Псоглавцы

— Это ваше право, Кирилл. Учитывая развитие технологий, никакая демонстрация уничтожения записи вас не убедит, верно?

— Верно. Вы запишете на десять носителей, а уничтожите один.

— В договоре, который подписали и вы, и мы, указано, что мы обоюдно признаём все записи ничтожными для использования в суде.

— И тем не менее.

— Кирилл, — в голосе Романа Артуровича мелькнула усталость, — но разве сам факт того, что мы признаём прослушивание, не является свидетельством нашей честности перед партнёрами? Если бы я сейчас не сказал вам о прослушке в телефонах, вы бы не узнали никогда. Но если бы я сказал вам об этом заранее, то вы начали бы скрывать свои переговоры и я не смог контролировать ситуацию.

— Вы и так не особенно контролировали.

— Вспомните драку возле развалин дома. Я успел её остановить — потому что прослушивал телефон. Вот только я упустил из виду, что после драки мне надо изъять телефон у Дергачёва и вернуть вам. Но и сами вы тоже об этом забыли.

— Кто такой Дергачёв?

— Александр Александрович Дергачёв, мелкий уголовник.

— Саня Омский, что ли?

— Да. Он. В общем, Кирилл, вопрос с прослушкой — это уже старый вопрос контроля в информационном обществе. Если вы считаете, что ваши права нарушены, предъявляйте материальные претензии, мы постараемся компенсировать моральный урон, который вам нанесли.

— Судиться с вами? — хмыкнул Кирилл.

— Можете судиться. Можете напрямую мне. Не в наших интересах и правилах, чтобы наши сотрудники чувствовали себя оскорблёнными.

— Хорошо, проехали, — согласился Кирилл. — А в чём вообще заключался ваш эксперимент?

— Миссия, — поправил Роман Артурович. — В том, о чём вам говорил Даниил Львович. Снять фреску для перемещения в музей. Посмотреть, как отреагирует местный социум. Всё.

— А социум отреагировал псоглавцами, — мрачно сказал Кирилл.

— Объясните, — тотчас с огромным интересом попросил Роман Артурович. — У меня весьма смутные представления о событиях этой ночи. Прослушав ваш телефон, я, в общем, мало что понял.

— Это не мой телефон. Гугера.

— Не имеет значения.

— А что рассказывать? — задумался Кирилл. — Меня позвали на карьеры… Сказали, из-за автобуса…

— Это я знаю. Что случилось, когда вас подобрала эта девушка?

— За нами… погнались оборотни. Только не смейтесь.

— Оборотни?

— Настоящие оборотни. Как в кино!

— «Настоящие, как в кино», — повторил Роман Артурович. — Ёмкий оксюморон для современной культурной ситуации.

— Я понимаю, что это нелепо. — Кирилл не пытался оправдываться или доказывать. — Думайте что хотите. Но я их видел. Лиза их видела.

— А зачем они за вами погнались?

— Убить меня.

— Это понятно. Но зачем им убивать вас?

— Я догадался, что местные могут превращаться в оборотней. Как на фреске. Поэтому Саня и Лёха решили меня убить.

Роман Артурович принялся задумчиво мять подбородок.

— Этого не может быть, — сказал он.

— Конечно, — саркастически согласился Кирилл.

— Я не про оборотней. Я про другое, Кирилл.

— А что ещё другое?

— Я хочу, чтобы вы прослушали запись с вашего телефона. С вашего. Который был украден Дергачёвым и находился при Дергачёве. Телефон у него сегодня днём я забрал, когда перегонял ваш автобус с карьеров. Прослушайте, Кирилл. Это важно. Важно именно в рамках миссии. Боюсь, что и я сам сделал неверные выводы. Прослушайте.

Роман Артурович был откровенно смущён.

— Я прослушаю, — раздражённо ответил Кирилл. — Включайте.

Роман Артурович задумчиво кивнул, подошёл к «Интелу» и начал стучать пальцами по клавишам, отыскивая аудиофайл.

— Я уже стёр лакуны, то есть промежутки тишины. Остались только реплики и характерные шумы. Запись заняла минут двадцать. Думаю, Кирилл, с вашим могучим воображением вам не составит труда представить картинку в действии. Слушайте. Плиз.

Роман Артурович подал Кириллу чашку кофе.

37

— Точняк спят, — подтвердил Лёха.

— На массу давят, сучки, — злобно сказал Саня Омский, будто не спать среди ночи его вынуждало какое-то важное дело, не сделанное Гугером, Валерием и Кириллом.

