Сибирская жуть-2

Разговаривали молодые влюбленные долго, сидя у быстрой воды. Сверкают речные струи бликами солнечными, птички поют, подснежники расцветают. Хорошо! Зачем только старые говорят о страшном?

Текло время. Забыли девушки о разговоре в белой юрте татарского вождя.

Но однажды не дождалась влюбленная Селенвей милого своего жениха на свидание.

Когда пошла девушка Селенвей к юрте любимого, то увидела старую мать, будущую свою свекровь.

«Что случилось?» – воскликнула испуганная Селенвей, открывая полог юрты.

В сумраке жилища едва различалась разбросанная постель. Селенвей наклонилась к подушкам… На постели без чувств лежал ее жених со следами черной болезни на прекрасном лице.

Закричала бедная Селенвей раненой птицей, побежала прочь, к высоким скалам прибрежным.

«Никто не спасет любимого, кроме меня самой!» – думала Селенвей в тревоге о любимом. Стойко прошла девушка мимо юрты родительской и продолжала путь к обрывам на Богунае.

Молчали каменные громады, затихли птицы, когда поднималась красавица на самый высокий утес.

«О боги! – закричала девушка. – Видите, как тяжело мне! Дайте знаки божественные, что не напрасна жертва моя, что правильно поступает несчастная девушка Селенвей!»

Тотчас на светлом небе рядом с сияющим диском солнца появился узкий серп серебряного месяца. Это было знамение…

Бросилась с утеса вниз девушка Селенвей и разбилась о камни.

Выздоровел вскоре заболевший юноша, стал искать возлюбленную. Люди племени указали ему, что Селенвей убежала к страшным скалам, каменным громадам.

Отправился туда жених девушки, увидел лежащую на камнях Селенвей. Бережно поднял девушку и горько заплакал.

«Боги! Вы взяли ее чистую душу, чистую снежинку мою, девушку Селенвей! Сделайте же что-нибудь, чтобы память о ее подвиге не исчезла!»

Неожиданно упал тогда со скалы водный поток, засверкал брызгами бриллиантовыми, умыл слезы юноши скорбящего. Вечно падает со скал вода, повторяя путь сибирской девушки каждый миг времени.

Водопад на Богунае! Красивейшее место нашей тайги! Виден в мокрые туманы силуэт тонкой фигурки в скалах, девичьей фигурки. Душа невинная прилетает сюда, чтобы увидеть родные просторы.

Берегут сибиряки память о девушке, чистой, как белая снежинка, о ее преданной любви, не пощадившей даже собственной жизни ради любимого.

Забыли потомки имя властного вождя и жестокого шамана, но осталась память о девичьем подвиге, о жертвенной и нежной любви.

БОБЫЛЬ СИБИРСКИЙ

В давние времена одиноких мужчин в Сибири бобылями называли. Считалось тогда, что бобыль испорчен одинокой жизнью, жизнью ради собственной личности. Не способен бобыль отдавать последнюю рубаху ради благополучия родных людей, ради семьи своей.

Многое из правил старых полезно знать и современным сибирякам.

Жил однажды такой бобыль в дальней деревушке сибирской. Звали парня Микола.

Любил Микола вдоль главной деревенской улицы прогуляться, себя показать, покрасоваться, повеликатиться. Микола ростом высокий, собой чернявый, волос не кудрявый, но волной пышнится, лицо белое. Из охранных казаков Микола родом был, а как разбойников в Сибири к порядку призвали, так люди служивые, охранные вроде не у дел оказались. Некоторые крестьянствовать стали, а у Миколы батюшка молодым в мир иной преставился, не успел сыночка к работе приучить. Охранной работы не нашлось для парня, а другой не пожелал Миколушка.

Завидовал в душе своей Микола мужичкам с крепким хозяйством, с достатком в доме.

Самому-то обустроить подворье неохота, лень одолела. А время летит, годы подошли, стареть парень начал. Первой забеспокоилась мать, престарелая Варвара:

«Послушай меня, сынок-бобылек! Сколько можно гулеваниться? Жениться тебе надо. Женишься – остепенишься! Мне легче будет. Женись, прошу тебя, Миколушка!»

Варвара престарелая надеялась, что сосватанная девушка будет парню воспитателем, тайным праведным наставником.

