Все писатели попадают в ад

ка (вернее, у существа - ибо по эту сторону смерти все становилось чем-то иным, неописуемым) был взгляд сомнамбулы, и двигался он как-то странно скованно и беспорядочно - но прежде всего обращал на себя внимание пустой рукав черного пиджака, болтавшийся, словно траурное полотнище или лента на венке.

Существо, похожее на собственную тень и побывавшее гениальным писателем в мире людей, приблизилось к стойке, за которой уже торчали двое, и медленно опустилось на высокий табурет. У Бута возникло впечатление, что оно боится рассыпаться, как скульптура из пепла. Когда оно открыло рот, Бут поймал себя на том, что ожидает услышать нечленораздельное мычание и увидеть обрубок языка.

Но существо вполне внятно произнесло:

- Наконец-то удостоился чести. Приглашен к боссу.

На бармена это не произвело особого впечатления. Он состроил кислую гримасу, будто для него приглашение к боссу было плевым делом, и тоном брошенной любовницы заметил:

- Что ж, по крайней мере, вам будет о чем поговорить. Если позволите, один бесплатный совет: поменьше болтайте о себе. Он любит, когда его творчеством восхищаются. Но без грубой лести. Либо вы искренни, либо вас ожидает весьма холодная встреча.

- Хм. - Бут был удивлен и немного забылся. - А разве он тоже... того?

- Конечно, - кивнул пьяный, закатывая глаза. - Пописывает на досуге. Но нам всем далеко до него. Вы же понимаете - миллиардные тиражи. Куча времени и такая же огромная куча бестселлеров. За десяток тысяч лет ведь можно кое-чему научиться.

- Но я, черт возьми, не припоминаю... - начал было Бут и осекся. Его озарило.

- Псевдонимы, - объяснил бармен, уже не казавшийся пьяным. - Кроме того, он не стеснен в средствах. Я сам видел бланки договоров... - Он замолчал, будто наконец сообразил, что сболтнул лишнее, однако со стороны это выглядело как хорошо расчитанный ход.

Бут поежился. Ему сделалось не по себе - в первую очередь от своей прижизненной слепоты. Но теперь все прояснилось. И все-таки он задал еще один вопрос:

- Кстати, насчет бестселлеров. Неужели у него хватило наглости написать...

Он мог не продолжать. Бармен прекрасно его понял. И проговорил, округлив глаза:

- Гордыня. Дьявольская гордыня.

Они надолго замолчали.

- Почему я? - вдруг хрипло спросило существо.

- Ну, по-моему, причина очевидна, - ответил бармен. - Ваши книги. Они были слишком хороши. Те, кто читал их, уже не думали о Нем. - Он ткнул пальцем куда-то вверх. - Смешные создания! Они не думали даже о себе, о том, зачем пришли в тот мир и куда идут. Ваши книги стали великолепными экспонатами бесконечной галереи, в которой можно заблудиться на всю жизнь. Они и заблудились - потерянные люди, сердца, пронзенные красотой и любовью... Но мы-то с вами знаем, - он заговорщицки подмигнул обоим своим неблагодарным слушателям, - что это всего лишь маленькая белая ложь.

Для пьяного он был чересчур красноречив.

Существо помотало головой, не находя слов.

- Да-да, - с бесконечным дружелюбием сказал