Привидение замка на холме

— Мне нравится целовать тебя, — сказал Макс. — Я очень скучал по тебе. Вспоминал тебя, каждый день.

— Неужели ты так стараешься из-за фамильных камней? Тогда мне жаль тебя. Их нет, — сказала она с усмешкой. — Я выполнила волю Ральфа, избавилась от них.

— Неправда! Вот придумала. Зачем мне они.

— Неужели?

Она улыбнулась. Он разозлился и горячо заговорил:

— Иронизируй, иронизируй. Но всё равно я рад, что мы встретились.

— Надо же?!

— Я просто запутался. Прошу поверь, не будь такой неприступной. — Заторопился он с объяснениями.

— Камни, наверное, и запутали.

— Да, я думать о них забыл. Что-то я делал правильно, что-то не совсем, я далеко не безгрешен, но та мораль в которую ты пытаешься втиснуть меня, просто пустая распутница. Яна, это жестоко и не честно.

Она сдалась.

— В таком случае, мне тоже нравятся твои поцелуи. Хотя надо сказать — других я просто не знала. У тебя сильное обаяние. Ты умеешь обращаться с женщинами. "Чёрт, я испытываю к нему огромную теплоту, мне с трудом удаётся сдерживаться. Дело дрянь. Он скоро всё поймёт. К тому же ночь меняет многое. То против чего проносит день, падает в руки ночью".

Он, тут же воспользовавшись её шёпотом, обнял сзади, устроив голову на худеньком плече.

— Такое ощущение, что я вернулся домой, и ты накормишь меня русскими блинами.

— У меня странное ощущение, как будто ты сон или гость совсем из другой жизни. — Разволновалась Яна. — Тебя нельзя впускать в реальность. Ты приносишь только боль.

— Ты не справедлива. Вдумайся в то, что ты говоришь. Детка, я понимаю тебя. Обида. Я виноват. И, тем не менее, это явь. Реальный, я такой, какой есть, со своими тараканами. К тому же я не вынесу больше разлуки.

— Непостижимо!

Ей трудно было поверить, что это говорит Макс.

— Яночка, мы должны быть вместе. Такой уж у меня характер. Понимаю не алмаз, но ничего не поделаешь. Прости.

— Слышать этого не хочу…

Она неловка повернувшись, осыпала его мукой. Он явно мешал на маленькой кухне.

— Извини.

— Это ты меня прости, я не могу тебе помочь со стряпнёй. Решительно ничего в этом не смыслю. — Промямлил он тихо, пытаясь смахнуть с брюк муку.

— Всё понятно, — отмахнулась она, вспомнив отряд слуг в поместье и Марту в его квартире. Хотелось крикнуть ему: "Шёл бы ты отсюда, только мешаешь", но промолчала. Сказала с лёгким раздумьем:

— Знаешь, я всё время, как ты нежданно — негаданно появился, пытаюсь сообразить, зачем ты приехал… То, что из-за меня, я откинула сразу.

— Зря. Так оно и есть. А ещё из-за ребёнка… Убегай уже от своей тупиковой теории в сторону. Я не спросил, как ты себя чувствуешь? Знаешь, всё перепуталось. Я волновался. Ты такая потешная, лапушка.

— Нормально. Ребёнок понимает, что мне некогда разлёживаться по больницам и болеть, поэтому развивается без отклонений и осложнений, не доставляя мне хлопот. Где ты остановился?

— В городе. Там приличный отель. Я добрался в ваше местечко на такси. Почему ушёл Ральф? Неужели не было никакой возможности отговорить его?

Она вздохнула, помялась не зная, что ответить и всё же тихо сказала:

— Я пыталась, но не смогла… Как перенесли потерю мистической коллекции твои американские родственники?

— О, тяжело, — засмеялся он. — Перерыв мою комнату в поисках медальона. Были взбешены. Я понял, засекли его на Ральфе. В склеп сунуться второй раз побоялись. У матушки всё допытывались про медальон. Но она так и не поняла о чём идёт речь. Исчезли тихо, не солоно хлебавши, к себе в Америку надо думать.

Яна заметила, как он свёл брови. Даже воспоминания о Ральфе было неприятно ему. Они сейчас говорили просто как хорошо знакомые или друзья. Макс тронул её за плечо, и она мгновенно очнулась от своих дум.

