Сибирская жуть-2

Вышел Ю Фань из барака, осторожно, тихо так к Варе приблизился. Стала она ему объяснять, куда его поведет, а он молчит, только улыбается ей. Взяла Варенька сокровище свое за руку и повела по заснеженной дороге. Долго шли молодые заснеженным царством, сказочным лесом: мимо елочек в пушистых белых платочках, мимо заиндевелых берез, мимо скачущих быстрых белочек. Ю Фань говорил японские слова, а Варенька смеялась звонко «Кимоно!» – говорил Ю Фань, показывая на ее полушубок. А Варя заливалась, как колокольчик серебряный, звонкий.

Дома бабуля уже ждала гостей, накрыла в чистой горнице праздничный стол.

Угощение самое скромное, крестьянское: грибочки соленые с чесноком, картошечка круглая, пельмени с рыбой, запеченная в русской печи зайчатина.

Ю Фань всему улыбался, смородиновые глаза его светились счастьем и сдержанной грустью.

Когда называл он предметы на японском языке, сразу понять его было невозможно. Видно, сам паренек тоже растерялся от нежного девичьего внимания.

Зимний день недолог, а вечером, после скромного ужина, Варя ласково попрощавшись, ушла спать к бабушке на печку. «Зачем торопить судьбу?» – рассуждала скромная Варенька.

Рано утром следующего дня уходил Ю Фань в свою бревенчатую казарму. Девушка провожала милого ей парня. Неожиданно Ю Фань коснулся румяной от мороза девичьей щеки: «Вар-вар-сан!» – произнес он, и прижался к ней нежно.

Несколько раз разрешал начальник свидания, всякий раз молодые люди радостно ждали встречи.

Теперь беседовали влюбленные на им одним понятном наречии. Японский юноша отзывался на ласковое. «Ванечка!» Девушка Варя на слово: «Сан!» Вместе возили они воду для дома, кололи березовые дрова, топили жаркую баню. В любой тяжелой работе испытывали молодые радость общения двух одиноких людей.

Ю Фань любовался светлыми, волнистыми девичьими косами, раскручивал легкие завитки на кончиках тяжелых девичьих кос… Иногда просил разрешения коснуться чистой красоты девичьей, долго смотрел на девушку зачарованными глазами.

Васильковые глаза Вареньки сияли счастьем, румянец горел на нежных щеках, от волнения девушка становилась еще красивее.

Но наступало время, юноша уходил, а для Вари приходили серые дни ожидания.

Однажды прибежала к Вареньке соседка тетя Груня: «Японцев домой увозят, их самураи из самой Японии приехали, перепись составляют!»

Быстрее ветра оказалась Варенька у японских бараков и стала спрашивать конвойных о том, что услышала.

«Да, – подтвердил конвойный, – уезжают пленные, завещания пишут!»

«Почему завещания?»

«Дорога опасная, морским путем повезут пленных, вот и заставляют каждого завещание писать по японскому обычаю».

Вскоре пришел Ю Фань в последний раз к своей красавице в домик деревянный, где ждала его нежная любовь. Варенька уже знала от богунайских женщин и день отъезда пленных, и время отправки. Она похудела от бессонных ночей, лицо стало бледным и поражало строгой, особенной красотой.

«Останься, Ванечка! – просила парня девушка. – Оставайся, навсегда будем вместе!»

«Я ненадолго, сделаю дела и вернусь! – возражал Ю Фань. – Обязательно вернусь, любимая!»

Нежно прижимал он ее к своей груди, неумело гладил волнистые косы… Влюбленные не замечали времени, оно остановилось для них… Впервые пережили молодые счастье близости, счастье человеческое…

Наутро провожала Варенька его до казармы на Богунае… Молодые шли, взявшись за руки, а часовые ничего не говорили им, лишь расступились, пропуская юношу к пленным…

Вскоре уехал Ю Фань, вместе с остальными японцами.

Потянулись долгие дни ожидания, но вскоре Варенька почувствовала в себе новую жизнь, радость зачатия.

Через положенное время родился смуглый мальчик, вылитый красавец Ю Фань…

А через несколько дней, после счастливых родов, пришло письмо из далекой Японии.

