Прекрасная сторона зла

– Так ты со мной ради мести… – тихо произносит Дина, и ее руки, что она прижимала секунду назад к груди, опускаются.

– Нет, это не так! – горячо возражает Якуб, бросаясь к девушке. – Я действительно люблю тебя. Просто раньше сдерживался, пытаясь сохранить дружбу с Арсеном, но потом понял, что ты для меня важнее.

– Поверишь – будешь дурой, – не сдерживаюсь я.

– Как же я вас всех ненавижу! – вырываясь из рук своего любовника, бросает Дина и бегом поднимается по лестнице.

– Ты должен найти Арсена и объясниться с ним. А потом покинуть этот дом. И если не из уважения, то хотя бы из вежливости.

– Я вернусь в Лондон.

– Хоть на Марс. Подобные детали меня уже не касаются.

– Дина поедет со мной! – в голосе Якуба слышится вызов.

– А вот в этом я сильно сомневаюсь. Ей предстоит суд, да и вряд ли она захочет общаться с тобой после того, как поняла твои мотивы сближенья.

– В любом случае я ее не оставлю, – упрямо повторяет Якуб.

– Делай, что хочешь, но за пределами этого дома. Я хочу, чтобы ты ушел.

– Но сейчас день… – растерянно возражает Якуб.

– Жизнь – трудная штука. Учись выкручиваться, – отвечаю ему и покидаю подвал.

После полудня мы с Америго отправляемся в лес, чтобы выкопать могилу для Риты. Дэшэн хочет поехать с нами, но Ирма переубеждает его остаться и помочь с подготовкой одежды для покойной. К ним также присоединяется Лив, вернувшаяся домой после охоты.

– Почему именно здесь? – спрашиваю я, когда мы доходим до того места, где я убил Айлин. Америго вонзает в промерзшую землю лопату.

– В память о том, что она сделала, – говорит брат, откидывая с лица темные пряди волос.

Мы разогреваем землю, чтобы можно было выкопать могилу достаточно глубоко.

– Как Айлин? – спрашивает Америго, опираясь на лопату.

– Спала, когда я уезжал.

– Дашь ей теперь свою фамилию? – продолжает любопытствовать Америго.

– Похоже, мне не отвертеться.

– Айлин Дорадо. Звучит, да? Теперь у тебя появилась полноценная наследница. Со временем можешь обратить ее и станешь ей настоящим отцом, – говорит Америго, отбрасывая в сторону землю.

– У меня нет в планах обращать ее. Хочу, чтобы она прожила обычную человеческую жизнь. Вышла замуж, родила детей, была счастлива.

– С такой судьбой? Ты что, издеваешься? – искренне изумляется Америго.

– Ну, могу же я помечтать об этом?

– Как думаешь, она простит меня когда-нибудь? – после небольшой паузы, спрашивает меня брат.

– Не знаю. Я бы этого не хотел.

– Чисто принципиально – я бы тоже, – неожиданно говорит Кальенте.

– Работай давай, хватит языком молоть. Иначе до сумерек не управимся, – ворчу я. Америго усмехается и начинает копать быстрее. У меня в кармане пищит мобильник. Достаю его и вижу на экране входящий от Ви. Несколько секунд колеблюсь, стоит ли мне отвечать при брате, потом подношу телефон к уху.

– Слушаю тебя, Вианор, – говорю я. Америго выпрямляется и замирает. – Чем порадуешь?

– Это ты сейчас скакать будешь от переполняющих тебя чувств, - сердито бросает Ви. – Тео пришел в себя, его состояние стабилизовалось и, знаешь, первое что он сделал?

– Откуда ж?..

Америго подходит ко мне прижимает ухо к трубке. Хотя не сомневаюсь, что он все прекрасно слышит на расстоянии.

– И правда, – заводится Вианор. – Как ты объяснишь мне, что Тео требует найти тебя и Америго, обвиняя вас двоих в покушении на свою жизнь, а о том, что к этому якобы была причастна Моника, знать не знает?

– Но ты же понимаешь, что это невозможно… Это чья-то провокация! Где гарантия, что после комы его рассудок остался в порядке?

– Не думай, что другим подобное не приходило на ум. Мы все проверили. За его здоровье в этом плане можно не опасаться. А это значит, что тебе придётся очень долго оправдываться и, может быть, попрощаться со свободой. И твоя репутация защитника закона и правил тебе уже вряд ли поможет.

– Ты ведь знаешь, что я бы никогда не пошел против отца.

