Комната ужасов – 2

– От Бэрреклаф. Моей матери хотелось быть во всем истинной англичанкой.

– Карпатьян… Это же не английская фамилия? Да?

– Армянская. От отца.

– Рад познакомиться, Бэрр. Давно въехали?

– Примерно неделю назад. А вы?

– Одним из первых, но не жил здесь. Уезжал по делу.

Бэрр оглядел голубой блейзер Хэрри и серые фланелевые брюки. – Вы не будете сегодня плавать?

Хэрри осмотрел кончик тонкого носа своего ботинка. – Сомневаюсь я, что сегодня кто-нибудь вообще будет плавать. Приглашение было какое-то туманное, а?

– Торжественное открытие. Банкет на бортике плавательного бассейна. Что ж тут туманного?

– Вот именно. Банкет на бортике. Или в бассейне. Не одно и то же, правильно?

– Может, вы и правы. Выходит, я оделся неподобающим образом.

– Вряд ли кто-нибудь станет к вам с этим лезть.

– Преимущества возраста, сынок. Людская болтовня со временем перестает задевать – уж столько всего было. Войдем? – Бэрр кивнул на двойные двери.

– Потом. Увидимся внутри.

Бэрр, пройдя коридор, облицованный кафелем и, слава Богу, короткий, вступил в гулкое резонирующее пространство с мерцающим освещением. В первый момент Карпатьян почувствовал разочарование. Ширина бассейна – всего шесть метров. Потом понял, что бассейн кольцевой, или, скорей, шестиугольный, и охватывает все пространство этажа. Лифты и все другие службы образовывали посреди него остров. И хорошо, и плохо. Не нужно возвращаться обратно. Зато нужно все время держать голову над водой – следить за…

Справа от Карпатьяна стояла женщина, смотрела в воду. Оранжевые плетеные сандалии на каблуках клином, ядовито-зеленые брюки в обтяжку и лимонно-желтый прозрачный верх. Под тонкой тканью просматривались лямки желтого бюстгальтера. Они глубоко врезались в мясистую плоть – нагрузка, видно, немалая.

– Здравствуйте, – сказал Бэрр. Голос его отклик нулся эхом.

Женщина дернулась и качнулась, взмахнув руками.

– Извините, я не хотел вас напугать.

– Ничего страшного. – Она выпрямилась и обернулась к Бэрру. – Верхняя часть перевешивает. – Женщина улыбнулась и огладила руками грудь. – Я бы не утонула: плаваю прекрасно. Вообще-то я в любом деле хороша.

Волосы у нее были желтоватые, с правой стороны надо лбом зеленела закинутая назад прядь. Открытый лифчик был сильно затянут снизу, так что полные груди сидели в чашечках, как две порции мягкого розового пудинга. Женщина оплть улыбнулась. Передний зуб сверху чуть отличался по цвету, будто заплатку поставили. – Вы плаваете, мистер?..

– Карпатьян. Бэрр Карпатьян. Да, я люблю плавать.

– Брассом? – Веки с толстым слоем зеленых теней прикрылись. Женщина опустила левое плечо, повернула к нему раскрытые ладони.

– Иногда. Но чаще на боку.

– Тоже неплохо. Марша. Меня зовут Марша. Двадцать седьмой этаж, квартира один.

– Четырнадцатый, пятая. М-м, вы не знаете, где может происходить прием гостей?

Марша неопределенно махнула рукой, качаясь и почти падая.

– Спасибо, рад был с вами познакомиться, Марша. Наверное, в бассейне увидимся.

– Буду ждать с нетерпением.

Бэрр поспешил прочь не оглядываясь. Он знал, что в свои пятьдесят пять, с намечающимся брюшком и с челюстью, смахивающей на ковш экскаватора, до Адониса ему далеко. Как бы вела себя Марша с мужчиной помоложе и попривлекательней? Изнасиловала?

Из другого утла донеслись приветственные звуки голосов. К облегчению Бэрра, это оказалась семья – простые, нормальные люди. Тучный мужчина, впрочем, не слишком, если приглядеться. Он стоял в такой величественной позе – расставив ноги, выпятив живот и опустив двойной подбородок. На нем была темно-синяя тройка, бледно-голубая рубашка, красный галстук, ботинки из кордовской цветной кожи. Женщина – наверное, его жена – была одета в платье цвета морской волны с длинн…

– Бэрр, – представился он. – Четырнадцатый этаж. – По-видимому, нужно было называть квартиру, но после Марши Бэрру не хотелось выдавать сразу же все подробности.

Мужчину звали Рэндольф Эльспет.