Согласился парень с маменькой, что нужна жена-молодушка: «Жена нужна мне не простая, а девка просто валовая».

Наконец приглядели в деревне Амосовка в бедной семье красивую девушку, по имени Анисья. Девушка скромная, работящая, пряниками не избалованная.

Посватались и согласие получили.

От удачи такой бобыль великатится: шапку соболиную надел, по деревне в ней прогуливается, над другими бобылями надсмехается: «Удача в руки пришла, а вы не смогли Анисью высватать!»

Видная девушка невеста Анисьюшка. Косы русые с отливом золотистым, растекаются по круглым плечикам, глазоньки ясные, голубые, как вода в ключе в летний день под ясным небушком. Недостаток у Анисьюшки – бедность липкая, сиротская.

Поженились. Отшумели застолья. Взялась новая хозяйка в бобылевой избе чистоту наводить… Казалось бы, ничего особенного, уборка дело обычное во всяком доме.

Да постель у бобыля двойная: первая как у всякого человека в доме, в спаленке, а другая в подполье, под землею. Спал в морозы лодырь в погребе, чтобы печку не топить, дрова сохранить.

Известно, какая чистота в подполье, земля сырая вокруг постели.

Анисьюшка отмывала, отстирывала, щелоком березовым отбеливала.

Попросила и муженька молодая жена: «Миколушка, сходи на пустошь ближнюю, нарви теплушнику на вехотки-отмывалки!»

«Для чего я жену брал? Чтоб работала, старалась. Сама сходишь, не попова дочка!»

Анисья тихо молчит, а обида сердце точит. Не знает девушка, что для бобыля терпеть рядом жену уже наказание, а тем более помогать ей.

Стала жена молодая горницу белить, а муженек из дома гулять ушел, в компанию пьяную. Не дружит Микола с серьезными мужиками, все бродяжек ищет. В тайгу на охоту идти мороза опасается, на печи безопаснее.

Тогда решила Анисья хозяйство завести; если нет промысла таежного, пусть подворье будет в порядке. Не успеет молодица сказать, что надо сараи утеплять, как Микола сразу в ответ: «А для чего жена? Тебе надобно, значит делай!»

Невозможная жизнь у несчастной Анисьюшки, хоть назад к родителям возвращайся!

Обидно девушке, да поздно спохватилась, раньше надо было предусмотреть бобылевые причуды.

На праздник Рождества отправилась Анисья коровке сена дать, теплым пойлом попоить. Разыгралась метель на улице, неба не видно, голоса не слышно. Пурга.

Отворила молодица дверь в сарай и видит: сидит посередине плашек листвяжных зверек. Быстрый в движеньях, мех – как огуречный цветок, яркий, желтый. Проскользнул зверек между горбылинами денника и сел, притаился, а молодица угощение ему положила: косточки из бульона.

Не успела молодица управиться, а зверек рядом. Снова Анисьюшка ему угощение положила. Сама присела на выступ кормушки, любуется зверьком. Красив быстрый зверек! Горит мех золотистым цветом, даже светлее вокруг становится. Вдруг заговорил он с ней голосом человеческим: «Анисьюшка, милая! Не грусти, не склоняй голову, не роняй слезинки печальные! Знаю, грустно тебе, сердце в тоске!»

Обрадовалась Анисьюшка слову доброму, слову ласковому:

«Без отца росла, в бедности, думала, замужем поживу с хозяином, да ошиблась!»

«Помогу тебе, Анисьюшка, принесу золотой песок. В моих норах-подземельях много всякого добра, принесу все до утра!»

Не поверила молодица, даже растерялась от неожиданной речи зверька диковинного. Но на следующее утро увидела на листвяжных плахах, где сидел зверек, горстку песка золотого. После этого каждый день приносил хорек немного песка золотого, за недолгое время набрался хороший тайник золотого песка.

Муженек ничего не замечает, занят своими друзьями.

Изладился, исповадился, не ест, не пьет, самогон в кружку льет. А в кармане таракан на аркане, нет ни хлеба, ни муки – разгулялись мужики.

Анисья терпит, но не плачет больше, тайна дружбы с диковинным зверьком сердце ей согревает. Уже и зима на исход пошла, метели февральские отшумели, подошло Сретение. Оказалось, просчитался молодой хозяин на запас дровяной, кончилось топливо.