Тени Ч.1 (СИ)

- Это всё ради твоего же блага и перестань ныть, как девчонка, тебе уже всё-таки сорок один год.

"Мне пятый десяток?...".

- Да, мой друг! Время неумолимо!

Влади'слав отвлёкся на мгновение, а, когда вернул взгляд на скамейку - там уже никого не было.

"Завтра я буду свободен... завтра начнётся жизнь!".

***************

И это "завтра" наступило, а наступила ли жизнь? Вопрос спорный! Ровно в десять утра, первого мая две тысяча первого года, Влади'слав Пе'трович покинул стены психиатрической клиники, навсегда. Надо сказать, что это было знаменательным событием в жизни целого города. Репортёры всех местных газет и телевидения съехались сюда, ещё за полчаса до появления Влади'слава. Вопросы, вопросы... они сыпались отовсюду.

"Из одного сумасшедшего дома в другой".

- Влади'слав, скажите, что вы теперь намерены делать?

- Влади'слав, всё это время, вы были в клинике?

- Какой путь вы выберете по дороге к Нобелевской премии?

- Вас прятали спецслужбы?

- Вы выздоровели?

"Замолчите, умоляю вас, замолчите".

Пе'трович, схватившись руками за голову, стоял в окружении толпы журналистов, не в силах вымолвить ни слова. Из оцепенения его вывел обычный хлопок, раздавшийся возле самого его уха.

- Прошу тишины, - громко проговорил он. - Да, без спорно. Я продолжу путь к своей, однажды-поставленной цели, но путь этот будет честным.

- Что это значит?

Послышался, уже знакомый Влади'славу голос, одного из репортёров.

- Я докажу всему миру, что моё открытие, это не просто другое измерение, о котором, в принципе, уже очень давно говорили, а нечто, способное перевернуть все представления о, существующем вокруг нас мире.

- И, как именно, вы собираетесь это доказать?

"Чей это голос? Где этот человек?".

Пе'трович озирался по сторонам, но объект, задающий вопросы, явно не хотел, чтобы его знали в лицо.

- Я собираюсь объявить об эксперименте, в котором будут принимать участие добровольцы, страдающие неизлечимыми заболеваниями. Я сейчас обращаюсь с официальным заявлением в Российскую Академию Наук с просьбой, создать квалифицированную комиссию, которая будет следить за ходом эксперимента, а так же, предлагаю право выбора добровольцев, которые и примут участие в эксперименте.

- Вы понимаете, что вы дарите людям надежду?

"Всё тот же голос... где же ты?".

Пе'трович, отчаянно крутил головой из стороны в сторону, цепляясь взглядом за каждого из представителей прессы, в надежде увидеть знакомое лицо.

- И в случае провала, двери в большую науку будут для вас навсегда закрыты...

- Провала не будет, - коротко ответил Пе'трович, пробираясь сквозь живую изгородь из репортёров.

Машина отца стояла совсем неподалёку, но путь к ней занял определённое время. Вопросы продолжали сыпаться, но отвечать на них Влади'слав больше не хотел, да и к тому же, они снова превратились в хаотичное движение слов и разобрать что-либо было, практически, не возможно. Пе'трович расположился на заднем сидении чёрной Волги, но только после того, как отец надавил на педаль газа, почувствовал себя в безопасности.

Некоторое время, до того, как автомобиль выехал на центральную дорогу, Влади'слав смотрел на, оставшуюся и, удаляющуюся от него, кучку журналистов. Он всё-таки надеялся, разглядеть в ней человека, которому принадлежал этот знакомый голос. Но все попытки оказались тщетными. Вскоре толпа разошлась, а, скорее, разбежалась. Каждый хотел оказаться первым в эфире с заявлением Пе'тровича. Обычное животное стремление - быть всегда и во всём первым. Улица опустела. Лишь тени, распустившихся деревьев, плавно качались на асфальте, не собираясь никуда уходить. Они были неотъемлемой частью этой улицы, этой городской панорамы. Они были здесь полноправные хозяева, а весенний майский ветер вселял в них душу отчего, казалось, они оживали. Когда, что-то изменяется постепенно и происходит это на наших глазах, мы не всегда замечаем разницу. Но стоит нам уехать на пару недель из города, с улицы, на которой мы выросли, то, вернувшись, мы сразу обнаруживаем, что что-то не так. Чего- то не хватает или же, напротив, что-то появилось новое. Мы не всегда понимаем, что именно, но, абсолютно точно, чувствуем разницу. И, если бы сейчас, кто-то из местных жителей вдруг, внезапно вернулся из командировки, то перемены, которые здесь происходили, были бы для него очевидны. На улице было слишком много теней, которые ничему и никому не принадлежали. Они жили своей жизнью, не зависящей ни от одного, существующего природного явления. Солнце рождало их днём, ночью же, их порождал сам человек, освещая для себя, как ему казалось, весь мир.

Уже через четыре дня Владиславу позвонили из Академии Наук и приняли его предложение. На всеобщее удивление, людей для его эксперимента было не много, а если быть точнее, всего один человек. Все, обследующие его врачи, в один голос констатировали диагноз: "Диабет". Болезнь, прямо скажем, не самая "смертоносная", но, тем не менее, по сей день не излечимая. Людям, страдающим этим страшным недугом, не просто жить, в окружившей их со всех сторон Вселенной, хотя абсолютно то же самое можно сказать и обо всех остальных. Но специально-собранная комиссия свой выбор остановила именно на одном человеке и именно на "диабете". Это решение было окончательным и обжалованию не подлежало.

Пе'трович не возражал. Дата начала эксперимента была назначена на двадцать пятое мая. Всё, что требовалось от Влади'слава, это взять с собой пациента и в кратчайшие сроки вернуть его целым и здоровым. Однажды он уже практиковал подобное путешествие, но в случае с Маканским, вернулся он оттуда один. Сейчас, ни в коем случае, нельзя было допустить ничего подобного, никаких форс-мажорных обстоятельств... ничего, что могло бы подорвать его репутацию, как учёного, так и человека, в общем смысле этого слова. И в этом ему должны были помочь тени. Вся надежда была на Антона Дмитриевича и его свиту.

"Анжелика, я умру без тебя".

Влади'слав волновался. С каждым днём всё сильнее и сильнее, и этому обстоятельству было, вполне, разумное объяснение: в любой момент, тени могли предать его. Предать? Да, они могли его просто бросить!

"Анжелика, умоляю, вернись!".

Но всё это было неважно по сравнению с тем чувством, которое теперь вызывало у него одиночество. Это бесконечная череда дней, сменяющихся и уходящих навсегда в прошлое. Это невыносимое чувство тоски и постоянной тревоги.

"Неужели, вся моя жизнь - сон? Я ведь знаю, что ты существуешь!".

**************

Наступил две тысячи третий год. Весь "учёный" мир был в ожидании возвращения Влади'слава Пе'тровича. Хотя, скорее, больше ждали чуда, которое должно было произойти по его возвращению, а именно.... Все ждали пациента, с которым он исчез почти два года назад. И надо сказать, что чудо произошло.

Девятнадцатого июня, в пригороде Воронежа, два человека сели в, остановившийся перед ними грузовик, за рулём которого был водитель-дальнобойщик, Иван.

- Вам в город? - вежливо спросил он, когда они расположились справа от него.

- Да, если это возможно, - ответил Пе'трович.

- В мире нет ничего невозможного, - с улыбкой бросил парень и включил первую скорость. Огромная фура, очень плавно тронулась с места и стала набирать скорость.