Заморская потеха

Вадим Соколенко

Заморская потеха

— Ну, и чья это была идея? — Баба-яга Варвара, притопывая ногой, сердито смотрела на Кощея. — Кто тут захотел почувствовать себя мальчиком?

— Почему сразу «мальчиком»? У них в эту игру солидные гоблины играют, — оправдывался Бессмертный, от смущения не зная, куда спрятать костлявые руки. — Понимаешь, они такие доброжелательные были, и эль такой легкий… Не то что твоя бормотуха! Вот я и расслабился…

— Это сколько же этого самого еля надо было вылакать, чтобы додуматься пригласить их к нам в лес? И не просто так, а на побоище!

— Эля, — поправил Кощей, опустив глаза. — Много выпил… И не на побоище, а на соревнование. А вообще, чем ты недовольна? Сидишь тут в глухомани, ничего дальше опушки леса не видишь! Я вот хоть ихнюю Европу посмотрел. Дыра дырой, должен сказать. И запах… Они там не моются — не принято. Но конференция была… Эх!.. — Бессмертный даже прикрыл глаза, вспоминая наиболее приятные моменты своего недавнего путешествия.

— Ты глаза-то не закатывай! — не унималась яга. — Обменялся бы темным опытом — и домой, в царстве своем порядок наводить. Дак нет, игрищ захотелось!

— Ладно, красотуля, не ворчи! — пробасил примирительно Горыныч, ковыряясь когтем в зубах одной из голов. — Как говорят, отступать некуда: Кощеюшкину репутацию спасать надобно. Ты, Темнейший, хоть расскажи, в чем суть этой забавы?

— Значится, так, — приободрился Кощей. — Называется это дело Фаер Павер…

— Чего-чего? — переспросила Варвара. — Какой фавер?

— Фаер Павер. «Власть огня», по-ихнему. В каждой команде по десять полевых игроков, а еще три фаерхурледа и три ситтера. То бишь огнеметатели и «сиделки».

— Ишь ты, сколько бранных словечек нахватался! — саркастически ухмыльнулась яга.

— Погодь, пусть доскажет! — снова вмешался Горыныч.

С некоторых пор, после визита в Китай, он увлекся восточной философией и ко всем вопросам, соответственно, относился по-философски.

— А ты помолчи, Трехглавый! Мужская солидарность у них, видите ли! Как казенное золотишко на свои командировки тратить, так это они впереди всех. А потом за них другие должны отдуваться…

— Так ты же сама никуда не хочешь ехать, — отпарировал Кощей.

— Ага, на семинар феминисток в Туркмению приглашали? — подмигнул Горыныч. — Там такие суккубы собрались…

— Куды ж я своим ходом-то? Вы мою ступу видели? Сплошные дырки, латать не залатать! Вам хорошо: у одного крылья, другой целое стадо коней уморил…

— Ладно, вещай дальше, Кощеюшка! — деловито перебил ягу Горыныч. — Бабам… извиняюсь, женщинам… только дай языком почесать.

— Так вот, на противоположных краях поля стоят большие чаши с дровами — по три штуки с каждой стороны. В чашах располагаются ситтеры. Полевые игроки образуют пары «лошадка-всадник» и в таком виде, вооружившись палками, с боями прорываются к чашам, чтобы повышибать из них «сиделок». Но самые важные — фаерхурледы, огнеметатели. У гостей это драконы. Их задача — плюнуть огнем через всё поле и зажечь три чаши на противоположном конце…

— И где ты троих-то хурделей найдешь? — с подозрением уставился на Кощея Змей.

— А ты ведь о трех головах, вот я и подумал…

— Ах ты, мешок с костями! — сразу утратил философский настрой Горыныч. Яга довольно поддакивала сбоку. — Чтобы меня с трех сторон зафеерили?!

— Зафаерили, — снова поправил Кощей. — Можно подумать, тебе впервой против троих выступать!

— Ага. Только, небось, запамятовал, сколько я после Муромца с его дружками отлеживался! Вспомню — вздрогну…

— Фаерить же будут не по тебе, а по чашам. В которых разместятся ситтеры…

— А придурков откуда возьмешь, под драконово полымя подставляться? — поинтересовалась яга. — Разве что Ивану лапши на уши навешаешь. Только он не Горыныч, за троих не управится.

