И исходит дьявол

Мэри Лу смотрела на него с нескрываемым изумлением. Никогда раньше ей не приходилось слышать, как Ричард говорил о чем-нибудь с такой страстью. В повседневной жизни он выказывал чрезвычайно открытый и мягкий характер и, если в чем-то сомневался, обычно употреблял хотя и циничные, но добрые, неоскорбительные выражения. Было что-то экстраординарное в том, что он вдруг забыл о своей манере держаться и был неоправданно груб с одним из своих лучших друзей.

Де Ришло изучал его лицо со спокойным пониманием, и как только Ричард поднялся, он тоже встал и положил руку на плечо своего молодого друга.

— Ричард, — сказал он, — ты считаешь меня суеверным болваном, так?

— Нет. — Ричард растерянно пожал плечами. — Но ты прошел через нелегкие переживания, и, честно говоря, твои фантазии немного разыгрались в данный момент.

Герцог улыбнулся.

— Хорошо, возможно, ты прав, но до сих пор мы так долго были друзьями, что все это сегодняшнее дело не разрушит нашей дружбы, я надеюсь?

— Конечно, нет. Ты это знаешь.

— Тогда, если я попрошу тебя сделать что-нибудь лично для меня во имя этой дружбы, ты сделаешь это?

— Конечно, сделаю. — неуверенность Ричарда уже была едва заметна, и герцог, моментально поняв это, поймал его на слове.

— Прекрасно! Тогда согласимся на том, что Черная Магия не что иное, как детские предрассудки. Однако так случилось, что я сейчас боюсь ее, поэтому я прошу тебя, моего друга, который этим страхам не подвержен, остаться со мной эту ночь и не выходить за пределы этого пятиугольника.

Ричард снова пожал плечами и затем кисло улыбнулся…

— Ты хорошо зацепил меня. После таких слов я не могу отказать тебе.

— Спасибо, — проговорил тихо де Ришло в то время, как они оба снова сели, а про себя подумал: «Это для меня только первое испытание в этой игре».

Они снова погрузились в молчаливое ожидание, но каким-то странным образом атмосфера уже изменилась. Из камина исходил красноватый свет живого огня, не мигая горели свечи во всех пяти концах звезды, и электролампы над карнизами освещали мягким рассеянным светом каждый уголок комнаты, но все четверо не делали уже никаких попыток уснуть. Наоборот, они сдвинулись плотнее и уселись спиной друг к другу.

Мэри Лу была слегка подавлена неожиданным взрывом Ричарда, де Ришло напрягся для новой неожиданности, поскольку чувствовал теперь, что определенные физические силы явно начали действовать внутри комнаты. По-воровски — невидимые, но могущественные. Он знал, что они прощупывают сейчас каждый сантиметр пятиугольника, выискивая любую щелку в «барьере», который он воздвиг, так же, как водовороты мощного течения пытаются ворваться в лагуну.

Саймон сидел, притянув колени к груди и обхватив их руками, уставившись пустым взглядом на длинные ряды книг. Казалось, что он к чему-то внимательно прислушивается, и герцог наблюдал за ним с особым вниманием, зная, что тот был слабым местом в их обороне.

Вдруг хрипловатым голосом Саймон проговорил:

— Я страшно хочу пить. Мне бы чего-то попить.

Де Ришло печально улыбнулся. Другое из низших проявлений — теперь дьявол колдует над Саймоном еще одним из своих грубых и тупых способов. Значит, все было сделано правильно, что они запаслись водой. И тот факт, что Саймон забыл о ее существовании, говорил сам за себя.

— Вот, пожалуйста, дружище, — сказал герцог, наполняя стакан. — Это уменьшит жажду.

Саймон отпил немного и отставил воду в сторону, замотав головой.

— Что за воду вы пьете, Ричард? — спросил он с издевкой. — Меня чуть не вырвало — она же затхлая.

«Ага! — подумал де Ришло. — Так вот в какую сторону они повернули! Хорошо, с этим мы справимся», — и взяв стакан Саймона, он вылил содержимое обратно в кувшин.

Затем он взял бутылочку со святой водой. Там уже оставалось совсем немного, но вполне достаточно для задуманного, и он подлил несколько капель в графин.

