Полдень синих яблок (СИ)

Дьявол и сонмы демонов, созданных для устрашения невежественных масс, оказались ни чем иным, как мириадами различных сущностей, иной формой жизни, следовавшей по неведомым ступеням эволюции, одной из разновидностей которых и было то самое чудовище, которое его так напугало в первый раз, беззлобно, из любопытства выйдя поглазеть на новичка.

Встречал он и огромное число просто умерших людей, но в силу собственного невежества и по воле искажённого зловредного религиозного учения, они бродили в темноте, в тоске и страданиях, не находя успокоения. Он научился находить нужные слова, чтобы научить, облегчить беднягам путь к Свету и вознесению к более высшим сферам, а их родственникам - горечь о невосполнимой утрате.

Его сон превратился теперь в одно захватывающее путешествие, расстояние потеряло всяческий смысл, исчезли барьеры и преграды. Он мог в мгновенье ока перенестись в любую точку мира, посещать интересные места, любоваться великолепными зданиями и красивейшими пейзажами, произведениями искусства в любом музее мира, заслушиваться великой музыкой, подобной которой не было на Земле.

Но больше, чем сама музыка, его завораживало созданное ею зрительное изображение, мыслеформы, что она оставляет и которые ещё долго колышатся на тонком плане, тая постепенно. Он мог долго с упоением наблюдать, как восхитительные, упорядоченные формы необыкновенных цветов вырастают над Концертными залами консерватории и мерцая, то сильнее, то ослабевали, отливая серебром, пробегали по ним золотые и рубиновые вкрапления, а серебрянная нить мелодии, с нанизанными на неё жемчужными бусами, распадалась на волокна различных цветов и сплеталась в дивную косу необычайной красоты.

И каким контрастом на фоне этого незабываемого феерического зрелища, достойного восхищения выглядели изогнутые крючкообразные формы мрачных цветов, цепляющиеся за крыши ночных клубов.

Дино с омерзением смотрел, как отвратительные паукообразные существа с огромными зияющими красными пастями скопищем висели над этими зданиями, а жестокие осьминогоподобные монстры ликовали над барными стойками, где сами люди подпитывали зловредные сущности алкоголем и наркотиками и притягивали их своими пороками. Толпы безобразных мёртвых пьяниц витали над отбросами жизни, чтобы присосаться к алкогольным испарениям. Липкое зловоние разносилось далеко вокруг этих мест.

Если бы эти люди увидели, что их окружает на самом деле, 'розовые слоны', проникающие сквозь завесу белой горячки, показались бы им детской забавой.

Но многие люди ничем не отличаются от рыб, которые, довольные жизнью, обитают в своём мирке-водоёме в полной уверенности, что видимое ими и есть всё, что можно узнать. И совершенно не подозревают, что живут на огромной планете, населённой другими существами и растениями, что невидимое ими - гораздо больше видимого, стоит только закрыть глаза и обратить взгляд внутрь себя.

Поначалу во всех путешествиях его сопровождал Стахов. Опытный наставник помогал ему понять и справиться со всеми странностями, ограждал от страхов, попадавшихся на неведомом пути. Благодаря ему Дино осознал, что разум может существовать без тела и понял, что душа бессмертна, а тело - всего лишь временная оболочка.

Но в какие бы великолепные и удивительные миры он не попадал, выходя из своего тела и поднимаясь высоко в поднебесье или опускаясь в бездонные колодцы, тоннели и кротовины, выворачивая сущность бытия, он везде пытался найти ЕЁ, женщину, которая навсегда завладела его сердцем и была послана самим небом.

Глава 36.

Лиза торопливо просматривала один из своих первых конспектов, со временем превратившийся в пухлый фолиант.

'Получение морфия из соли' - мелькнул на одной из первых страниц простенький рецепт, выведенный аккуратным, старательным почерком. Она растроганно вспомнила, каких трудов грозному Якову Карловичу, который оказался на самом деле милейшим и чувственным человеком, стоило обучить такую недотёпу азам химической премудрости. Колбы и реторты разбивались, вываливались из неумелых рук, а реактивы пугающе шипели, вызывая к жизни никчемные реакции, не похожие на те, что требовал Учитель.

