Ученик чародея

Тот, кто случайно попадал в этот район, очень быстро убеждался в существовании двух обособленных миров. В одном из них бастовали учителя и шахтеры, берегли последние копейки пенсионеры, считая дни до очередной подачки. Это там люди умирали только потому, что не могли купить нужных лекарств, не могли себе позволить сделать дорогостоящую операцию. Но был и другой мир — мир, где сорили деньгами легко и свободно, где как грибы после дождя росли поистине царские хоромы, где за бронированными стеклами лимузинов смутно просматривались заплывшие жиром лица новой российской элиты.

Проезжая по центральной дороге этого маленького рая, Андрей испытывал сложные чувства. Он не мог сказать, что ненавидел этих людей. Не любил — это точно. Но ненависти почему-то не было. Привык, притерпелся, как привыкают к тому, чего изменить не в силах. Тем не менее, неприятные чувства оставались. И если есть на свете Бог, Андрей был бы этому рад. Говорят, он всем воздает по заслугам…

Егор Леонидович уже ждал — Андрей созвонился с ним перед самой поездкой. Одетый в добротный серый плащ, он неторопливо прогуливался по дорожкам у своего дома, дыша чистым весенним воздухом. Увидев машину Андрея, повернулся и пошел к калитке.

— Ну, здорово, бродяга, — рукопожатие пенсионера было по-прежнему крепким. — Давненько тебя не видел. Что не заходишь-то?

— Еще раз здравствуйте, Егор Леонидович. Все недосуг было — сами знаете, какая у меня работа. Мотаюсь целыми днями. Я ведь и сейчас по делу.

— Ладно, ладно, потом о делах. Пошли в дом, холодно что-то…

Среди всех обитателей этого городка бывший секретарь обкома КПСС был единственным человеком, к которому Андрей испытывал симпатии. Они случайно познакомились лет семь назад: так уж получилось, что в одной из своих статей Андрей ненароком, воспользовавшись непроверенными данными, зацепил этого человека. И когда понял, что оплошал, что поступил не слишком корректно, разыскал его и извинился. И даже уговорил бывшего редактора напечатать опровержение. Отставной секретарь это оценил.

Он нравился Андрею. Нравился своим характером, своими убеждениями. Не их сутью — о ней можно было спорить. Нравился тем, что не менял своих принципов из конъюнктурных соображений. Он был пенсионером, но жил вполне обеспеченно и не скрывал этого. Ему и в самом деле было чем гордиться: все основные предприятия города и области строили при нем, под его непосредственным руководством. Все, что от него зависело, он делал всегда хорошо и на совесть. И имел все основания считать эту совесть чистой.

Андрей вошел в дом. Этот небольшой двухэтажный особняк был построен в районе одним из первых — еще в те времена, когда Егор Леонидович железной рукой вел своих земляков к светлому будущему. И привел бы, если бы ему не мешали, в этом Андрей не сомневался. Теперь на фоне новостроек дом бывшего секретаря обкома выглядел достаточно скромно, что, впрочем, совсем не смущало его хозяина.

— Проходи, Андрей. — Отставной секретарь распахнул дверь в свой кабинет. — Я сейчас…

За тот год, что Андрей не был в этом доме, в кабинете мало что изменилось. Здесь было тепло и уютно — горел камин, в воздухе слегка пахло дымом. Посреди стола стояла пишущая машинка с заправленным листом бумаги. Усевшись в кресло, стоявшее у стены, — «кресло для друзей», как называл его Егор Леонидович в отличие от стоявшего у окна «кресла для посетителей», Андрей устало вздохнул и стал ждать хозяина.

Хозяин появился через пару минут, держа в руках две бутылки пива — баночное он отвергал принципиально. Андрей улыбнулся: пристрастия хозяина тоже не изменились.

— Держи. — Хозяин протянул Андрею бутылку, затем удобно устроился в своем кресле. Открыв бутылку, передал Андрею открывашку.

Пиво было холодным и вкусным. Андрей взглянул на этикетку и уважительно покачал головой.

— Пиво по утрам пьют или аристократы, или дегенераты… — Хозяин взглянул на Андрея и засмеялся. — Не завидую я вам, молодым. Нам в свое время было гораздо проще. Знали, что делаем и для чего, все было ясно и понятно. А теперь… — он устало махнул рукой. — Никакого порядка, никакой идеи. Некогда, все власть делят.

