Вечная сказка(СИ)

*Конфуций

Затаив дыхание, я толкнула дверь, не зная, что обнаружу за ней. Что если мне всё приснилось и повторения тому не будет? Но Лухань стоял передо мной, радостно улыбающийся, посреди холла, где когда-то, наверное, стоял круглый тяжеловесный стол, на котором каждые три дня менялись благоухающие цветы в фарфоровой белой вазе с сине-золотой росписью драконами и цветением слив. Лухань был здесь, но, увы, всё такой же призрачно-прозрачный, пронзенный видом ступеней за ним, подобно помехам на телевидении рябящим на его изображении. Я переборола себя и удержала свою хотевшую упасть улыбку, чтобы не огорчить его. Он разве что не закружился в воздухе вокруг меня, подлетев и засуетившись на месте. - Как я рад, что ты пришла! - Неужели ты сомневался? - Мы посмотрели друг другу в глаза. Это напоминало мне трюк с трехмерной картинкой, за которой можно разглядеть что-то иное; если концентрироваться на кареглазом взоре, то перестаёшь замечать, что сквозь него что-то неестественно просматривается. - Вдруг ты приняла всё за видение, - всплеснул он видимостью рук. Ведет себя, как молодая хозяйка, впервые принимающая гостей, не знающая, что предложить, куда позвать. Ему хочется создать мне ощущение уюта, спокойствия и счастья. Мне хочется провести пальцами по его волосам, броситься ему на шею и обнимать, пока не заболят мои плечи и его ребра. Невозможно. Я сильнее натянула губы, не лишая их нужного выражения. - Только не после вернувшихся воспоминаний и того, что они притащили за собой. - Я шагнула, заново осматривая дом, к которому ещё не привыкла. Всё было, как и вчера. К сожалению. Ничего не ожило, не вернуло жизни ни себе, ни моему возлюбленному, светлой тенью поплывшего за мной к лестнице. - Ты не рада... - робко предположил Лухань. Поставив ногу на первую ступеньку, я посмотрела на него, следующего со мной рядом. - Не рада, что вспомнила. - Ничего подобного! - горячо заверила я. Сейчас мне казалось, что я была калекой без знания о себе прошлой. О настоящей себе, которая ничем не отличалась в прошлом от той, что здравствует в этом дне. - Я люблю тебя, Лухань! Как я могла существовать без этого? И зачем? Не говори так. - Моя ладонь поднялась, запоздало опознав отсутствие плотности того, к кому попыталась прикоснуться. Парень проследил за движением и чуть померк. - Это всё неважно! - поспешно сказала я и зашагала вверх. - Мне всё равно, ощущаю я тебя или нет. Мои чувства от этого не меняются. Я буду с тобой всегда, каким бы ты ни был. - Разве это не странно? - Я остановилась на середине, поправив на плече рюкзак. Лухань несмело пожал плечами. - Что можно ничего не ощущать, но всё равно чувствовать. Нет, ты можешь... в тебе есть всё, всё, чем любить... а я? Ничего нет. А я всё равно как будто бы человек... его подобие... - Ты мой любимый человек, - надсадно сказала я, опустив брови и разглядывая его влажными глазами. Страшно. Мне всё ещё каждую минуту страшно. Но не от сверхъестественности происходящего, а от того, что он пропадет, исчезнет, что-то случится с нами такое, что вновь оборвет нашу встречу, память. - Идём, там солнечнее... Я побежала быстрее, а ему не нужно было и ногами шевелить, чтобы не отставать. Им двигала мысль, внутренние указания. Хотя внутри чего бы им быть? Скорее внешняя энергия, как-то связанная с чем-то вечным, питающаяся откуда-то из далёких пространств, возможно оттуда, где обитает разгадка и загвоздка нашей трагедии. - Я сказала родителям, что погуляю с подругой, - остановилась я возле рояля, как и накануне. - Отец был недоволен моим поздним возвращением, поэтому сегодня придётся пойти домой раньше. Только не подумай, что я хочу этого... я бы осталась тут до тех пор, пока мы не нашли способ... - А если мы его не найдем? - прервал меня Лухань, присев на пол. - Найдем! - убежденно сказала я и, лишившись этой уверенности в связи с тем, что она из меня наполовину вылетела громким заявлением, опустилась на стул, сняв рюкзак и швырнув его под музыкальный инструмент. - Неважно. Я уже сказала тебе. Кто бы ты ни был по сути в этот раз, я буду с тобой. - Тебе было бы проще полюбить другого, - отвел глаза он. - Очень смешно! - Хлопнула я ладонями по джинсам. - Десятки веков не могла, а тут с разбегу так и сделаю! - Прости, мне непривычно это всё. - Лухань стиснул губы, мелко задрожавшие и выдавшие, что он где-то в душе плачет. Впрочем, где же, как не вот в этой оболочке, разве она ни есть та самая душа? - Я ничего не могу сделать. Не с какой-нибудь ситуацией, в которой оказался слаб. Я просто ни-че-го. Не мо-гу. Сделать.

