Живая квартира (СИ)

Глава шестая. Последний Новый год.

– Марк! – крикнул Тимур. – Давай быстрее к нам!

   Он разговаривал со своим отцом, а быть может и с девушкой, которую он пытался скрывать от нас. Дверь спальни открылась и вместе с ней последние слова, прозвучавшие из уст Марка:

– Да пошла ты, глупая сучка! Ты всегда мне врала, и я тебя никогда не любил, теперь ты это знай!.. Никогда…

    Он сбросил вызов и направился к нам. Я увидел, как по его небритой щеке скатилась слеза, мужская слеза обиды и ненависти к ней.

– Что она тебе сказала? – спросил Тимур, наливая себе второй бокал.

– Ничего. Тебя это не должно касаться.

– Хорошо, но ты просто забей на эту дурную сучку, и жить тебе станет намного лучше, уверяю тебя. Когда ты свободный, ты не имеешь ожиданий и не требуешь ничего от судьбы. У меня нет второй половинки, и я в любом случае чувствую себя великолепно.

– Я очень рад за тебя, друг мой! – проговорил Марк.

– Марк, – вступила в разговор Алёна, – сегодня такой праздник, которого мы все так долго ждали, давай попытаемся успокоиться и радоваться, я знаю, что это нелегко, но пожалуйста, попробуй.

– Да вы особо не переживайте за меня, – сказал он и улыбнулся сквозь слезы. – Всё будет хорошо. Давайте уже выпьем, в конце концов!

    Я по-дружески обнял его одной рукой, и потом мы начали слушать новогоднее поздравление от Президента. Когда часы были готовы пробить двенадцать, Алёна подошла к окну и настежь распахнула его. На улице была полная ночь, в которую невозможно было погрузиться. По всему ночному городу гремел салют, и сверкали в тёмно-оранжевом небе фейерверки. Пронзительные звуки исходили из тёмной улицы, повсюду горели новогодние огоньки.

– Пусть в каждой семье царит согласие и благополучие! С Новым годом!

– С Новым годом!!.. – мы стукнулись бокалами изумительного шампанского и выпили.

Глава седьмая. Они смотрят на нас.

    Тимур взял гитару и приступил аккомпанировать нашим голосам. Мы начали есть, одновременно подпевая под любимые песни. Максим присел на стул, стоявший около моего гардероба, и совершенно застыл, вновь вглядываясь немигающими глазами в сторону коридора. Он просидел так долго, что показалось, словно это могло продолжаться вечно. Мы пели много песен, и теперь перешли на иностранные хиты. Тимур замечательно аккомпанировал, а мы продолжали подпевать, доедая приготовленную Алёной красную рыбу и закусывая прекрасным оливье, который был действительно приятным на вкус.

Внезапно Максим подал свой хриплый, испуганный голос:

– Клянусь Богом, я их вижу, – Мы с Алёной посмотрели на него, а те начали петь следующую бессмертную песню «Ветер перемен». – Я вижу, я точно их вижу! Ребята я сошел с ума или они действительно здесь?

– Что?! – глаза Алёны расширились, она была напугана. – Кто это здесь?

– Они стоят возле настенной вешалки и кухонного проема. Вон там, видите? Подрыгивают и смотрят на меня.

    Его голос больно дрожал, это было похоже на то, когда человек пришел в дом после сильного мороза и весь трясётся от пронизывающего холода. Он, неподвижный и полностью окаменелый, сидел на стуле.

– Что с тобой, Макс? – спросил я, почувствовав холодок, пробежавший по спине.

– Они улыбаются, – сказал он почти шёпотом. – Они как будто задыхаются и похрюкивают, двигаясь влево вправо. Их руки согнуты в локтях, а ладони... ладони.. изогнуты подобно полумесяцу.

    Я посмотрел в сторону коридора и никого там не увидел. За исключением того, что там виднелись наши вещи. Алена была в полной непонятности и тоже взглянула туда – тот же результат.

– Кто они? – спросила Алена. – Ты о ком сейчас говоришь?

– О нет… – задребезжал он. Было заметно, как его бросило в дрожь. – Они приближаются ко мне…

– Кого ты видишь?

Я увидел, как его кожа стало абсолютно бледной, как у мертвеца, лежащего в морге.

– Это черти, – дрожащим голосом прошептал он. – У них кривые, вогнутые взад ноги и очень, к-а-к я в-и-ж-у длинные хвосты. Их шерсть будто светится, а взгляд сверлящий и с-сумасшедший. Я не могу на них смотреть!..

    Тимур прекратил аккомпанировать на гитаре и изумлённо посмотрел на Максима, а потом и Марк, который показался мне немного потерянным.

– Что с ним такое? – удивился Тимур.

– Я не знаю, – сказал я, глядя с ужасом на Максима, которого не отпускала дрожь. – Он видит чертей. Максим, что они сейчас делают?

– Ничего… нет, они смотрят прямо на вас.

    Внезапно у Максима начался приступ астмы, он быстро полез в карман и достал трубку с ингалятором. Нам было больно смотреть на него, потому, что мы к огромнейшему сожалению ничем помочь не могли. После приступа, он вновь обрел солнечный цвет кожи и тихо промолвил:

– Я хочу спать. Мне надо немедленно уснуть, ребята…

    Мы раздвинули ему диван, он, немного шатаясь, лег на него и полностью окунулся в страну снов.

– Марк, – сказал я. – С ним такое часто бывает?

– Почти каждый день, ты же ведь знаешь, что это серьезное заболевание.

– Конечно знаю. Но я тебе говорю про другое, про то, что он только что видел и описывал. Как это объяснить?

– Никак. Он всегда был таким.

    Я заметил, как Алёна подошла ближе ко мне, и почувствовал, как она порывисто дышала. Я взял её за руки и ощутил, что они были холодные как лёд, а нижняя губа немного дрожала. Она боялась и скорей всего знала, что могло произойти что-нибудь плохое, но просто не говорила нам это.

– С тобой всё хорошо? – спросил я, смотря на неё. Глаза её были влажные, она прижалась ко мне и тихо сказала:

– Мне что-то не по себе. Может, пойдем уже спать?

– Я бы тоже не отказался…

    Во всех комнатах наступила гробная тишина. Лишь тиканье часов было слышно в зале. На улице давно всё замерло, где-то исключительно стреляют последние пиротехники, которые просто опоздали и сразу не выстрелили в тёмно-оранжевое небо, а где-то слышалась тихая, заглушённая музыка, сопровождающаяся голосами людей. Мы с Алёной спали в спальной комнате, немного открыв окно перед сном. Тимур лежал на постеленном на полу матрасе, а Марк спал на раскладном кресле. Ночь — тик… тик… тик…. Никого не было слышно.

Глава восьмая. Блуждающий в темноте.

    Скрип кухонной двери, а потом шаги, приближающиеся к Марку. И тихий, гнусный голос прошептал ему в самое ухо, только это были не слова, а нечленораздельные звуки. Он проснулся. Состояние у него было, будто кто-то похлопал его по плечу, ему захотелось немного отлить, видимо после шампанского. Он подошёл к Максиму и разбудил его.