожала плечами, глядя мимо него на дверь, и выпрямилась — чтобы не иметь такого жалкого вида.

—А как ты думаешь, откуда Кери взялась?

С ничего не выражающим лицом Трент посмотрел на Квена. Квен многозначительно прикрыл глаза.

—   Слушаю, — настороженно сказал Трент.        Вот тут как раз и начиналось скользкое место.

—   Я попытаюсь забить одну сделку с Пискари...

—   Поаккуратнее, — издевательски предупредил он. — Кто-нибудь может подумать, что ваш черно-белый облик становит­ся серым.

—   Заткнись! — рявкнула я на миллиардера, почувствовав жало под шкурой. — Я не нарушаю закона. У меня есть одна вещь, которая может быть ему желательна, а когда он ее получит, должно выйти так, что я смогу надежно избавиться от Ала, причем таким способом, который освободит Ли. Но мне нуж­но твое слово, что ты оставишь в покое меня и тех, кто мне до­рог. А я... — Я тяжело и глубоко вздохнула, понимая, что ста­новлюсь такой же, как они. — А я оставлю в покое весь твой бизнес.

Я хочу выжить. Я хочу жить. Я играю в одной песочнице с наемниками и серийными убийцами, сохраняя при этом надменную невинность снежинки в аду. ФВБ меня не защитит, не сможет. ОВ — не станет. Трент может меня убить, и этот факт требует уважения, пусть я даже не уважаю самого Трента. Гос­поди, кем же это я становлюсь?

—Вы оставите попытки меня засадить? — тихо спросил Трент и застыл от невысказанной мысли. У него губы раскрылись, он посмотрел на Квена, пораженный. — У нее фокус, — сказал он Квену и повернулся ко мне в радостном удивлении. — Вот что ты хочешь отдать Пискари! Фокус у тебя, — сказал он между приступами смеха. — Как же я не понял, что он у тебя!

Я похолодела, сердце провалилось куда-то вниз. Ох, блин...

Я встала, но между нами возник Квен.

—Стой! — сказала я, выставив вперед руку, и он послушался. С колотящимся сердцем я удерживала его на расстоянии рукой с расставленными пальцами, лихорадочно соображая... Это Трент убивал верволъфов?

—   Ты убил Бретта? — спросила я и увидела, как он покраснел. — Так это ты! — воскликнула я, опуская руку и разгоряча­ясь злостью. Черт побери, это что ж я такое сейчас чуть не сде­лала? Что со мной? Такого не должно было быть!

—   Я его не убивал, — ответил Трент, играя желваками на скулах. — Он сам себя убил. До того, как мог мне сказать, что фокус у вас, — договорил он, держа руки за спиной.

Квен покачивался на носках, опустив свободно руки. Я будто во сне ему сказала:

—Ты убил Бретта. И секретаршу мистера Рея. И помощника миссис Саронг.

Лицо Квена потемнело от чувства вины, мышцы его напряглись.

—Сволочи вы, — шепнула я, не желая этому верить, проклиная себя за то, что хотела видеть Трента лучшим, чем он есть, чтобы оба они были не просто хладнокровными убийцами и палачами. — Я думала, Квен, у тебя больше чувства чести.

Пожилой эльф стиснул зубы.

—Мы не убивали их, — сказал Трент, защищаясь, и я презрительно фыркнула. — Они совершили самоубийство, — на­стаивал он, этот дьявол с безупречной прической в идеальном костюме. — Все они. Никто из них не обязан был умирать. Они могли мне сказать.

Будто была какая-то разница.

—Они не знали, что он у меня.

Трент шагнул вперед, показывая на меня пальцем, и Квен оттянул его назад.

—Рэйчел, идет война, — сказал эльф помоложе сдавленным голосом, стряхивая руку Квена. — На войне гибнут и посторонние.

Я глядела на него, глазам своим не веря.

—Трент, это не война. Это ты рвешься расширить свою власть. Трент, ну куда тебе еще! Ты такой параноик, что тебе для чувства безопасности нужно быть царем всего, мать его, мира?

Я вспомнила мою церковь, моих друзей и вскинула голову. Да, они убивали, но Айви пыталась вырваться из этого, а Дженксу приходилось, чтобы выжить самому и дать выжить своим детям. И я тоже вполне сознательно принесла в жертву Ли, что­бы выжить самой. Не могу утверждать, что я такая уж белая и пушистая. Но я никогда не убивала ради денег или власти, И мои друзья тоже.