– Торговый агент, «Пластикорп».

Жену звали Джейн, а дочек – Пандора и Персефона.

– Я на пенсии, – уточнил Бэрр. Неужели обязательно сообщать место работы?

– Я вижу, вы сегодня не собираетесь плавать, – заметил Бэрр, глядя в бескрайний простор голубого жилета.

– Не плаваю. Слишком занят, – будто это некая добродетель.

– У Рэндольфа, моего мужа, сердце пошаливает, – поспешила сообщить Джейн. – Ему нужно ограничивать свою, э-э, физическую нагрузку. – Женщина прикусила нижнюю губу.

– Я же сказал – некогда, – повторил Рэндольф.

– Я думал, что плавание не противопоказано сердечникам, в умеренных дозах, конечно, – заметил Бэрр.

– Видите ли, – сказала Джейн, – есть много вещей, которыми он МОГ бы заниматься, если б захотел. У меня диплом медсестры, но он меня не слушает.

Рэндольф взглянул на часы. Бэрр сменил тему. – А ваши дочки? Они-то плавают? – спросил он у Джейн.

– Как рыбы! – хором сообщили девочки.

За спиной у семейной группки разъехались раздвижные двери, открывая взорам комнату для приема гостей. В баре за стойкой появились две хорошенькие молодые девушки.

– Пойду, пожалуй, выпью чего-нибудь, – сказал Бэрр. – А вы как, не против?

– У меня встреча, – заявил Рэндольф. – Джейн!

– Да, Рэндольф?

Рэндольф смотрел на нее сверху, нахмурив брови. – Ты же знаешь.

– Да, Рэндольф.

Отец семейства повернулся к Бэрру.

– Приятно было познакомиться, мистер Карпатьян, Присмотрите за моими, ладно? Чтобы все было в порядке.

– Конечно, но разве миссис Эльспет сама не приглядит за девочками?

– Да-да, конечно. Я просто имел в виду. Ладно. Пора идти. Важная деловая встреча. До свидания.

Все посмотрели ему вслед. Бэрр повернулся к оставшейся троице, все как-то зашевелились, будто освободились от чар. Персефона, уперев руки в бока, откинула полы халата, демонстрируя молодые стройные ноги. Пандора привалилась спиной к стене, выставив одну лодыжку из-под халата и оттянув носок. Джейн, встряхивая головой, распускала крутые волны волос, откалывала камею. Шаль соскользнула с ее плеч. Глубокий острый вырез на платье обнажил полную грудь. Пожалуй, девочкам лет по пятнадцати. Джейн…

– Вы плаваете, миссис Эльспет? – поинтересовался Бэрр.

– Джейн, если не трудно. Я очень подвижная. В здоровом теле здоровый дух. – Она огладила платье руками сверху вниз. – Купальник на мне – под платьем.

Она посмотрела Бэрру в глаза.

– Вы что-то говорили насчет выпить…

– Конечно. Простите. Что вам предложить?

– Белого вина с содовой, если есть. Это мне, а девочкам – имбирный эль.

– Коку, – попросили девочки.

Мать посмотрела на них.

– Прекрасно, в порядке исключения. Значит, кока-колы.

– С водкой, – изрекла, подмигнув исподтишка, Персефона. Или Пандора. Бэрр притворился, что не расслышал. Напитки подавала третья девушка. Она стояла за покрытым скатертью столиком. Как и двум другим, ей было лет двадцать. Тоже симпатичная, в цветастом топе-лифчике и рубашке-саронг. «Из какого-нибудь агентства», – предположил Бэрр. Столик был заставлен бокалами для шампанского. Все внимание девушки было обращено на маленького мужчину в сером костюме. Бэрр наблюдал его со спины.

– Один кусочек сахару, одну каплю тоника, две унции шампанского, – говорил тот. – Именно две, не три, и не две с половиной, а ровно две. Ясно?

– Но мистер Тони сказал… – начала девушка. – Меня не волнует, что сказал мистер Тони. Он может руководить, как ему заблагорассудится, своим «Стиксом». Здесь я распоряжаюсь. Ясно?

Взгляд девушки встретил взгляд Бэрра, и она опустила глаза. – Да, поняла, сэр.

Серый костюм обернулся к девушкам за стойкой бара. – Одну унцию, будьте добры. И никакого потворства гостям, поняли? Когда будете подавать шипучку, сначала наложите в стаканы лед, и до краев, слышите?

Обе кивнули. Одна из них слушала коротышку, надув губки. Когда распорядитель отвернулся, она показала ему розовый язычок. Увидев, что Бэрр это заметил, девушка усмехнулась.