Месма (СИ)

   Все это Андреич мне потом, спустя неделю, во время пересменка рассказал! А тогда я ничего и не понял. Тогда в обед сам начальник СМУ ко мне вдруг пожаловал! Пришел и говорит: «Слышь, Петрович, а ты в курсе, что напарник твой заявление подал на увольнение? И как я ни пытался выяснить у него, в чем дело, он так ничего и не сказал. Что тут у вас случилось-то?» А я-то что мог ему ответить? Сказал, что Андреича ночью вроде как напугал кто-то до полусмерти. Начальник говорит: « Вот дивлюсь я на вас, мужики: люди немолодые, опытные, фронтовики оба – а ведете себя как дети! Что значит «напугал»? Вы же на работе находитесь, между прочим, а сами форменный детский сад тут развели!

   Ты поговори с ним, постарайся его переубедить – пусть заяву свою заберет и в сортир с нею сходит! У меня реконструкция на носу, начальство торопит, а мне еще придется сторожа другого искать… Поговори, Петрович, а то самому, глядишь, по две смены в сутки дежурить придется! Поговори, он тебя послушает. А я вам, так и быть, зарплату обоим подыму… Много не обещаю, конечно, но подыму!»

   Уговорил я тогда Андреича! Остался он на службе… Но с тех пор в подвал энтот – ни ногой! «Пусть увольняют, пусть стреляют, а я туда – под автоматом не пойду!» Вот так вот, мил человек. Это сказал Андреич, который на Курской дуге воевал, и Прагу от немца освобождал! А здесь – в подвал спуститься боится! Как думаешь – с чего бы такое? Физика твоя сей казус тоже объяснит?

   - Тут, Макар Петрович, вопрос уже не физики, а психологии, - заметил Влад назидательно. – И опять заметьте: ведь ничего определенного! Ну ходил по дому ваш напарник ночью, что-то там услышал! Мало ли каких странных звуков ночью-то в заброшенном доме можно услышать? Ветер в щелях воет, скрипнет старый пол, когда доски разбухают… Да птица какая-нибудь ночная залетит, кричать начнет! И вправду можно сильно испугаться! Тут что угодно почудится – и шаги чьи-то, и стоны, и крики предсмертные… А остальное довершит собственное воображение, особенно если…

     Влад хотел было сказать, особенно если перед обходом хватить стаканягу доброй водки, однако в последнюю секунду остановился. Не хотелось ему обижать ни Макара Петровича, ни напарника его. Однако в том, что Андреич совершал свой обход будучи под водочными парами, он ничуть не сомневался.

   «Мальчишки ночью в дом залезли, играли тут в войнушку или в пленных партизан, а Андреич этот появился некстати, да гонять их начал – вот они и пуганули старика! Много ли ему надо, да еще поддатому!.. - так подумал Влад. – Тоже мне, тайна! Ясно все как день! Прав был ваш начальник – детский сад тут развели! Впрочем, понять их можно – жизнь тяжкая была, молодость прошла на войне, потом  одна только работа, а сейчас старые стали, никому и не нужны оказались – так чего тут со скуки, да с тоски не навыдумываешь! Бедные славные старики…»

    - Ну…может, ты и прав, может, ты и прав, Влад, - будто сдаваясь, вымолвил сторож. – Сейчас-то все кругом дюже грамотные стали, все как на духу знают, все ведают! Но я тебя предупредил, чтоб ты знал, куда лезешь-то! А дальше дело твое, хозяйское, сынок! Я, конечно, инструкцию грубо нарушаю, что запускаю тебя туда… но пришелся ты мне по душе, Владик! Вижу, парень ты серьезный, и стало быть, за делом пришел, а не дурью маяться… Так что - в добрый час, только смотри, осторожнее там!

   - А вы, Макар Петрович, вроде как фонарь мне обещали! – напомнил Влад с улыбкой.

   - А как же! – вскинулся сторож. – Правильно обещал! Как же там без фонаря-то…

    Он извлек из ящика с инструментом большой фонарь с прикрепленным кожаным ремнем, что позволял надеть его на себя и освещать дорогу, оставляя свободными руки. Лампочка фонаря была защищена толстым рифленым стеклом, которое не могло разбиться даже при падении носителя.

   - Солидная штука, - уважительно заметил Влад. – Надеюсь, он там у меня не погаснет?

   - Этот не погаснет даже при землетрясении, милок! Фонарик этот был со мной в Ашхабаде в сорок восьмом и ни разу не подвел! Так-то…

    Влад надел ремень на себя.

