Сатанель. Источник зла

— Так и есть, ваше высокопреосвященство. Это заказ от города, и…

— Я хотел бы на нее взглянуть, — перебил его Карранса.

— Ну конечно, ваше преосвященство. Все, что есть в этой мастерской, находится в вашем полном распоряжении, но должен вас предупредить, что шкатулка не окончена. Фактически…

— Это не имеет значения. — Архиепископ снова не дал Гаспару окончить фразу, хотя сделал это очень мягко, и с губ его не сходила улыбка. Он сделал неопределенный жест правой рукой и продолжил: — Я намерен присутствовать при вручении этого ларца нашему королю Филиппу, да хранит его Господь, и мне хотелось бы убедиться в том, что подарок достоин как нашего господина, так и этого славного города, столь любезно предложившего этот дар. Я ни в коем случае не ставлю под сомнение твой талант, сын мой, — добавил он, заметив удивление на лице Гаспара, — скорее напротив. Проще говоря, мною движет любопытство. — Последние слова он подчеркнул широкой и дружелюбной улыбкой.

Ювелир понял, что это вопрос решенный. Если архиепископ Толедский хочет увидеть шкатулку, он увидит ее, вне всякого сомнения. Кроме того, Гаспар очень гордился своим нынешним заказом.

— Это такая честь для меня, ваше высокопреосвященство, — склонив перед собеседником голову, ответил он. — Моя мастерская наверху. Там же находится и шкатулка. — Он кивнул в сторону лестницы. — Если позволите, я ее мигом принесу.

— Нет, нет, я сам поднимусь. Кроме того, мой медик рекомендовал мне больше двигаться, — шутливо добавил прелат, направляясь к лестнице.

— Позвольте, ваше сиятельство. — Это сказал гвардеец, в пару шагов опередив архиепископа, и начал подниматься впереди него. Прелат шел за ним, а Гаспар замыкал шествие.

— Братья, вы можете обождать меня внизу, — с середины лестницы обратился Карранса к двум доминиканским монахам, тоже намеревавшимся присоединиться к ним. — Я тотчас спущусь. — Не дожидаясь ответа, он отвернулся и продолжил подъем.

Когда Гаспар вошел в мастерскую, он увидел, что офицер стоит в углу, ближайшему к лестнице. Что касается архиепископа, тот стоял посередине просторной комнаты и с любопытством озирался вокруг. Кроме них в мастерской было еще двое работников Гаспара и Педро, но сейчас они скорее напоминали статуи, чем живых людей — эти трое буквально окаменели при появлении вначале вооруженного гвардейца, а затем архиепископа.

— Это Хосе из Рио и Антолин из Пуэблы, — представил работников Гаспар. — Они со мной работают. А это Педро, мой племянник и ученик.

Карранса слегка склонил голову в сторону мужчин и приветливо улыбнулся мальчику.

— Подойди ко мне, юный Педро, — обратился он к юноше.

Подмастерье нерешительно приблизился к священнослужителю.

— Души юных исполнены добродетелей, которыми наделил нас Господь. — Он ласково положил руку ему на голову. — Как жаль, что с годами все меняется… — добавил он, понизив голос, будто разговаривал сам с собой, а затем встрепенулся и обернулся к Гаспару.

— Перейдем к делу. Где вы храните шкатулку?

Ювелир указал в дальний конец мастерской, где на верстаке и находился драгоценный ларец.

— Сюда, пожалуйста, ваше святейшество.

Шкатулка стояла в центре стола, прочно закрепленная специальными пластинами, не позволяющими ей смещаться во время обработки. Длиной она была около сорока сантиметров и двадцать пять сантиметров в ширину и высоту. Стенки шкатулки были уже выгравированы, и Гаспар начал закреплять их на деревянном корпусе. Рядом ожидала своей очереди крышка ларца, деревянная и еще не покрытая пластиной серебра. От работы над ней Гаспара отвлекло появление архиепископа. Высвободив шкатулку из зажимов, ювелир протянул ее гостю со словами:

— Взгляните, вот это и есть та самая шкатулка. На ее стенках выгравированы изображения двенадцати апостолов.