Мои слова задели Трента, и он покраснел — от стыда или вины.

—   Сколько вы за него хотите? — спросил он тихо.

Я уставилась на него, разинув рот. Не в силах поверить.

—   Ты... ты хочешь его купить? — пролепетала я. Трент облизал губы:

—   Я бизнесмен.

—   По профессии, значит. А убийца — это у тебя хобби такое? Или ты считаешь, что трудное положение твоего вида дает  тебе право убивать?

С искаженным от стыда и гнева лицом Трент одернул на себе пиджак. Если бы он при этом еще вытащил чековую книжку, я бы напустилась на него с воплем.

—   Все, что захотите, Рэйчел. Любые гарантии вашей безопасности. Вашей, вашей матери, Дженкса, даже Айви. Столько, что сможете купить все, что захотите.

Как у него это все легко получается. Но я уже не хочу с ним иметь дело. Пискари убивает, но у него нет понятия жалости или угрызений совести. Корить его — как говорить акуле, что она плохая рыба и что нехорошо есть других. Но Трент? Этот знает, что поступает дурно, и продолжает поступать так же.

Но Трент ждал, не опуская глаз. А я его ненавидела, ненавидела до глубины души. Он привлекателен и могуч, и я под­далась на это настолько, что у меня ощущение добра и зла за­туманилось. Да, он может меня убить. И что? Разве правиль­но будет с ним идти на сделки, Чтобы спасти себе жизнь? Какого черта вообще ему верить, что он сдержит свое слово? То же самое, что заключать договор с демоном или использовать демонское проклятие. И то и другое — легкий выход, лени­вый выход.

Я не буду использовать демонские проклятия. Я не буду заключать сделки с демонами. Я не буду верить, что Трент сдержит слово. Он хладнокровный убийца, ставящий свой вид выше всех других. Ну и пошел он к черту.

Квен понимал, что я думаю, и я видела, что он подобрался. Но Трент — нет, он не настолько чуток. Бизнесмен он, а не воин. Симпатичный такой бизнесменчик.

—Я вам дам за него четверть миллиона, — сказал Трент, и

мне стало противно.

Я передернулась:

—   Не получишь ты его, ты, пыль от пикси. Если он объявится, начнется война. Я его отдам Пискари, чтобы тот спря­тал его снова.

—   Он вас убьет, как только получит фокус, — тут же ответил Трент, искренне и правдиво. — Не будьте дурой на этот раз. Отдайте его мне. Я смогу защитить вашу безопасность. Я не буду начинать войну, просто установлю равновесие.

—   Равновесие? — Я шагнула вперед и остановилась, когда Квен зеркально повторил мое движение. — А может быть, прочих внутриземельцев устраивает то равновесие, что есть сей­час? Может, время эльфам вымереть? Если все они такие, как вы с Элласбет, жадные до денег и власти, то, быть может, вы настолько оторвались от корней, от благодати и морали, что уже мертвы как вид? Мертвы, похоронены и земля пухом, — сказа­ла я насмешливо, глядя, как наливается кровью Трент. — Если вы с ней — образец, по которому ты будешь восстанавливать вид, то спасибо, не надо.

—   Это не мы оставили безвременье демонам! — крикнул он, изливая честную и неприкрытую злость, свою движущую силу в приступе раздражения и досады. — Вы нас бросили! Вы нас бросили биться одних! Мы жертвовали собой, а вы пятки смазали салом! И если я теперь безжалостен, это вы меня таким сделали!

Ах ты сволочь...

—   Не надо меня обвинять в том, что сделали мои предки!

Трент скривился:

—   Десять процентов моего портфеля, — сказал он, кипя внутренне.

Гад и псих.

—   Не продается. Уходи.

—   Пятнадцать процентов. Это треть миллиарда.

—Убирайся из моей церкви ко всем чертям!

Трент хотел что-то ответить, потом посмотрел на часы.

—Мне жаль, что у вас такие чувства, — сказал он. Громко прозвучали его шаги, когда он отошел обратно к роялю. Сунув подарок для Кери в карман, он спросил, будто между делом: —