Старая легенда

Когда дверь в комнату старика Вандесароса закрылась, Медас резко повернулся к другу.

— Это кретин? — тихо, но выразительно спросил он.

Едва Гонкур понял, что неопытность заставляла следователя делать промахи, а они, в свою очередь, порождали смущение и раздражение, он перестал реагировать на его поведение.

— Молод ещё, — объяснил он. — Мне кажется, что это его первое самостоятельное расследование, поэтому он нервничает.

Но Медас не был склонен к всепрощению.

— Нервничает! — возмутился он. — Этот нервный олух вполне способен тебя обвинить. Я при допросе хотел было не говорить о том, что ты покидал комнату, но он так вцепился в этот факт, что мне поневоле пришлось всё выложить.

— Я ему ещё дорогой рассказал обо всём в деталях, — пояснил Гонкур. — Вкратце поведал даже о Нигейросе.

— О Нигейросе — хорошо, об уходе из комнаты — плохо.

Медас помолчал, недовольно поморщился и напомнил:

— Если ты не забыл, мы с тобой не должны переговариваться. Только хотелось бы мне знать, как он проследит за выполнением этого умного распоряжения… Идёт наше сокровище!

Дверь открылась, и вышел озабоченный и побледневший следователь. На лице врача, появившегося вслед за ним, было полное равнодушие. Гонкуру показалось, что и сам он не выдаёт, да и не смог бы выдать, если бы и захотел, ужаса и тоски — настолько притупились его чувства. Он был в таком состоянии морального оцепенения, что его не тронуло бы даже известие, что он обвиняется в убийстве и арестован.

— Теперь осмотрим женщину, — объявил следователь.

— Легенда о Нигейросе свела её с ума, — вполголоса сказал Медас, надеясь частым повторением внушить правильную мысль человеку, от которого зависела судьба друга.

— Попрошу не делать выводов, — строго оборвал его следователь.

После осмотра тела они прошли в комнату госпожи Кенидес, выслушали бессвязные ответы только что проснувшейся и ничего не понимавшей сиделки и вернулись в столовую, где следователь тотчас же приступил к своим записям.

— Почему у умершей так искажено лицо? — спросил он врача. — Она словно увидела что-то ужасное.

— Такие явления не редки при разрыве сердца, — равнодушно объяснил врач.

— Вызовите остальных свидетелей, — приказал следователь.

— Господин следователь, — обратился к нему сразу опомнившийся Гонкур. — Я прошу не вызывать сюда мальчика. Допросите его отдельно.

— Почему? — последовал подозрительный вопрос.

— Ему не нужно видеть тело в коридоре. Ведь это его мать… Да и вообще… Вспомните, что он лишился сразу матери, дяди, брата и сестры.

Гонкур боялся, что следователь заупрямится, но тот понимающе кивнул.

— Вызовите всех свидетелей, кроме мальчика, — распорядился он.

— Я посижу с ним, — предложил Медас.

На лице следователя отразилось сомнение.

— С мальчиком побудет врач, — решил он.

Рената была очень бледна, а вид госпожи Васар вызывал ужас. На её лице было написано чуть ли не торжество, а глаза горели фанатичным огнём.

— Ваше имя? — начал свой допрос следователь.

— Госпожа Верфина Васар, — значительно произнесла старая дама.

— Рената Гарс, — тихо ответила девушка.

— Что вам известно по поводу убийства? — спросил следователь. — Начните вы как лицо, бывшее в доме при совершении преступления.

Рената кратко описала прошедшую ночь.

— Госпожа Кенидес придавала легенде слишком большое значение, — в заключение сказала она, — и убила своего брата для того, чтобы число смертей было ровно пять, как указывалось в легенде, и больше опасность никому не грозила.

— Ещё раз прошу не делать преждевременных выводов, — напомнил следователь и обратился к госпоже Васар. — Что известно об этом деле вам?

— Госпожа Оратанз Кенидес и её брат пали очередными жертвами Нигейроса, — торжественно объявила старая дама.

Следователь поморщился.

— Прошу отвечать по существу. Как вы считаете, был ли господин Вандесарос убит своей сестрой, госпожой Кенидес?