– Если в течение трех дней ты не приедешь в Лондон, я буду вынужден послать за тобой людей. И тогда это уже будет арест. Явишься добровольно, и я постараюсь обеспечить тебе более мягкие последствия твоего безрассудства. А если притащишь брата, – Ви повышает голос, – то бонусы обеспечены.

– Понял тебя, – говорю я и нажимаю отбой. Америго задумчиво проводит рукой по бороде.

– Ну, что? – глядя на меня, спрашивает он, и в его глазах появляются искры азарта. – Теперь повеселимся?

Риту мы хороним в свадебном платье. Ирма сделала ее по-настоящему красивой. Глядя на нее, даже не верится, что она уже стуки мертва. Свежая, румяная, словно только что собралась на свидание. От чего гроб, в котором она лежит, выглядит как насмешка. Дэшэн, одетый в черный костюм и гладко причесанный, не сводит глаз со своей возлюбленной. Он не плачет, выглядит спокойным. Изредка начинает что-то бормотать на своем языке, но, подняв глаза на нас, тут же замолкает. Ирма читает молитву. Она где-то успела раздобыть для себя траурный наряд, и теперь похожа на черную птицу. У Айлин началась лихорадка, и было решено, что она останется дома. Я дал ей своей крови, и она, пожалев, что не сможет попрощаться с теткой, тут же провалилась в сон. Якуб взамен на то, что сможет уйти, когда стемнеет, согласился присмотреть за ней. Я все ещё всерьез опасаюсь, что Дина может причинить ей вред.

Ирма произносит трогательную прощальную речь. Потом передает слово мне.

– Пусть твоя новая судьба будет счастливой, – говорю я, целуя ее в лоб.

– Спасибо, что была, – коротко говорит Америго, накрывая ее руки своей ладонью. Он отходит в сторону и сует руки в карманы, наблюдая за Дэшэном, который долго смотрит на свою невесту, не решаясь что-то произнести. На мгновение поднимает глаза на меня, словно ища поддержки.

– Я буду ждать твоего возвращения, – касаясь ее руки, наконец говорит он. – И знаю, что дождусь.

На мертвое лицо Риты падают белые хлопья снега.

Глава 29

Америго высаживает нас с Дэшэном возле дома. Ему еще предстоит отвезти в гостиницу Ирму. Мы прощаемся, договариваясь встретиться завтра. Иду к крыльцу, поднимаюсь на ступеньки, смотрю на китайца. Он двигается с трудом, будто кто-то держит его, а он изо всех сил противится. На его лице отражается мука.

– Не могу представить себе этот дом без нее, – говорит он, хватаясь за перила. – Когда мы уедем, господин?

– Скорее, чем ты думаешь, – обнадеживаю его я. Открываю дверь, переступаю порог – и в нос ударяет запах свежей крови. Моя первая мысль – что-то случилось с Айлин. Но, войдя в гостиную, вижу иную картину. На полу с израненным горлом, из которого хлещет кровь, лежит Дина. Она без сознания, но еще жива. Неподалёку от нее, привалившись к креслу, сидит Якуб, из грудной клетки которого торчит деревянный кол. Левая часть его тела почернела, и можно с уверенностью сказать, что он больше мертв, чем жив. Перевожу взгляд на диван, который разнесен в щепки, из подушек торчат пружины. Посреди всего этого безобразия в кресле с пакетом крови в руке и невозмутимым видом восседает Арсен.

– Прости, я не успел прибраться, – равнодушно бросает он мне.

– Что все это значит? – указывая рукой на истекающую кровью Дину, возле которой склонился Дэшэн, спрашиваю я.

– Вернулся домой не вовремя, – коротко поясняет Арсен. Для того, кто устроил здесь настоящее побоище, он слишком спокоен.

– Дэшэн, ей нужна медицинская помощь, – видя, что китаец выпрямился и пятится спиной к кухне.

– Вы просите о невозможном, господин, – шепчет он. – Я не могу… Нет… Только не ее…

Не настаиваю. Понимаю, как ему тяжело. Прокусываю запястье, вливаю Дине в рот свою кровь. Сказать по чести, мне совсем не хочется бороться за ее жизнь. И делаю я это только из уважения к памяти Риты, которая просила не причинять ей вред. Зажимаю пальцами рану. По коже бежит теплая кровь, манящая, свежая, аппетитная… Вздрагиваю от собственного рыка. Вскакиваю на ноги, подбегаю к Арсену и, выхватив у него пакет, делаю несколько глотков.