G.O.G.R. (СИ)

- Они его тоже шефом называют. Раньше шеф с Кашалотом вместе работали. А теперь чего-то окрысились, делёжку устроили…

- А ты когда-нибудь слышал такую кличку, как «Тень»? – поинтересовался Пётр Иванович, разыскивая в ящике стола корректор: пропустил букву в слове «Кашалот» – получился «Кашалт».

- Ой, – задумался Уж.

- А «Интермеццо»? – вставил Сидоров, не дав Ужу и рта открыть.

- Ой, да крутились там такие, – протянул Уж, снова схватившись за свою пуговицу.

- Крутились? – удивился Пётр Иванович, разыскав, наконец-то, корректор. – Как это – «крутились»?

- Значит, слышал пару раз, – Уж-таки оторвал свою пуговицу. И схватил другую, бросив первую на пол. – Они, там, кажется, блатные какие-то...

Пётр Иванович исправил своего «Кашалта» на правильного «Кашалота».

- Это – Интермеццо? – он протянул Ужу фоторобот Коли.

- Ты про Зайцева слышал? – опять вмешался Сидоров.

- Кажись, да, – покивал Уж и затянулся сигаретой. Он уже шестую курил. Весь кабинет завонял... – Я видел его пару раз. Он – киллером у них. А Тень – это шеф у «Королей». Он против Кашалота воюет. А про Зайца́ вашего я ничего не знаю.

- Да-а, – протянул Сидоров. – Теперь нам этого Ужика нужно в автоклаве держать, что ли? После того, что он тут сказал – его замочат, как Гарика.

- Придётся к нему постоянную охрану приставить, – согласился Пётр Иванович. – Только не Казаченко.

====== Глава 52. Кроты. ======

Сумчатый заметал следы. Он сидел в своём кабинете за столом, и перед ним стояло металлическое ведро для шампанского. В ведре уже плясало весёлое оранжевое пламя: горели две накладные и одна смета. Серебристые, блестящие стенки ведра покрылись чёрной копотью. Сумчатый взял со стола ещё одну бумагу и сунул её в потрескивающий огонь.

- Ай! Блин! – вскрикнул он и затряс рукой: обжёг палец.

Деньги уплачены, бумаги подписаны и... сожжены. Сегодня американец пришлёт бензин. Цена – процентов на двадцать ниже обычной закупочной цены, если бы Сумчатый брал бензин легально. Да ещё и плюс – налоги.

Тут дверь кабинета распахнулась, и к Сумчатому, не стуча, ввалились двое. Сумчатый не ожидал визита. Он попытался залезть под стол: подумал, что нагрянула милиция, или – того хуже – киллер, посланный тем, кто называет себя Тенью.

Но никто его не убил и не арестовал. Только удивлённо спросили:

- Ты чего?

Сумчатый выглянул из-под стола. К нему пожаловали Утюг и Чеснок – давние знакомые, а теперь – приятели. Сумчатый расплылся в улыбке. Он радовался тому, что будет жить, а не визиту друзей.

- Не жги, – пробормотал Утюг. – Столешницу испортишь...

- Ничего, я на асбесте жгу, – Сумчатый вылез из-под стола и уселся в кресло.

- Кашалот опять на меня наседает, – сказал Чеснок. – Звонил мне вчера, и сказал, что взорвёт мои заправки, если я ему платить не буду.

- И сколько он требует? – осторожно поинтересовался Сумчатый, засунув в огонь очередной документ.

- Шестьдесят процентов! – захныкал Чеснок. – Вы понимаете, шестьдесят!

- И ты будешь платить? – осведомился Сумчатый, любуясь тем, как погибают в очистительном пламени грешные улики.

- Нет! – выплюнул вдруг Утюг, дав Чесноку подзатыльник.

- Нннм! – заныл Чеснок.

- Расскажи, что ты сделал! – фыркнул Утюг.

- Я попросил Тень защитить меня, а он... вызвал Кашалота на войну... – промямлил Чеснок, потирая затылок.

- Обалдеть! – выдохнул Сумчатый, чуть не перевернув с горя своё ведёрко. – Да они всех нас в капусту покрошат!

- Пришлось мусорам всё выбазарить, – вздохнул Утюг. – Прости, брат. Пришлось тебя засыпать.

Сумчатый обмер. Его лицо вытянулось, челюсть отпала.

- Кро-кро-кро-кро-крот!!! – выговорив заплетающимся языком такое, вот, замысловатое слово, Сумчатый вскочил с кресла. Подбежав к Утюгу, он вцепился в его пиджак, и принялся трясти, отрывая пуговицы.

- Пусти! – просипел Утюг, пытаясь как-нибудь сбросить с себя пухлые руки Сумчатого.