Не понимая, что от неё хотят, она капризничала, проливала слёзы и просилась домой, в ту, привычную ей, размеренную жизнь, хотя там её никто не ждал.

Листая плотные страницы, она заново переживала все этапы насколько нелёгкого настолько интересного овладевания новыми для неё знаниями. По мере того, как перед ней открывались врата неведомой науки, полные открытий и откровений, которые не преподают ни в одном университете мира, желание учиться разгоралось в ней всё больше и она каждый раз, постигая ошеломительные сущности тайной науки, не переставала удивляться.

Крошечный столбик химических ингридиентов, из которых состоит человеческое тело и записанный ещё рукой Якова Карловича, тоже в своё время поверг её в шок. Нет, не процентным соотношением наличия кислорода, углерода, меди, а также мельчайших частиц молибдена, свинца, кобальта и никеля, а самим фактом, что этот рецепт полностью схож с анализом космической пыли, которой бесконечно много во Вселенной. Так она открыла для себя, что человеческая органика, смешанная с глиной в ретортах Демиургов создана из праха и пыли.

Постепенно рецепты становились сложнее, обрастали чертежами и схемами, а почерк сменился на гораздо более удобную скоропись.

Схема молекулярного реактора, само словосочетание которого поначалу повергало её в трепетное оцепенение, оказалась на поверку не сложнее строения микроволновки. Далее шли секреты трансмутации элементов при обычной температуре - тысячелетние чаяния и мечты алхимиков, технология изготовления минерального тягучего стекла и даже способ сделаться невидимым. Но здесь уже выходила на помост наука несколько иного плана, в которой она только делала первые осторожные шаги. Простое магическое заклинание 'Ol sonuf vaorsad goho iad balt, lonsh calz vonpho. Sodra Z-ol ror ta nazps' позволяло оказаться в оболочке невидимости. Заклинание, написанное таинственным енохическим языком, пока никак не давалось, ведь только правильно произнесённые слова давали ключ к успеху.

Этот странный тайный язык, на котором Яков Карлович, общался с сущностью в своём чёрном зеркале, вызвал у неё интерес и в связи с ещё одной необычайной редкостью.

Бродя по узкому проходу длинной залы хранилища книг, куда она часто наведывалась с придыханием рассматривать фолианты из библиотеки Ивана Грозного и где вдоль гладких стен с ведущими куда-то дверями, инкрустированными золотом и драгоценными каменьями, высились полки с древними рукописями, тысячами металлических книг и полупрозрачными кварцевыми табличками, заполненными непонятным шрифтом, она увидела её, невзрачную на вид книжицу. Манускрипт словно сам просился в руки. С цветными, небрежно раскрашенными рисунками рукопись оказалась гербарием и словарём животных Вселенной, написанной учёным монахом Роджером Бэконом более 500 лет назад всё тем же самым енохическим языком, познать который было дано только посвящённым. Имеело ли отношение происхождение этого языка к пророку Еноху и его путешествиях на другие планеты и даже миры для Лизы пока так и осталось загадкой. Скорее, это было похоже на красивую легенду, но дался он ей на на удивление легко, таким простым и даже интуитивно-понятным он оказался. Только вот произношение никак не давалось и сколько бы раз она про себя или вслух ни произносила магическое заклинание, стать невидимой ей пока никак не удавалось.

'Золото можно получить, если отщепить от висмута две альфа-частицы...' - Лиза пробежала глазами следующую страницу. Подробное описание, как можно сфабриковать тонны золота, которым можно наполнить весь мир, выглядел явной нелепицей и невесть как затесавшимся сюда бесполезным рецептом. Никчемность его была очевидна: здесь золото не имело той ценности и использовалось исключительно для изготовления предметов быта, украшения жилищ и одежды, впрочем как и в изобилии добывающиеся здесь драгоценные камни, а на поверхности, куда выходить ей совершенно расхотелось, мировой биржевой крах мог привести к обесцениванию этого презренного металла, за который люди гибнут и по сей день.