Розовый конверт с листочком прозрачной рисовой бумаги. На белоснежных полях пестрели значки-иероглифы. Текст печатался дважды – русскими буквами и японскими иероглифами: «Ваш муж, гражданин Японии, Ю Фань Ли, вместе с 320 военнопленными погиб, возвращаясь на родину, при аварии транспортного судна в нейтральных морских водах. Согласно его завещанию, вам следует получить 10000 иен в золотой валюте». Дальше шли объяснения и шифры банковского счета в городе Владивостоке, где могла она получить деньги Ю Фаня.

Свет белого дня померк, наступила темень. Варенька не могла ничего понять, ничего слышать…

Вскоре попыталась молодая мать отыскать военного командира, разрешавшего ей свидания с милым Ю Фанем, хотела расспросить получше о гибели японцев. Командир охранной части сказал ей, что японцы, вероятно, нарочно транспорт потопили, потому что, по их разумению, японец, побывавший в плену, недостоин жить на родной земле. Как только достиг корабль морских границ, так и затопили всех. В Японии особые взгляды на пленных.

Но прошли годы, миновали несчастья, вырос у Вареньки хороший сын.

Живет в Зеленогорске образованный, красивый мужчина с белыми волнистыми волосами и смородиновыми глазами отца. Его мама часто улыбается, любуясь сыном: «Вылитый Ю Фань, только кудри мои!»

Нет у них могилы Ю Фаня, поэтому в родительский день приходят сын и мать на японское кладбище рудника, поминая погибшего отца и мужа…

АФОНИН РУЧЕЙ

Случилось это еще при царе, когда на торговых путях нет-нет, да и объявятся разбойники лесные.

Богата сибирская тайга, все есть в ней. Зверье пушное, травы целебные, ягода сладкая, орехи кедровые. Струятся среди зеленой травы чистые-пречистые ключи серебряные. Течет в глубине заповедной знаменитый ручей Афонин. Прохладны его хрустальные струи.

Льется поток прозрачный, светятся камушки донные. Шумят над ним высокие сосны, старые кедры. Крадутся к ручью прекрасные лесные звери.

Лакают розовыми язычками сладкую воду пушистые белки, навещают Афонин ручей горностаи, быстрые куницы, драгоценные соболи. Торопится сюда по дикой тропинке хитрая лиса. Выходит из чащи дремучей могучий медведь и пьет из чистого-пречистого источника сладкую воду.

Издавна охотились здесь предки наши, прозвали люди ручей Афониным. И не просто так…

Всякое слово имеет смысл, всякое название свою историю.

Название месту таежному люди дали в память о человеке, красивом парне по имени Афоня. Не сразу попал Афоня в края далекие, сибирские.

Проживал тот Афоня в лучшие свои молодые годы в городе Тамбове. Родился в семье богатой, купеческой. Имел отец его звание купца третьей гильдии с состоянием более пятидесяти тысяч рублей – в то время сословие купеческое делилось на разряды особые, по достоинству. Торговал Афонин батюшка по всей России чистым белым сахаром. Знатен и богат был старый купец, о семье своей заботился. Не знать бы, не ведать беды отроку купеческому, да за делами государственными не заметил родитель горячего не в меру нрава у сыночка любимого. Остался Афоня с детства неукрощенным забиякой. А жизнь испытание послала, и беда тут как тут.

Однажды весною выпил родитель Афонин ледяной воды студеной. Заболел и от простуды жестокой вскоре скончался. Смерти скорой не ждал старик, потому не оставил сыновьям любезным завещания мудрого. Вышло из непредусмотрительности такой большое несчастье.

Собрали по достойному покойнику поминки, честь по чести, как водится на Руси. Гости расходиться уже собрались, когда меж братьями, Афоней и Вавилой, разговор горячий пошел и спор завязался. Первый Афоня заспорил, за раздел отцовского богатства выступать начал. Задрожали на столе братины серебряные, кубки позолоченные.

Состояние отца по закону того времени отходило к брату старшему, деловитому. Афоня должен был до времени совершеннолетия приказчиком в лавке работать.

Вспыхнул гордый Афоня. Разгорячились вином, раскричались. Сжал кулаки могучие младший брат Афоня. «Вздумал мне указывать!» – горячился отрок, старшего брата осуждая. Дошло до рукоприкладства. Размахнулся Афоня и ударил брата своего с пьяного плеча, плеча могучего. Не рассчитал силу молодецкую, забил.