Реликт

В свете фонарика Пендергаста Марго разглядела на лице Фрока странную смесь страха, оживления и торжества.

Потом сверху до них донеслась приглушенная серия хлопков. Наступила недолгая тишина, затем поблизости раздались выстрелы уже громче, резче.

Пендергаст поднял взгляд и напряженно прислушался.

– Д’Агоста! – сказал он. Достал револьвер, бросил кальки и выбежал в коридор.

Марго бросилась к двери, светя фонариком ему вслед. В тонком луче увидела агента ФБР, он дергал дверь на лестницу. Пендергаст опустился на колени, осмотрел замок, потом, встав, нанес по двери ногой несколько сильных ударов.

– Заклинило, – наконец сказал Пендергаст. – Выстрелы, судя по звуку, раздавались внутри лестничного колодца. Видимо, пули перекосили дверную раму и повредили замок. – Он сунул револьвер в кобуру и достал рацию. – Лейтенант д’Агоста! Винсент, слышите меня?

Подождав немного, он покачал головой и сунул рацию в карман пиджака.

– Значит, мы застряли? – спросил Марго. Пендергаст снова покачал головой:

– Не думаю. Вторую половину дня я провел в этих складах и туннелях, пытаясь определить, как мог зверь утаиться от наших поисков. Синьки, которые пришлось захватить с собой, изготовлены еще в прошлом веке. Они запутаны и противоречивы, но, кажется, указывают выход из музея через нижний подвал. Раз все стальные двери опущены, никакого иного пути для нас нет. А из этой секции в нижний подвал есть несколько ходов.

– Значит, мы можем встретиться с людьми, которые все еще наверху, и потом спасаться вместе! – воодушевилась Марго.

Пендергаст помрачнел.

– Но это означает, что и зверь может найти обратную дорогу. Лично я думаю, что хоть стальные двери и преграждают нам путь, передвижениям зверя они не особенно помешают. Видимо, он прожил здесь достаточно долго, чтобы проложить собственные тайные маршруты, и способен передвигаться по музею – по крайней мере нижней его части – как ему вздумается.

Марго кивнула.

– Мы думаем, он живет в музее несколько лет. И кажется, знаем, как и почему добрался сюда.

Пендергаст несколько долгих секунд испытующе глядел на Марго.

– Надо, чтобы вы с доктором Фроком рассказали мне все, что знаете об этом существе, и как можно скорее.

Когда они повернулись, чтобы снова войти в склад. Марго услышала далекий стук, похожий на замедленный гром. Замерла и напряженно прислушалась. Гром, казалось, обладал голосом, он плакал или кричал, разобрать было трудно.

– Что это? – прошептала она.

– Это, – негромко отозвался Пендергаст, – шум в лестничном колодце, который издают люди, бегущие ради спасения собственной жизни.

51

В слабом свете, сочащемся сквозь зарешеченное окно лаборатории, Райт едва видел старый картотечный ящик. Очень хорошо, подумал он, что лаборатория находится во второй секции. И в который раз обрадовался, что сохранил за собой эту старую лабораторию, когда стал директором. Она обеспечит им временное убежище, небольшое спасительное пространство. Вторая секция наглухо отрезана от остальной части музея, и они надежно изолированы. Когда отключилось напряжение, все охранные приспособления сработали. По крайней мере так говорил этот бестолковый полицейский д’Агоста.

– Кое-кто дорого за это заплатит, – пробормотал под нос Райт. Потом все трое притихли. Оказавшись в убежище, они стали осознавать масштаб катастрофы.

Райт осторожно подошел к картотеке, стал вынимать ящик за ящиком, шарить в них и, наконец, нашел, что искал.

– “Раджер триста пятьдесят семь – магнум”, – сказал он, взвешивая пистолет на ладони. – Замечательное оружие. Большая убойная сила.

– Сомневаюсь, что из него можно убить существо, прикончившее Ипполито, – ответил Катберт. Стоя возле лабораторной двери, он являл собой неподвижный силуэт в черной рамке.

– Не беспокойся, Иен. Такая пуля способна продырявить слона. Я купил эту штуку после того, как старика Шортера ограбил какой-то бродяга. Да это существо и не придет сюда. А если даже появится, дверь дубовая, толщиной два дюйма.

