Горящий Эдем

Женщина опять пожала плечами:

– Где-то так. Вы уверены, что хотите ехать? Уже темнеет. Другие туристы остались на ночь в Хило, а утром их заберут автобусы с их курортов.

Элинор нахмурилась:

– Да, мне тоже предлагали, но я решила ехать.

– Уже темнеет, – повторила женщина таким тоном, будто после захода солнца по Большому острову бродили привидения.

– А вот эта дорога? – Палец Элинор уперся в тонкую линию, ведущую из Хило в центральную часть острова. – Конная Тропа?

Блондинка неумолимо покачала головой:

– По ней ехать нельзя.

– Почему?

Элинор посмотрела в окно. Снаружи у здания вытянулась длинная шеренга прокатных машин. Напоенный влагой воздух пах морской солью и тысячей цветочных ароматов. Элинор не раз бывала в тропиках, но уже почти забыла это странное ощущение жаркой влажности и полного отдаления от цивилизации, охватывающее пришельца сразу же после выхода из самолета. Аэропорт Хило был достаточно маленьким и открытым, чтобы она испытала это чувство в полной мере. Но сейчас, как и раньше, когда она только пролетала Гавайи на пути к еще более далеким и экзотическим местам, ее неприятно поразила «американизированность» островов.

– Почему я не могу ехать по Конной Тропе? – повторила Элинор. – Это быстрее, чем огибать весь остров по шоссе.

– Нельзя. Это нарушает арендное соглашение. – Она протянула Элинор листок, который та только что заполнила.

– Разве оно не заасфальтировано?

– Нет, асфальт там есть…, но ехать по нему все равно нельзя. Там нет техобслуживания. Вообще нет жилья. Если машина сломается, вы даже не сможете вызвать помощь.

Элинор улыбнулась:

– Я только что арендовала джип. За семьдесят долларов в день. А теперь вы говорите, что он так легко может сломаться.

Женщина заломила руки в театральном отчаянии:

– Вы не должны там ехать. Эта дорога даже не нанесена на нашу карту.

– Это я заметила.

– Вы нарушаете условия контракта.

– Я знаю. – Элинор опять поглядела в окно, за которым быстро темнело. – Не могли бы вы поскорее дать мне ключи от джипа?

Элинор больше получаса искала то место в пригородах Хило, откуда начиналась Конная Тропа. Миновав последние перед горами домики и пальмовые рощи, она поглядела в зеркало. С востока наползали тяжелые тучи: похоже, милей дальше по побережью вовсю лил дождь.

Она потратила еще пятнадцать минут на осмотр джипа. Это был новый «рэнглер», всего с двадцатью милями на спидометре, с автоматической трансмиссией, за которую ей пришлось заплатить дополнительно. При этом ни сзади, ни под сиденьем не нашлось даже простенького тента. Элинор брала напрокат машины на четырех континентах, и даже в самом разбитом «лендровере» всегда была какая-нибудь тряпка на случай непогоды.

– А, вы имеете в виду «автобикини», – догадалась блондинка, когда Элинор вернулась за тентом.

– Не знаю уж, как вы это называете, но мне нужно то, чем закрываться от дождя.

– Они у нас на складе.

Элинор попробовала посчитать про себя до десяти по-гречески. Обычно это помогало в общении с идиотами.

– Почему? – спросила она наконец, стараясь говорить как можно тише.

Женщина по-прежнему жевала жвачку.

– Их часто теряют. Их или застежки к ним. Элинор с улыбкой склонилась к ней:

– Вы живете в Хило, мисс?

– Да, конечно…, а что?

– Вы знаете, сколько в этой части острова выпадает осадков? Сколько миллиметров в год? Женщина равнодушно пожала плечами.

– Я здесь не живу, но могу назвать вам примерную норму. Сто пятьдесят в год, а в горах до двухсот. – Она придвинулась еще ближе. – А теперь дайте-ка мне тент, иначе я поставлю машину у вас на крыльце и прямо отсюда позвоню президенту компании.

Теперь «автобикини» хлопало на ветру, пока Элинор вела джип по Вайануэуэ-авеню и дальше по Радужному спуску к Конной Тропе, но она надеялась, что этот несерьезный кусок винила сможет защитить ее хотя бы от небольшого дождя.

На закате она миновала повороты к пещерам Каумана и Гольф-клубу Хило и выехала в предгорья. Дорога здесь сузилась, но покрытие оставалось гладким, да и машин навстречу почти не попадалось.

