Служитель египетских богов

— Анубис, — внесла поправку Мадлен. — Голова шакала — это Анубис. — Она принялась рассматривать остальные фигурки: сидящего на корточках карлика с высунутым языком, быка с разрисованными боками и позолоченным диском на голове, ибиса с крошечными весами в крошечном клюве.

Жан Марк принимал фигурки и раскладывал их на полу — в пятне скудного света. — Вы только посмотрите на них, — шептал он, сглатывая слюну. — Какие находки… Какие находки! — В его шепоте было столько волнения, что он походил на крик.

— Пожалуй, пора достать остальное, — пробормотала Мадлен, с трудом отрывая взгляд от сокровищ. Рука ее вновь нырнула в тайник. — Не шевелитесь, Жан Марк.

На этот раз из тьмы выплыла человеческая фигурка с головой крокодила, увенчанной короной из перьев. Сравнительно крупная, она была вырезана из розового твердого камня. Когда Мадлен положила ее рядом с другими, у Жана Марка перехватило дыхание.

Когда тайник опустел, к находкам добавились еще четыре вещицы. Сидящая женщина с головой льва, бронзовая кошечка, разрисованная деревянная фигурка писца, скрестившего под собой ноги, и золотая табличка не больше ладони с вырезанным на ней планом то ли культового строения, то ли обыкновенного дома.

Последнюю находку Мадлен поднесла к свету.

— Что, если здесь начертан план именно этого храма? — спросила она себя вслух.

— Табличка-то золотая, — заметил, присвистнув, Жан Марк.

— Пенальчик тоже, — спокойно произнесла Мадлен. — Умерьте свою алчность, мой друг. Не важно, из чего сделаны эти вещицы, они бы не имели цены, даже если бы их вылепили из грязи. — Она вгляделась в табличку и указала на ближнюю стену. — Похоже, за ней должен быть еще один зал.

— Только в том случае, если первая ваша догадка верна. — Жан Марк взял в руки миниатюрного ибиса. — Как думаете, для чего он служил?

— Скорее всего, его носили как украшение. Видите маленькое колечко? Через него пропускали цепочку или шнурок. — Мадлен положила табличку на пол. — Ну что же, Жан Марк, я полагаю, вы разрешили проблему с тестем.

Жан Марк резко поднял голову.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что известность у вас, можно считать, в кармане. Как только мы зарисуем и опишем наши находки, я попрошу брата Гюрзэна отвезти их вкупе с нашим совместным отчетом в Каир, чтобы ни у кого не возникло сомнений ни в том, кто сделал открытие, ни в том, кто подготовил материалы. — Она снова порылась в сумке. — У меня тут много бумажных пакетов. Давайте-ка упакуем в них всю эту красоту.

— Красоту? — в смятении переспросил Жан Марк. — Упакуем? О чем это вы говорите?

Мадлен, ошибочно полагая, что ее молодой коллега одурел от успеха, едва слышно вздохнула и терпеливо сказала:

— Вы согласны, что это открытие сделано нами, и больше никем?

— Да, — неуверенно ответил Жан Марк.

— Вы сознаете, что профессор Бондиле вполне способен продать эти вещицы, чтобы, например, более полно финансировать экспедицию или умилостивить судью Нумаира?

— Я слышал, что такая практика существует, — осторожно признался Жан Марк.

— Он также может отправить их в университет, но уже от своего имени, и в этом случае вся слава и почести достанутся лишь ему. Вам это понятно? — Она на секунду умолкла, ожидая ответа, но Жан Марк молчал. — Так почему бы вам не попытаться защитить собственные интересы, тем более что успех, и достаточно шумный, вам просто необходим. Вы ведь хотите жениться на своей Онорин? Да или нет? Отвечайте!

Жан Марк нахмурился, глядя на статуэтки. Он взял за колечко фигурку ибиса и покачал ее на весу.

— Какой это бог?

— Возможно, это лишь птица. Например, безделушка или… игрушка.

Жан Марк недоверчиво хмыкнул.

— Игрушка?

— Ну да, — сказала Мадлен. — У египтян были дети. Детям ведь нужно с чем-то играть. — Взгляд ее стал твердым, пронзительным. — Не увиливайте от ответа, Жан Марк. Что вы намерены делать? Попытать счастья со мной или сдаться на милость начальника? Возможно, Бондиле и позволит вам подобрать какие-то крошки со своего стола. У нас не так много времени, если вы хотите, чтобы я переправила наши находки на виллу, не вызывая ничьих подозрений.