— Ивана нельзя — люди в игру не допускаются, — Кощей задумчиво мял острый подбородок. — Да и жечь никого не будут. Задача команды в том и состоит, чтобы «сиделок» противника из этих самых чаш повышибать. А то, если попалишь кому-то шкурку, накажут. Штраф полагается.

— Ничё, будем бить метко! — Горыныч наконец выцарапал когтем из зуба застрявший кусок мяса, скосил на него глаза одной из голов, свернул губы трубочкой и аккуратно дунул. На конце когтя вспыхнул яркий огонек, и в воздухе запахло шашлыком.

— Во как! — гордо подмигнул Кощею и яге трехглавый.

Предварительный осмотр команды оставил угнетающее впечатление. Трое тощих леших, с большими трудами извлеченных на свет божий из далеких чащоб и явно чувствовавших себя не в своей тарелке. Трое домовых, наоборот, уже давно страдавших излишним весом. Ожидать от них спортивных свершений — всё равно что снега летом. Хотя, учитывая, что царство сказочное…

Ну, и Соловей-разбойник. Этот, если не принимать во внимание маленький рост («Мне в пуп дышит», — как язвительно высказалась Варвара), выглядел более-менее подтянутым живчиком.

— С нами девять, — подытожил Кощей. — Одного не хватает.

— Да ты не на количество смотри! — сокрушалась яга. — Куды ж их на брань выпускать? Одних откармливать надобно, другим — живот сгонять. А этому, — кивнула в сторону Соловья, — вообще ничего не поможет…

Разбойник покрылся багровыми пятнами, но, поймав на себе внимательный взгляд всех шести глаз Горыныча, от комментариев удержался. Все знали, что Змей не любит, когда при нем откровенно хамят женщинам. Даже если эта женщина — яга.

— У нас всего неделя до соревнований. Кто умеет драться на палках?

Не получив ожидаемого ответа, Бессмертный добавил:

— Уточним вопрос. Кто любит драться?

Соловей выступил вперед, остальные смущенно опустили глаза.

— Сказано ж: драться, а не свистеть! — ухмыльнулась яга. — Да чего их спрашивать? Их учить надобно!

— Ты, что ли, учить будешь? — буркнул Соловей, сверля Варвару из-под нахмуренных бровей раскосыми глазами.

— Я вот чё скажу, — осмелел один из леших. — А зачем этими самыми палками зазря махать? Поколдуем немного — веточки сами кого хошь отхлещут, коряжки затопчут…

— Нельзя на поле чародействовать. Я тут подумал… — Кощей подошел к Соловью и положил ему руку на плечо. — Ты ведь нынче с богатырями на дружеской ноге. Выступить за нас они не могут, а вот подучить воинскому искусству…

— Знаем мы их искусство! — сердито прошипел Горыныч. — Сила есть, ума не надо. Дай только кулачищами или дубинкой помахать. Сами справимся!

— Уймись, Трехглавый, тут не до амбиций и личных обид! Тем более, на период соревнования мы их сможем судьями от нашей стороны выставить. У гоблинов судят или рыцари, или волшебники. А у нас все, кто в чародействии хоть немного смыслит, в игре будут заняты. Значит, на том и порешим: Соловей, уломаешь Муромца с друзьями нас до нужного уровня подтянуть. И десятого ищите!

— Ты откуда его выкопал? — Варвара рассматривала новичка со смешанным чувством восхищения и подозрительности.

Двухметровый волосатый гигант, сложив лопатообразные ручищи на груди, смотрел куда-то вдаль и, казалось, абсолютно не проникался ажиотажем, вызванным его появлением.

— Это мой дальний родственник из Карпат наведался в гости, — леший Кирьян, подбоченясь, не скрывал своей гордости за найденного десятого. — Чугайстер Янко.

— Какой-то он громоздкий… Неповоротливый, наверное, — продолжала яга, с ленцой прокручивая метлой округлые восьмерки.

Неожиданно метла взлетела вверх и со свистом рассекла воздух на уровне головы Янко. К удивлению собравшихся, импровизированное оружие Варвары цели не достигло — чугайстер мягко присел, затем так же легко, каким-то кошачьим движением, на подъеме выбросил ногу вверх. Метла, вылетев из рук ошарашенной яги, сделала в воздухе замысловатый пируэт и приземлилась метров за десять, на опушке, у ног появившихся из леса трех богатырей.

— Ух ты! — восхитился Добрыня, на ходу подбирая метлу. — Мужик, однако, мохнатый! Ваш инструмент, девушка! — добавил уже яге.