Пьяный Лёха заглядывал в разбитое окно школы. Пьяный Саня косо стоял за его спиной, воткнув в землю свою палку, но Саню всё равно кренило то на один бок, то на другой, как яхту под ветром.

Гугер спал в одних трусах поверх спального мешка и коврика-пенки. Его одежда аккуратно висела на спинке ученической парты. На столешнице лежал травматический пистолет. Кроме Гугера, в классе никого не было.

— По карманам сразу шмонай, — прошептал Саня.

— Сам знаю, — огрызнулся Лёха. — Вали давай. Помнишь, чего спросить надо? Что меня ищешь.

— Саня Омский, бля, не фраер, чтобы телегу забыть…

— Вали, бля, не фраер.

Саня наклонился и, обгоняя падение, шагнул вперёд. Шатаясь, он поковылял ко входу в школу.

Он не стал подниматься на крылечко, а зашёл сбоку и принялся колотить палкой в закрытую дверь и в окошко.

— Пацаны! — заорал он. — Пацаны! Это я!

Было часа четыре утра. Спала вся деревня. Даже неровная дымная темнота словно уснула и перестала клубиться. За окнами раздался шум движения, потом топот босых ног. Дверь открылась. На крыльцо решительно вышли Гугер и Валерий. Оба они были в трусах, всклокоченные, сердитые. Гугер прятал правую руку за спиной.

— Ты, что ли? — презрительно спросил Гугер, оглядываясь.

— Вам чего надо? — раздражённо спросил Валерий.

— Пацаны, это я.

— Видим, — буркнул Валерий.

— Пацаны, вы чего такие понтовые?

— Что вам нужно?

— Да я просто так, узнать хочу.

— Давайте утром поговорим.

— Чо ты как девка-то, «потом», «потом»…

— Что вам нужно? — повторил Валерий.

— Да ничего мне не нужно! Чего Сане Омскому нужно, он приходит и берёт, ни у кого не спрашивает! Саня Омский не фраер!

— Ну и хорошо. Спокойной ночи.

— Не, погоди… — Саня уцепил Валерия за ногу рукояткой своей трости. — Чо ты дриснул сразу… Поговорить не хочешь?

— Поздно уже.

— Всё, поговорили, — отрезал Гугер, разворачиваясь.

— Эй, постойте! — вскинулся Саня, удерживая собеседников на крыльце. — А Лёха с вами?

— Не с нами.

— Он с вами хотел побухать, поговорить как с пацанами…

— Я же сказал, не с нами!

— А где он?

— Откуда я знаю? — взбесился Валерий.

— Иди проспись, — посоветовал Гугер.

— Вот ты как, значит!.. — оскорбился Саня.

— Пошли нафиг отсюда, — сказал Гугер Валерию.

— Стой! — обеспокоился Саня. — Ну, погодите, пацаны!..

— Че-го на-до? — раздельно произнёс Гугер.

— Дайте стольник в долг. Завтра отдам.

— Нету.

— Лучше бутылку сразу в долг возьмите, — посоветовал Валерий.

— Ты мне не веришь, что отдам? Ты Сане Омскому не веришь?

— Короче, всё, — сказал Гугер и потянул Валерия.

— И не беспокойте нас больше! — высоким голосом возмущённо сказал Валерий и захлопнул дверь.

Саня слышал, как дверь чем-то припирали изнутри. Он принялся колотить палкой в доски крыльца. В это время с улицы донёсся негромкий свист — сигнал от Лёхи. Саня тотчас прекратил колотить и поковылял к углу школы.

Пока Саня отвлекал Гугера и Валерия, Лёха через окно полез в класс. Он видел, как Гугер вскочил, разбуженный шумом, схватил с парты пистолет и выбежал в коридор.

— Вали-вали, сука, — бормотал Лёха, корячась через подоконник.

Он сразу принялся шарить по карманам одежды Гугера. Вытащил сигареты, брелок от автобуса, несколько купюр — и рассовал всё по карманам своих камуфляжных штанов. Потом вылез из окна обратно, прикрыл раму, тяжело потрусил на улицу и свистнул Сане.

Они не ушли от школы, а спрятались за ближайшим кустом, что рос возле забора токаревского огорода. Здесь Лёха оставил большую фляжку с водкой, чтобы не мешала в деле, и пластиковые стаканчики.

— Накатим, — сказал Лёха, удобнее укладываясь в бурьяне на бок.