Дождь застал ее в десяти милях к западу от Хило. Дизайн компании «Крайслер» будто нарочно предусмотрел, что вода с хлопающего тента будет прямиком литься ей за шиворот и на ветровое стекло. Снаружи неуклюжие дворники кое-как протирали стекло, но изнутри ей пришлось вытирать воду салфеткой. Заднее сиденье мгновенно промокло, и Элинор переложила дорожную сумку вперед. На западе еще полыхал дивный тропический закат, но от туч и дождя небо потемнело раньше времени.

Элинор бросила последний взгляд в зеркало на огни Хило, и дорога перевалила через холм. Теперь она не видела ничего, кроме нависших с двух сторон вулканических громад и невысоких деревьев на обочине. Впереди не было никаких огней, и казалось, что она едет по бесконечному темному туннелю. Элинор включила радио, но обнаружила только помехи и принялась напевать себе под нос, заглушая противный скрежет дворников.

Внезапно долина расступилась, и в просвете туч глазам Элинор предстало во всем великолепии зрелище двух вулканов, – на заснеженных вершинах играли последние блики заката. На склоне Мауна-Кеа блеснуло что-то металлическое – должно быть, телескоп обсерватории. Еще более впечатляло оранжевое облако над вершиной Мауна-Лоа. Элинор показалось, что она едет по коридору горящего дома, между массивными каменными колоннами. На западе закат, смешиваясь с вулканическим заревом, окрашивал небо буйством красок. Справа от джипа Элинор увидела радугу и проехала прямо сквозь нее, хотя где-то читала, что по законам оптики к радуге нельзя приблизиться вплотную.

Потом дождь пошел снова, и зарево превратилось в тусклое мерцание. Элинор начала понимать, почему в агентстве так не хотели, чтобы она ехала по Конной Тропе. Дорога виляла туда-сюда, словно пытаясь сбросить машину под откос. Деревья вокруг были низкими и уродливыми, но заслоняли обзор настолько, что Элинор на каждом повороте была вынуждена сбавлять скорость до минимума. Дважды ей попадались другие машины, и каждый раз она замечала их всего за несколько секунд до встречи. За пятнадцать или двадцать миль пути Элинор проехала только один поворот – к Национальному парку Мауна-Кеа и к самому вулкану. Из путеводителя она знала, что эта дорога заканчивается тупиком на высоте восьми тысяч футов. Она представила, как астрономы, которые живут и работают там, каждое утро идут в обсерваторию и коченеющими руками поворачивают свои телескопы, пока кислородное голодание не уложит их в больницу. Элинор никогда не нравилась академическая научная среда, но там по крайней мере можно было дышать.

За поворотом на Мауна-Кеа дорога стала хуже. Еле видные в темноте знаки запрещали останавливаться и предупреждали о том, что вблизи дороги могут оказаться неразорвавшиеся снаряды. Пару раз ей попадались тяжелые военные вездеходы, продиравшиеся через кусты слева от дороги. Элинор пришлось резко надавить на тормоза, когда четыре этих бронированных бегемота пересекли дорогу прямо перед ней, уминая гусеницами асфальт.

Когда они уехали, она с бьющимся сердцем осторожно пустила машину вперед. Только тут она разглядела на обочине заляпанный грязью знак: «Осторожно! Здесь проезжает военная техника». Элинор решила, что в долине находится какая-то военная база; если не это – значит, США объявили войну Гавайям.

Она продолжала путь, чувствуя, что вся спина у нее промокла. Брезентовые туфли тоже вымокли в луже двухдюймовой глубины, натекшей на пол машины. Взгляд ее метался взад-вперед, готовый в любую секунду увидеть очередной караван танков или даже целое стадо динозавров.

Впереди показалась какая-то темная масса, и Элинор в очередной раз нажала на тормоза, чувствуя, как сердце у нее уходит в пятки. Но это оказались не танки, а большая темно-серая машина, наполовину съехавшая в кювет. Над ее левым крылом склонилась человеческая фигура. Тяжелый джип проскочил мимо машины, и, поглядев в зеркало, Элинор увидела, что она вместе с человеком скрылась за невесть откуда взявшимся холмом. Чертыхнувшись, она кое-как развернулась и поехала обратно. Незнакомец не просил о помощи, но в памяти Элинор, когда она проезжала мимо, осталось женское платье, насквозь промокшее от дождя.