Жан Марк прикусил губу.

— Ладно, — сказал он, помолчав. — Я возьму половину, и вы — половину. Так будет справедливо. Я расскажу профессору Бондиле о тайнике, но умолчу о ваших фигурках. Если он что-то продаст или припишет все заслуги себе, у вас все равно останется что предъявить, а я… если вы позволите, присоединюсь к вам.

— Конечно позволю, это ведь вы обнаружили тайник, — гордо вздернув подбородок, заявила Мадлен. — Я могу дать вам письменное обязательство, если желаете.

— Нет! — внезапно встревожился Жан Марк. — Никаких документов. Это слишком опасно. Если наш договор попадет в чьи-то руки, то станет ясно, что мы не доверяем профессору Бондиле, а это бросит тень на его доброе имя.

— Вы заботитесь о его добром имени? — удивилась Мадлен.

— Именно он пригласил меня на раскопки, он дал мне шанс, и я не могу об этом не помнить.

Жан Марк еще раз ощупал каждую статуэтку.

Мадлен покорно махнула рукой.

— Ладно, согласна. Что вы возьмете?

Жан Марк заколебался, не зная, по какому принципу выбирать.

— Возьму то, что понравилось бы Онорин, — решился он наконец и отложил в сторону ибиса, круглый пенальчик, крылатого жука, сидящую женщину с головой льва и быка с диском между рогами. Карлик на корточках, табличка, фигурка Анубиса, бронзовая кошка и человек с головой крокодила достались Мадлен.

— Вот, — шумно выдохнул воздух Жан Марк, — думаю, так будет справедливо.

Мадлен не возражала.

— Я буду вам благодарна, если вы составите для меня описание ваших вещиц и сделаете зарисовки. Я включу их в нашу совместную монографию и сумею обосновать, почему произошло то, что сейчас происходит. Я ведь финансово независимый член экспедиции. Представлю дело так, что это было моим решением, а не вашим, и если позже Бондиле примется донимать вас расспросами, вы сможете все свалить на меня.

— В этом нет необходимости, — пробормотал Жан Марк и увял, представив, что скажет ему Бондиле.

— Нет есть, иначе бы мы не пошли на эту дележку, — возразила Мадлен, вновь поднося ибиса к свету. — Отлично сработано. По-своему хороши все вещицы, но эту отличает особая целостность, вы не находите, а?

— Что вы имеете в виду? — спросил Жан Марк, принимаясь за упаковку своей доли. Он осторожно раскладывал амулетики на носовом платке и заворачивал так, чтобы те не касались друг друга.

Мадлен пожала плечами.

— Мастер, делавший эту фигурку, держал в голове только птицу. — Ее лицо просветлело. — Не важно, Жан Марк. Что перед нами — высокохудожественные творения или просто поделки — не важно. Само их существование — вот что имеет значение. — Она вынула из сумки пакеты и, перед тем как взяться за упаковку, внимательно оглядела каждый из них.

Жан Марк смотрел на свой узелок так, словно в нем было что-то живое.

— Да… это нечто. Вы очень щедры, мадам. Признаться, я… удивлен.

Мадлен, укладывавшая в пакет человечка с головой крокодила, замерла.

— Удивлены? Чем же?

— Никогда бы не подумал, что вы… — Он смущенно примолк. — Вы богаты, молоды, вы красивы. С какой бы, кажется, стати вам хлопотать обо мне? Ведь никаких причин на то нет.

Глаза Мадлен сузились.

— Иными словами, Жан Марк, вы сомневаетесь в моей честности, — с расстановкой сказала она, — и размышляете, не обведут ли вас вокруг пальца.

— Вы обиделись? — Жан Марк сокрушенно вздохнул. — Я ведь совсем не хотел…

Его перебили.

— Тем хуже. Вы даже не отдаете себе отчета в том, что слетает с вашего языка. — Мадлен помолчала. — Еще раз даю вам слово не нарушать нашего настоящего соглашения, что же касается всех деталей, мы обговорим их потом.

— Вы весьма великодушны, мадам. Весьма. — Жан Марк опустил узелок в самый глубокий карман сюртука. — Материалы будут готовы к концу недели, — пообещал он, надеясь на примирение.