   - Возьми еще ломик и кувалдочку, - напутствовал старик. – Пол старый чем вскрывать будешь, пальцами, что ли? Ну вот, теперь хорошо… - он одобрительно оглядел подопечного. – И куртку рабочую надень!

    Он снял с крючка на стене рабочую прочную куртку с логотипом организации и протянул ее Владу.

   - Куртку-то зачем? там и так душно…

   - В подвале, милок, будет не душно. Надевай куртку, меньше разговаривай!

 Влад не стал возражать и надел куртку. Сторож вывел его на улицу и довел до самого крыльца.

 Студент направил фонарь на просевший вход бывшего здесь когда-то фотоателье и нажал кнопку. Яркий сноп света мгновенно разорвал окружающую темноту, озарил вросшие в землю ступени, на которых стали сразу же видны каждая выщербинка, каждый сучок.

    - Ух ты! – невольно восхитился Влад. – Здорово!

    - А я тебе что говорил? – гордо отозвался Макар Петрович. – Ну, а теперь послушай… Как войдешь в дом-то, прямо перед тобой тамбур будет, а из него два хода: прямо и налево. Прямо не ходи, там раньше фотоателье и было, и комнат там несколько – заплутаешь! Сразу налево поворачивай: раньше там стенка была, и в подвал только из фотоателье можно было попасть. А потом стенку сломали, и теперь прямо из тамбура на спуск в подвал и выйдешь! Увидишь там дыру в полу и лестницу вниз. Только смотри ноги не поломай: лестница из ателье прямо-то вела, а из тамбура ведет как бы вбок! В общем, под ноги гляди. Ну, ступай себе с Богом…

     Влад направил фонарь прямо в распахнутый дверной проем входа – мощный сноп света словно растворился в беспросветном мраке. При мысли о том, что ему надо войти в эту кромешную тьму, парню неожиданно сделалось не по себе.

    - Макар Петрович… а вы-то сами туда не пойдете? – несмело спросил он.

    - Нет, милок. У меня все по времени: ближайший обход в час ночи. И сначала территория, потом дом сверху вниз – второй этаж, потом первый, потом подвал. Вот так-то! А сейчас только  без чет верти двенадцать! – старик взглянул на старенькие наручные часы. – Так что рановато мне еще…

   - А вы в подвал-то этот ходили, или, как напарник, туда не спускаетесь? – спросил Влад, чувствуя, что решимость его куда-то быстро улетучивается вместе с его же скепсисом по поводу ночных страхов Андреича.

   - Ходил, конечно! В каждый обход хожу, - отвечал сторож. – Так положено по инструкции.

   - Ну, и… ничего там особенного или странного… не видели, не слышали?

   - Не видел, милок, и не слышал – врать не буду, - добродушно отозвался Макар Петрович. – Подвал как подвал – темно и холодно. А вот в войну и после войны в подвале этом, говорят, беженцы жили! Семьями… Там комнатушки ихние так и остались. Кухня большая… Ну, шпана там двери-то потом повыломала, понятное дело. Так что гулять там можно туда-сюда сколько хочешь…

   Он взглянул на Влада и вдруг спросил:

    - Да ты, может, раздумал спускаться-то? Ну и слава Богу! Пошли назад в вагончик. Целее будешь…

    - Нет, нет, я пойду! – поспешно возразил Влад. – Мне надо… к сожалению…

    - Ну коли надо – так давай! А то подожди моего обхода – вместе и сходим.

    - Нет, Макар Петрович, - жестко ответил Влад. – Чего ж я стану вас напрягать? Вы действуйте по своему плану, а я по своему. Да и времени у меня не так много.

    Парню очень не хотелось обнаруживать перед сторожем свой страх, который охватывал его все больше и больше. Вот ведь пустяк – в подвал старого дома сходить! Эка невидаль. Только почему же вдруг стало так страшно, нехорошо как-то, и откуда такая напасть,вот ведь черт возьми?..

   Он глубоко вздохнул и, направив свет фонаря прямо в черный проем входа, шагнул на крыльцо.

   В лицо пахнуло затхлостью и пронизывающей сыростью. Влад посветил себе под ноги – на дощатом, местами продавленном полу валялся строительный мусор. Он вошел в помещение, когда-то бывшее прихожей. Прямо перед ним обозначился следующий дверной проем. Влад резко повернул вправо и при мощном свете фонаря увидел остатки некогда стоявшей здесь перегородки, отделявшей прихожую от подвальной лестницы. Теперь стенки не было, и в полу зиял огромный проем, в котором световой эллипс мгновенно выхватил несколько каменных ступеней, круто уходивших вниз.