— Нет.

— Что же вы думаете на этот счёт?

— Мне известно, что в смерти моих родственников повинен Нигейрос, плохая погода…

Следователь так и подпрыгнул.

— При чём здесь погода?! — воскликнул он.

— По легенде, буря приносит нашему роду несчастье.

— В эту ночь не было бури. Не было даже ветра, — возразил следователь. — Крыша цела, окна не разбиты, так что буря не могла убить тех двоих.

— Буря была перед этим, — с достоинством ответила госпожа Васар. — И она принесла несчастье.

Следователь несколько секунд смотрел на неё, но уступил.

— Ладно, пусть будет так. Кто ещё, по-вашему, виновен?

— Смерти, бывшие перед этим.

Следователь кивнул.

— Я понимаю, что в доме была тяжёлая обстановка, и она повлияла на смерть госпожи Кенидес, но ведь её брат был убит. Это преступление совершили не мёртвые, а живые…

— Всего должно быть пять смертей, — объяснила госпожа Васар. — Пятая смерть была неизбежна, будь то сердечный приступ или убийство…

— Но ведь, насколько я понял, смертей оказалось шесть.

Госпожа Васар заколебалась.

— Да, смертей шесть… шесть… Почему шесть? Этого не могло случиться… Этому должно быть какое-то объяснение.

— Так что оставим легенду в покое и вернёмся к действительности, — удовлетворённо заключил следователь.

— Я вам повторяю, что во всех смертях виноват Нигейрос, или, как его ещё называют, Чёрный кавалер, — спокойно произнесла госпожа Васар.

— Хорошо, — терпеливо согласился следователь. — Кто ещё, кроме него, повинен в преступлении?

— Гости, которых почему-то принимала у себя госпожа Кенидес, несмотря на мои возражения.

Все вздрогнули. Следователь в замешательстве смотрел на неё.

— Я так понимаю, что вы обвиняете этих молодых людей в совершении преступления? — неуверенно спросил он.

— Косвенно. По легенде, гости несут нашему роду несчастье.

Все, в том числе и сам следователь, облегчённо вздохнули.

— То есть вы не считаете, что эти господа своими руками убили господина Вандесароса? — смелее спросил он.

— Конечно, нет. Было бы странно так считать. Но их появление в этом доме способствовало несчастью. В своём проклятии Нигейрос…

— Я это хорошо запомнил, — поспешно перебил следователь. — Расскажите, как вы представляете себе случившееся.

— Нигейрос убил господина Вандесароса, отомстив ему, как когда-то Тейноросу, за насмешки. Потом величественный призрак, грозный в своём гневе, предстал перед госпожой Кенидес, которая и умерла от ужаса.

— Так… понятно, — протянул следователь. — Кто ещё находится в доме?

— Кто? Да вроде, никого нет, — растерялся Медас.

Рената пожала плечами, а Гонкур не мог оторвать завороженного взгляда от госпожи Васар.

— Господин Кенидес, — напомнила старая дама.

Гонкур стал вспоминать, но не мог сообразить, когда видел его в последний раз.

— Где он? — спросил следователь.

— Я здесь, — отозвался господин Кенидес, всё это время находившийся в комнате.

Ничего нового он не сказал, но не стал, как боялся Гонкур, распространяться о счастье наблюдать за трагедией со стороны, находясь вне досягаемости для мщения призрака, хотя и не отрицал вмешательства потусторонних сил. Впрочем, следователь, скоро прекратил расспросы.

— Картина преступления для меня совершенно ясна, — сообщил он. — Для порядка, я всё-таки переговорю с мальчиком, хоть это совершенно излишне. Не беспокойтесь, господин Гонкур, я помню о вашей просьбе быть с ним внимательнее. Проводите меня, пожалуйста.

31

К большому удивлению Медаса, следствие было произведено быстро и благополучно закончилось для Гонкура. После похорон, привлекших внимание всего города числом умерших, госпожа Васар стала собираться домой. Перед отъездом она спешно созвала всех, кроме Витаса и господина Кенидеса, на совет. Черпая силы в своей непоколебимой вере в существование Нигейроса, она поражала всех выдержкой и спокойствием.