— Дело в том, — заметил он, — Что мы так и не узнали то, что известно им о камнях. Весь материал, что я поднял не приблизил меня к истине. Скорее всего, их источник связан с первой обладательницей этого мистического комплекта. И потом, мне, кажется, они не успокоятся. Уж очень напористо шли к цели.

— Предполагаешь, что примутся искать меня? Но у меня ничего нет.

— Охотно верю, но боюсь они об этом даже не догадываются. И у тебя есть веские причины бояться этой парочки.

— Не будем спешить с выводами, — неуверенно сказала она.

Яна украдкой посмотрела на него. Весь вопрос в том, пугает он её или говорит серьёзно. Думала, с той историей покончено. Она как-то и сейчас не осознавала полностью сказанного им. Вернее не хотела. Всё это казалось ей сейчас абсурдом. Сказкой… чем угодно только не реальной опасностью.

Макс, заметив её растерянность и смущение, перевёл взгляд на часы:

— Ещё совсем ничего, а уже тьма. У ваших градоначальников что, денег на освещение нет? Чем тут вообще-то занимаются местные власти. И почему молчат, живя без претензий, ваши горожане. Тогда бы, не напрягая тебя, могли сходить и поужинать в ресторан. А так ноги поломаешь, а учитывая твоё положение, вообще такой поход утопия.

— Я не спросила, как графиня?

— Более-менее. Думаю появление внука в поместье пошло бы ей на пользу.

Яна промолчала и достав из шкафчика маленькую вышитую, ещё бабушкину скатерть, расстелила на журнальный столик, разгладив складки. Она её очень любила. Разложила приборы и поставила тарелки с приготовленной едой. Он откинулся в кресло и наблюдал за ней. Эта по — домашнему мягкая тёплая женщина ему страшно нужна.

— Ты безумно красива.

— Не говори ерунды.

— Это правда и ты знаешь.

— Придвигайся. Ты такого ещё не пробовал. Это национальная еда. Извини, вина не держу. Да и то, какое мне по карману вы и пить-то не будете, ваше сиятельство. Так что ставлю кувшин с компотом.

— Жаль, мне б сейчас не помешала даже ваша водка.

"Он абсолютно лишён чувства такта, хотя я, пожалуй, тоже, именно первая его лягнув", — подняла Яна на него глаза, но промолчала так и не решаясь ничего сказать.

Он встал, прошёлся. Под его ногами жалобно поскрипывал рассохшийся деревянный пол.

— Януся, ну не надо, детка, так со мной. Я всегда был несдержан и импульсивен. Виноват. Мою мать это непременно приводило в бешенство. Пойми, ты же умница, нам всем троим будет только хуже.

Он стоял рядом, совсем близко. Не чувствовать его было не возможно. Было трудно вести с ним себя так, как будто между ними стекло. Но она, глядя мимо него, развела руками и пожала плечами:

— Мне нечего тебе сейчас сказать.

— Глупо всё, глупо, — горячился он.

— У тебя другие предложения есть? Нет. Тогда садись за стол, давай поужинаем.

Он плюхнулся обратно в кресло, она пристроилась на диван. Первые же пережёвывания вызвали восторг:

— О, вкусно! Ты хорошо готовишь.

Она недоверчиво посмотрела на него. "Издевается или правда понравилось?" Но поняв, что ему понравилось и всё без вранья, как можно равнодушнее заметила:

— У нас все так готовят. Как ты будешь добираться в город?

— Никак, я останусь у тебя. По вашим улицам опасно передвигаться, — не моргнув глазом, отреагировал он.

Яна, перестав жевать, уставилась на него. Но после отхлынувшего возмущения, нашла в его словах правоту. Она знает не хуже его, что отправлять его на улицу в ночь опасно. Поняв, что перед ними иностранец, обчистит братва за милую душу. Да и в такси рискованно садиться. Кто только сейчас на извозе не работает. Обберут полбеды, изувечат. Не хочет же она, в самом деле, чтоб с ним случилась беда.

После ужина он сунулся помогать ей с тарелками. Это он мог. Сложить на поднос и отнести на кухню. Сущая ерунда. Она мыла посуду, он вытирал.

— Как ты справляешься с делами в этом домишке? Тут же из-за бытовых проблем жизнь в минуту может превратиться в ад.

— С юмором. Чтоб выжить лучше всё делать легко и весело. Делаю всё, конечно же, сама не ожидая помощи. Если она будет, отлично, но привыкла рассчитывать только на себя и свои силы.

— Безумие. А одиночество…