Чеснок схватил Сумчатого сзади и начал оттаскивать от несчастного Утюга. Наконец, Сумчатый ослабил хватку. Утюг отбежал к дальней стене кабинета, спрятавшись за фикус. Сумчатый уселся на пол и заплакал.

- Крот, – повторял он. – Вы все кроты... И кто из вас придумал меня засыпа́ть?

В кабинет, услышав шум, заглянула молоденькая и симпатичная секретарша Сумчатого Лерочка.

- Что-то случилось, Лев Львович? – обеспокоено спросила она.

- Изыйди, мымра! – взрычал Сумчатый, правда что, как лев, и замахал кулаком.

Лерочка в испуге захлопнула дверь. Даже в кабинете было слышно, как она разрыдалась.

- Зачем ты это сделал? – осведомился Чеснок, помогая Сумчатому встать на ноги. – Бедняжка, наверное, теперь на всю жизнь заикой останется...

- И ты тоже – мымра, – пискнул Сумчатый, отталкивая от себя руки Чеснока. – Мымр. И ты, Утюг, мымр.

- А ты – псих! – ответил из-за фикуса Утюг.

Сумчатый рухнул в своё кресло, уронив голову на руки. Чеснок отодвинул от него подальше ведро с догорающими бумагами: ещё не хватало устроить пожар.

- Мы сначала вот, что придумали, – начал Утюг, выбравшись немного из-за фикуса, – Мы тебя засыпаем, менты берут тебя, а ты – засыпаешь Тень. Когда Серёгин заметёт Тень – мы устроим тебе побег.

- Но моё рыло и пальцы – всё в ментуре останется! – заорал Сумчатый. – Зачем я в ваш кротовник записался?! – и опять уронил голову на руки.

- Так вот, мы об этом тоже подумали, – продолжал Утюг.

- Какие заботливые! – фыркнул Сумчатый.

- И решили, – снова продолжил Утюг.

- Сначала решили Сидорова кокнуть, – перебил Чеснок. – Но его не так-то просто кокнуть. Он один Ужа замёл.

- Ужа?! – подскочил Сумчатый.

- Вот именно, – сказал Чеснок. – Ты не приезжай завтра на Поляну Сказок. Ты на хате своей отсидись. Серёгин приедет и – бах! – никого. Он и уедет.

- А бензин? А поставщик? – не унимался Сумчатый.

- Ты позвони ему и перенеси сделку, – посоветовал Утюг. – Потом купишь бензин, когда дело у них «глухарём» повиснет.

Это всё слышал Жорик, водитель Сумчатого и информатор Муравьёва и покойного майора Кораблинского. Он подслушивал под дверью запасного выхода, которую заложили, когда сделали ремонт и построили офис Сумчатого. Там был коридор, который вёл на улицу. Выход на улицу тоже закрыли, но там отодвигалась одна доска. Через этот лаз Жорик пролезал и слушал разговоры Сумчатого, которые тот вёл в своём кабинете. А потом торговал услышанным.

Жорик выбрался на улицу и позвонил Муравьёву.

====== Глава 53. “Ёлки-палки!”. ======

Сержант Соколов был назначен охранять Карпеца в палате. Он сидел на специально поставленном стульчике и охранял. Вдруг он пришёл в себя. Заснул, что ли? Встрепенувшись, сержант Соколов взглянул на кровать Карпеца. Она была пустой.

- Карпец? – вопросительно, тихо, произнёс Соколов, оглядывая палату.

Карпеца не было. Что такое? Соколов заглянул в туалет – нет. Под кроватью посмотрел: вдруг запрятался со скуки? – и там нет!

- Ребята! – не помня себя, Соколов ломанулся в дверь.

Сержант Борисюк стоял на посту у двери палаты. Он услышал дикий, почти звериный вскрик: «Ребята!» и решил заглянуть в палату и узнать, всё ли в порядке у Соколова. И тут дверь вдруг распахнулась настежь, здорово хватив сержанта по лбу. Борисюк отлетел метра на два и грохнулся на пол.

- Ребята! – из палаты выпрыгнул перепуганный Соколов.

- Господи, – бормотал Борисюк, лёжа на полу. – Ёлки-палки... Что случилось?

На лбу Борисюка уже вскочила шишка. Она надувалась всё больше и болела.

Ещё два милиционера – сержант Нестеренко и лейтенант Никольцев – сидели за столом в конце коридора и играли в карты. Нестеренко собирался, было, подбросить Никольцеву козырного туза, как вдруг раздались крики и грохот. Милиционеры раскидали свои карты и ринулись на них. Соколов, бледный и дрожащий стоял на пороге палаты. Борисюк с шишкой лежал на полу. Карпец пропал. Вокруг палаты уже собрались зеваки: пришло несколько тихих психов, которых выпускают погулять.