А Ричард в это время инстинктивно оправдывался, уверяя Саймона, что именно эту воду они всегда используют для питья. Герцог снова наполнил стакан и протянул его Саймону.

— Ну, попробуй теперь.

Саймон отпил из стакана раз, другой и одобрительно закивал головой.

— Хм, это другое дело. Думаю, что в прошлый раз мне просто показалось. — И он допил остальное.

И снова воцарилось длительное молчание. И только бесцеремонное шебуршание мыши за панелью обшивки невероятно громко врезалось в нависшую тишину. Эта раздражающая навязчивость так действовала на нервы, что Мэри Лу уже готова была закричать, но вскоре прекратилось и это, и тишина стала тяжелой, давящей, вся пропитанная подозрениями. Прекратились даже мягкие удары капель по оконному стеклу, поскольку дождь, видимо, перестал. Те звуки хоть как-то связывали их с реальной жизнью, а потрескивание полена в широком камине возбужденным сознанием уже не воспринималось.

Казалось, что они пробыли здесь уже не одну ночь. Ричард снова лег и попытался заснуть. По-прежнему насторожен был только герцог. Он знал, что эта затянувшаяся пауза со стороны враждебных сил предпринята специально, чтобы усыпить их бдительность перед новой атакой. Наконец он решил немного переменить позу, и в этот момент взгляд его упал на потолок. Ему вдруг показалось, что освещение стало не таким ярким. Возможно, это было только его воображение, но чувство, что потолок уже не так ярко освещен, как прежде, не проходило, и он обратился к остальным.

Саймон подтвердил его подозрения. Затем все уставились на карниз, над которым по периметру проходили лампы.

Действие происходило очень медленно, так что, каждый думал, глаза его обманывают, однако внутренний голос говорил им, что это было правдой. Появились тени там, где их прежде не было. И по мере того как они не переставая наблюдали за лампами, их свет становился все слабее и слабее.

В комнате происходило что-то странное и пугающее. Внешне все оставалось на своих местах, перед ними не появлялись привидения, но продолжался необъяснимый феномен — свет в защищенных матовыми абажурами лампах несомненно умирал.

Тени от книжных полок удлинились. В центре потолка появилось серое пятно. Все увереннее и увереннее комната погружалась в темноту. Они наблюдали за всем этим уже затаив дыхание. Бесшумно и по-предательски коварно темное пятно на потолке увеличивалось в размере, и корешки книг стали плохо различимы там, где ранее они были хорошо освещены. Из всего освещения остались только узкая полоска поверх книжных полок, пять свечей по концам пентаграммы да умирающий огонь камина.

Ричард вдруг передернул плечами.

— Боже мой! Холодно! — воскликнул он, привлекая к себе Мэри Лу. Герцог молча понимающе кивнул. Он и сам почувствовал на шее и затылке холодящий ветерок и резко повернулся ему навстречу. В поле зрения ничего не было — только слабые очертания книжных шкафов, которые тянулись вверх от пола к плафонам с совсем уже слабым светом. Пламя свечей теперь горело под углом, как бы придавленное все увеличивающимся невидимым холодным воздушным потоком.

Де Ришло начал читать молитву. Ветер прекратился так же внезапно, как и начался, но секунду спустя снова возобновил свою игру с ними — в этот раз с другого направления.

Де Ришло возобновил молитву — ветер исчез, а затем рванулся с новой силой из другого угла. Он повернулся к нему лицом, но поток снова оказался сзади.

Слабый низкий завывающий звук появился, когда нечистая сила принялась ходить вокруг пятиугольника. Круг за кругом она увеличивала свою силу и неистовство. От теней исходили внезапными импульсами всплески леденящего холода. Было такое впечатление, что они стоят в самом центре циклона. Свечи отчаянно замигали — и погасли.

Скептицизм Ричарда заметно ослабел. Он быстро отстранил Мэри Лу и вынул спички. Он зажег ближайшую от него свечу, но как только повернулся к другой, порывом леденящего ветра задуло и только что зажженную свечу, и спичку в его руках.

Он попытался зажечь другую свечу, но она гасла сразу же, как он убирал спичку. Он обошел все свечи — они не загорались.