Сползя со стула на колени, я очутилась перед Луханем. Отойдя от шока, я в эти сутки оказалась более заряженной верой в лучшее, той, которая могла поддержать и на которую не повлияешь вот так безысходностью, сбивая с пути. Но его я могла понять. Семнадцать лет одиночества, ожидания, непонимания, страха и мучений. Семнадцать лет ада. Даже если он начнет орать и вести себя, как безумец, я буду терпеть и смотреть на это с любовным состраданием. - Как ты провел ночь? - отвлекла его я и он, дрогнув, повел головой в сторону. - Выспался? - Если я не могу устать, могу ли я выспаться? Я не знаю, как назвать то состояние, в которое я попадаю, как призрак. - Лухань сделал движение вздоха. Но он же не дышал, как неживое создание, поэтому подъем груди и возвращение её в начальное положение - скорее воспроизведение человеческих привычек, выражавшее эмоциональную подоплеку. - Я брожу по этому дому, пока вдруг не проваливаюсь во что-то сродни сновидению. Каждую ночь оно одно и то же. Я бегу за тобой, чтобы воссоединиться. Каждый раз это удаётся. Это хороший знак, правда? - с надеждой обратился он ко мне. Я кивнула. - Но я уже знаю, что как только всё происходит, я возвращаюсь в сознание и продолжаю пребывание в этом состоянии. А там, во сне, я всё ощущаю. Я там целый... то есть, владею самим собой, телом. Материальным. Поэтому я хитрю и предпочитаю бежать за тобой размереннее, ловить тебя медленнее... Потому что после этого солнце будит меня, всегда будит! - Лухань недовольно посмотрел на окно. - Не люблю его! Зачем оно врывается так бесцеремонно? - Хорошо тебе. Ты хотя бы во сне со мной можешь быть, - погладила я воздух там, где сидел он. Однажды я почувствую его, я знаю, я должна. Если он не обретет тканевые клетки, эпидермис, структуру, то я субстанционально растворюсь, чтобы сойтись с ним в качестве и подойти, как ключ к своей замочной скважине. Каким образом? Пока неведомо. Но это цель, на которую не жалко положить жизнь. Жизнь! А что, если я буду стареть и страшнеть, а Лухань останется неизменным? Тогда, наконец, он полюбит другую. Даже призраки могут менять привязанности, разве нет?

- Хоть какая-то компенсация, - с задержкой среагировал он. - Но есть ещё воспоминания... в них ведь ты тоже всё ощущала? И нас вместе... - Да, но когда мы были вместе достаточно? Каждый раз испытываешь только боль, разлуку, смерть... Ты заметил, что эпизоды, не относящиеся к нам обоим, не возвратились в память из тех жизней? Я совершенно ничего не могу сказать о тех девчонках, которыми была, кроме того, что они любили тебя. Знаю, как они - то есть мы - встретились, познакомились, как всё шло и чем закончилось. Но ничего несвязанного с нами. - Да, это так, - согласился Лухань. - Ты хочешь увидеть четыре оставшихся судьбы?

- Не сегодня, - отказалась я. - Я не готова. Это очень тяжело. - Понимаю. Мы погрузились в молчаливое созерцание друг друга. Иногда заговаривали, но негромко и ненадолго. Всё ещё переживали встречу, очередное обретение. Всё ещё боялись, что эта очередная находка создана для того же, что и предыдущие - чтобы потерять. Ловушка мерзкого рока. Я не могла представить, что сделаю на этот раз, если история повторится. Поднимется ли у меня рука на себя? Возможно, если я убежусь, что Лухань растворился насовсем. Иначе же буду ждать столько, сколько понадобится. И искать. Если он испытывал подобное так долго, то и я не стану облегчать свою участь. Мы всё разделим поровну.