— Собственно говоря, за этим я к вам и пришел, — произнес Андрей, поставив бутылку на край стола. — Поговорить о власти.

— Вот оно как… — Егор Леонидович понимающе усмехнулся. — И кто же на этот раз? — Он пристально посмотрел на Андрея, в его глазах мерцали колючие искорки. Андрей улыбнулся — утаить что- либо от бывшего секретаря было невозможно.

— Фольмер, — произнес он и заметил, как дрогнули губы старого партийца.

— Фольмер… — негромко повторил хозяин, откинувшись на спинку кресла. — Это крепкий орешек. Ворюга из ворюг, начинал еще в мое время. И уже тогда был сволочью. Ну, так я слушаю — что там у вас с ним? — Он идет на выборы. В губернаторы.

— Это я знаю. Жаль, помешать не могу — не те времена.

— Егор Леонидович, если Фольмер станет губернатором, это будет катастрофой для области. Пусть уж лучше Марычев дальше правит.

— Я все понимаю, Андрей. Но чем я могу помочь? Мои времена давно прошли.

— К нам в газету поступила информация, — начал Андрей, тщательно обдумывая каждое слово. — Думаю, я могу вам доверять и надеюсь, что все это останется между нами?

— Если не доверяешь, зачем было приходить? Я слушаю.

— Хорошо, Егор Леонидович. Есть информация о том, что Фольмер и его фирма пытаются прибрать к рукам нефтеперегонный завод. И что недавнее убийство его директора — их рук дело. Если им удастся посадить туда своего человека, все топливные структуры области будут под их контролем. Через три недели, шестого числа, будет собрание акционеров. Именно тогда Фольмер постарается протолкнуть в директора своего человека.

Бывший секретарь обкома молчал около минуты, неторопливо отхлебывая из бутылки и задумчиво глядя в окно. Наконец он снова взглянул на Андрея.

— Это очень опасное дело, Андрей… Похоже, Фольмер слишком многое поставил на карту. Нет, я тебя не отговариваю — знаю, что бесполезно. Просто, если ты решил достать его, то надо быть очень аккуратным и бить наверняка, потому что второго шанса у тебя не будет. Ты знаешь, что прокуратура под Фольмером ходит? — Знаю.

— Тогда ты понимаешь, что одна ошибка — и тебе конец. Надеюсь, ты полез в это дело не ради прихоти?

— Нет, Егор Леонидович. Неверова в курсе, это она передала мне эти сведения. Ей же информация наверняка поступила из окружения губернатора, если не от него лично.

— Вот оно как… — Экс-секретарь задумался, затем посмотрел на Андрея и усмехнулся. — А ты, братец, в дерьме… Согласиться — плохо, отказаться — еще хуже. Так выходит?

— Примерно так. — Андрей уныло качнул головой. — Егор Леонидович, это уже мои проблемы. Мне нужно лишь одно — проверить информацию о нефтеперегонном. Если ложь, тогда проблем вообще нет, если правда — тем хуже для Фольмера. Неверова обещала поддержку, мое дело — начать скандал, а там его подхватят. Я понимаю, что работаю на губернатора, но что делать? Неужели будет лучше, если в Сером Доме поселится Фольмер? Поэтому мне и нужна ваша помощь, Егор Леонидович. Нефтеперегонный строился при вас, работал при вас и хорошо работал. Вы многих там знаете. Подскажите, с кем лучше поговорить, кто может прояснить ситуацию?

Несколько секунд хозяин дома задумчиво смотрел на Андрея.

— Вот что, Андрей, — сказал он наконец. — Давай сделаем так: позвони мне вечером, часиков в… девять. А лучше полдевятого. Тогда я смогу дать тебе ответ. Хорошо? — Хорошо, Егор Леонидович. Спасибо.

— Рано благодаришь, от меня немногое зависит. Да ты пиво-то пей, — усмехнулся хозяин. — Да, кстати, ты там не женился еще?

— Да нет пока, все недосуг как-то, — улыбнулся Андрей. — Не встретил суженую.

— Это ты зря, это дело серьезное. — Старый партиец на мгновение погрустнел — его жена умерла три года назад. — Смотри — если что, у меня есть на примете дивчина одна. — Он засмеялся. — Могу познакомить.

— А разве я против? — отшутился Андрей. — Надеюсь, она живет где-нибудь здесь, поблизости? — Он взглянул на хозяина, слегка прищурив глаз.