– А эта? – спросил Катберт, указывая в заднюю часть лаборатории.

– Она ведет в зал динозавров мелового периода. Тоже сделана из прочного дуба. – Райт сунул пистолет за пояс. – Эти идиоты полезли в подвал, как бараны. Зря меня не послушали.

Он снова порылся в картотечном ящичке и достал оттуда фонарик.

– Отличная вещь. Много лет им не пользовался.

Директор включил его, вспыхнул слабый луч света, колеблющийся, потому что державшая фонарик рука слегка дрожала.

– Батарейки, по-моему, почти сели, – пробормотал Катберт.

Райт выключил свет.

– Будем пользоваться им только в крайнем случае.

– Пожалуйста, – заговорила вдруг Рикмен, – включи его снова. Всего на минутку. – Она сидела на стуле посреди комнаты, ломая руки. – Уинстон, что будем делать? Нужно выработать план.

– Самое главное, – заявил Райт, – мне надо выпить, это план А. Нервы на пределе.

Он пошел в дальний конец лаборатории, направил свет фонарика на старый шкаф и, пошарив в нем, вытащил бутылку. Раздалось позвякивание стекла.

– Иен? – спросил директор.

– Мне не надо, – ответил Катберт.

– Лавиния?

– Нет-нет. Не могу.

Райт вернулся и сел за стол. Наполнил стакан и тремя глотками осушил его. Затем наполнил снова. Комнату заполнил аромат шотландского виски.

– Полегче, Уинстон, – сказал Катберт.

– Нельзя оставаться здесь, в темноте, – нервозно заговорила Рикмен. – На этаже должен быть выход.

– Говорю же, перекрыто все, – отрезал Райт.

– А зал динозавров? – не унималась она, указывая на заднюю дверь.

– Лавиния, – возразил Райт, – в этом зале только один вход для публики, он закрыт стальной дверью. Мы заперты отовсюду. И не стоит волноваться, – существо, убившее Ипполито и остальных, сюда не сунется. Оно будет преследовать легкую добычу, группу, блуждающую по подвалу.

Послышалось бульканье, затем стук поставленного стакана.

– Мы пробудем здесь полчаса, переждем. Затем спустимся обратно. Если к тому времени не включат свет и не поднимут двери, то я знаю еще один выход. Через выставку.

– Похоже, ты знаешь все потайные места, – сказал Катберт.

– Эта лаборатория была моей. Я до сих пор люблю приходить сюда время от времени, подальше от административных забот, поближе к моим динозаврам.

– Понятно, – ответил Катберт не без колкости.

– Площадь выставки занимает бывшую нишу трилобитов. Много лет назад я проводил в ней немало часов. Словом, там за стендом с трилобитами есть проход в центральный коридор. Дверь заколотили много лет назад, чтобы разместить еще один стенд. Не сомневаюсь, что, когда устраивали выставку, поверх нее просто-напросто прибили фанеру и закрасили. Дверь можно выбить ногой. Если там окажется замок, выстрелить в него.

– Похоже, это вполне осуществимо, – оживилась Рикмен.

– Что-то не помню я такой двери на выставке, – с сомнением сказал Катберт. – Охрана наверняка знала бы о ней.

– Говорю, это было давно, – резко ответил Райт. – Дверь заколотили и забыли.

Наступило долгое молчание. Райт налил себе еще виски.

– Уинстон, – сказал Катберт, – угомонись. Директор сделал большой глоток, потом свесил голову. Плечи его ссутулились.

– Иен, – пробормотал он наконец. – Как такое могло случиться? Наша песенка спета.

Катберт промолчал.

– Давайте не хоронить пациента преждевременно, – сказала Рикмен отчаянно-бодрым голосом. – Хорошая связь с общественностью может загладить даже самое худшее.

– Лавиния, – заговорил Катберт, – это не тот случай. Двумя этажами ниже нас лежит полдюжины трупов, если не больше. Чертов мэр в западне. Через несколько часов о нас заговорят в последних новостях на всю страну.

– Наша песенка спета, – повторил Райт.

Из горла директора вырвался легкий сдавленный всхлип, и он уронил голову на стол.

– Черт возьми, – пробормотал Катберт, взял со стола бутылку и убрал в шкаф.