Архиепископ осторожно взял ларец в руки и принялся внимательно его разглядывать. Это было настоящее произведение искусства, искусно выгравированное и местами инкрустированное золотом: один из апостолов держал в руках золотую книгу, другой опирался на золотой посох, золотыми же были листья на дереве…

— А это крышка, — продолжал Гаспар, когда прелат поднял на него глаза. — Я уже почти закончил ее гравировать. Осталось только инкрустировать ее золотом и драгоценными камнями и придать ей форму. Как видите, тут изображен наш кафедральный собор и башня Хиральда, а по четырем углам стоит королевский герб.

— Превосходно, превосходно, — пробормотал Карранса, на которого увиденное произвело сильное впечатление. — Люди, которые мне о вас рассказывали, явно вас недооценили, а ведь они были о вас самого высокого мнения.

Гаспар был польщен.

— Значит, внутри ларец будет деревянным? Дело в том, что мне кажется, что этот деревянный каркас не доработан.

— Да, внутри будут тонкие обожженные деревянные пластины, обтянутые бархатом.

— Замечательно, замечательно… — Карранса еще несколько мгновений разглядывал ларец, а затем обернулся к ювелиру. — Сын мой, нам необходимо поговорить.

— Как скажете, ваше высокопреосвященство, — ответил Гаспар, заинтригованный словами архиепископа. — На первом этаже у меня есть небольшая контора.

Архиепископ подошел к окну, из которого на рабочий стол ювелира проникал яркий дневной свет, и, подняв голову, посмотрел на безоблачное синее небо.

— Сегодня чудесный день, и я уверен, что Господь не осудит нас, если мы немного им насладимся. — Священнослужитель обернулся к молодому ювелиру и продолжил: — Сын мой, я предлагаю вам прогуляться. Так будет удобнее.

Гаспар опустил глаза, пытаясь скрыть свое удивление, и выразил свое согласие кивком головы. Его ответ застал Каррансу на пути к лестнице.

— Разумеется, вы правы, ваше высокопреосвященство. Погода и в самом деле изумительная.

И он поспешил за архиепископом.

26

Париж, 2000 год

— Это потрясающе, мадемуазель! В самом деле потрясающе! У Шлимана было немногим больше материала, когда он отправился на поиски Трои.

Устремленные на девушку глаза Пьера де Лайне сверкали каким-то странным блеском. Еще раз взглянув на фотографию таблички, он положил ее на стол.

— Это ваше открытие, значит, вам и надлежит убедиться в его достоверности, — немного помолчав, продолжал он. — Постойте, мне пришла в голову одна идея. Через три дня я собираюсь лететь в Египет. Вы могли бы составить мне компанию.

Николь замерла с открытым ртом, не зная, что ответить.

— Уверен, вы используете эту возможность, чтобы на месте собрать интересующую вас информацию относительно экспонатов из коллекции Гарнье, — продолжал директор. — А кроме того, — улыбнулся он, — в экспедиции будет участвовать и моя секретарша, Агнес. Насколько я понял, вы успели с ней подружиться.

Николь удивилась еще больше: ему известно о ее дружбе с секретаршами! Но она не придала этому особого значения. Агнес могла ему рассказать. Николь поняла совершенно определенно, что, по его мнению, на путешествие в компании секретарши она согласится гораздо охотнее, чем на поездку вдвоем с ним.

— Еще раз побывать в Египте… — девушка не окончила фразу… — Честно говоря, не знаю, чего бы мне хотелось больше. Египет для меня — как второй дом. А если точнее, мой постоянный дом. Это место, куда меня всегда влекло и влечет.

— Значит, договорились. — Директор заговорщически ей подмигнул. — Я распоряжусь, чтобы для вас заказали билет. Надеюсь, паспорт у вас в порядке?

— Да, конечно, — улыбнулась в ответ Николь. — Должна признаться, эта перспектива приводит меня в восторг. Но скажу вам откровенно: я не уверена, что таблички из коллекции Гарнье и моей… интуиции достаточно для того, чтобы оправдать это путешествие.

— Ваша интуиция, как вы ее называете, достаточно убедительно подкреплена документально. Что касается наследия Гарнье, то оно заслуживает того, чтобы мы делали для него все, что в наших силах. Кроме всего прочего, мадемуазель Паскаль, решения подобного рода находятся исключительно в моей компетенции. — Его улыбка стала еще шире. — Так мы договорились?