Дом на Лысой горе

пострадал – тетка, у которой он жил, исповедовала передовой принцип, согласно которому лучшее воспитание состояло в его отсутствии.

Второе посещение Лысой Горы состоялось в гораздо более зрелом возрасте. И что, как не взыгравшие гормоны, могло заставить Квинта сделать глупость? Ему казалось, что он без памяти влюблен, его тогдашняя подруга, по-видимому, тоже пребывала в подобной приятной иллюзии. Во всяком случае, они решили устроить пикник на вершине Горы, откуда теоретически открывался прекрасный вид на город.

Обоим было по двадцать пять. Наверное, сказалась задержка в развитии, но тогда Квинт, помнится, еще был способен на дурацкие подвиги ради любви и совершил противоправное деяние, угнав мотоцикл. Подруга оценила такую лихость и отдалась ему сначала на открытом воздухе под заходящим солнцем, затем на шикарной, хотя и чрезвычайно пыльной постели размером с вертолетную площадку в доме, облицованном розовым мрамором и принадлежавшим когда-то местному преступному авторитету. Позже они переходили из комнаты в комнату и занимались любовью под покрытыми странной лиловой плесенью картинами и фресками, среди засохших цветов и напольных часов с неподвижными стрелками и маятниками.

…Солнце угасало, мрамор наливался кровью, холодный ветер проникал через разбитые стекла, дом оживал с приходом темноты, и в этом не было ничего приятного. Правда, до определенного момента Квинт мало что замечал вокруг, вернее, замечал ровно столько, чтобы осознавать: такое случается раз в жизни. Девушка предавалась сексу самозабвенно, и в этом деле для нее не существовало запретов; любовники, которые вкушали роскошь первой ночи, были целиком поглощены друг другом и не обращали внимания на знаки, а между тем божок расплаты уже ухмылялся вовсю.

Водопровод, как ни странно, оказался исправен, и они вдоволь побарахтались в бассейне. Хотя секс в невесомости не слишком впечатлил Квинта, он, по крайней мере, мог сказать, что испробовал и это. Потом они проголодались, но легкий ужин не притупил другого аппетита. Квинт вдоволь напился шампанского из ее впадин; она продемонстрировала ему, каким может быть оргазм, массируя пальчиком его простату. Ему также врезался в память зимний сад – он лежал на полу, подруга была сверху, а вокруг нее размытым ореолом шевелились силуэты орхидей, за которыми вроде бы некому было ухаживать… Тогда-то и начался кошмар.

В тот день и особенно в ту ночь Квинт узнал много нового о сексе, о себе и о Лысой Горе. Достаточно, чтобы это навсегда отбило у него охоту бывать там и убедило в преимуществах тихой спокойной жизни без всяких приключений.

Он вернулся домой под утро. Пешком. Один.

Труп его подруги так и не нашли.
* * *

Устроившись рядом с Маргаритой на заднем сиденье такси, Квинт пытался понять, какого черта он здесь делает. Таксист согласился везти их только до Круглой площади, от которой начинался Розовый бульвар – когда-то центральная улица Лысой Горы. Маршрут, как видно, был для него привычным – парочки нередко искали уединения