Адвокат дьявола

Как только он скрылся за дверью, девушка показала ему язык и вновь перекрестилась.

А скорбные крики не утихали, преследуя его по вымощенной булыжником улице. Они барабанили в дверь, рвались в окна и не отступили, даже когда доктор забылся тяжелым, беспокойным сном.

Незадолго до захода солнца кардинал Маротта вышел в сад своей виллы на Париоли. Далеко внизу город оживал после душного дня, возвещая об этом гудками автомобилей, треском мотоциклов, криками торговцев. Туристы возвращались с экскурсий в собор святого Петра и Павла, Колизей. Цветочницы ходко сбывали свой товар. Закат еще красил багрянцем вершины холмов, но среди серых городских стен сгущался насыщенный пылью полумрак.

На Париоли, где воздух чист, а улицы пустынны, его преосвященство неторопливо прохаживался среди кустов жасмина. Высокие стены и кованые ворота охраняли его покой, а бронзовые гербовые барельефы напоминали о статусе и титулах кардинала Маротты, архиепископа Акрополиса, профессора Сант-Клемента, префекта Конгрегации ритуалов, пропрефекта Высшего трибунала, члена Комиссии по толкованию канонического закона, протектора сыновей святого Иосифа и дочерей непорочной Марии, входящего в состав руководства еще двадцати крупнейших организаций католической церкви. Его преосвященство любил подтрунивать над многочисленными титулами, дающими ему немалую власть, но за внешним добродушием скрывались изворотливый ум и железная воля.

Невысокий ростом, с круглым животиком, миниатюрными руками и ногами, двойным подбородком и высоким лбом, лысой, как бильярдный шар, головой. Его серые глаза лучились добротой, а маленький ротик алел на оливковом лице. Красную кардинальскую камилавку он получил совсем молодым, в шестьдесят три года. Он много работал, но его энергии хватало и на хитроумные интриги, которыми так знаменит Ватикан.

Кто-то видел в нем следующего Папу, иные, гораздо большим числом, полагали, что кандидату на престол святого Петра должно главным образом заботиться о моральном облике духовенства и мирян, а уж во вторую очередь уделять время дипломатии. И Маротта спокойно ждал очередного конклава [2]. Пусть он не станет Папой, но кардинальскую шляпу у него не отберут. Кроме того, почтенный возраст нынешнего Папы отнюдь не свидетельствовал, что он должен умереть со дня на день, и вряд ли его святейшество стал бы выказывать благосклонность тем, кто мечтает о его месте.

Прогуливаясь по саду, Маротта наблюдал, как солнце закатывается за холмы, и размышлял о накопившихся проблемах в полной уверенности, что в конце концов все они благополучно разрешатся.

Он имел право на отдых. Поднимаясь по ступеням карьеры, Маротта достиг высокого плато, откуда его не могли столкнуть ни злой умысел, ни опала. До конца своих дней он остается кардиналом, князем церкви, навечно посвященным в сан, гражданином самой маленькой и самой неуязвимой страны в мире. Совсем неплохое достижение для человека, которому едва перевалило за шестьдесят. К тому же, его не обременяли ни жена, ни дети, не искушала плотская страсть. А талант и честолюбие шептали, что он еще не исчерпал себя.

Следующий шаг мог забросить его на трон святого Петра, вознесенный высоко, парящий между миром людей и вратами рая. Папа получал от предшественника не только перстень с изображением Рыбака [3]и тиару, но и все грехи мира, свинцовой тяжестью ложащиеся на его плечи. Папа стоял на самой вершине, в полном одиночестве. Смотрел на расстилающийся внизу ковер стран, а на него самого взирал господь Бог. Только дурак мог завидовать власти, славе и ужасу того, кто достиг такого предела. Кардинал же Маротта был далеко не дурак.

В этот час сумерек и жасмина его занимали собственные заботы, а в их числе – письмо от епископа Валенты, маленькой епархии в захудалой части Калабрии. Епископа уже знали, как реформатора, готового к участию в политической жизни. Пару лет назад он наделал немало шума, лишив сана нескольких деревенских священников, уличенных в связях с женщинами, и отправив на пенсию полдюжины стариков. На последних выборах в Калабрия христианские демократы получили значительно больше голосов, чем ранее, и Папа послал епископу благодарственное письмо. Однако более тщательное рассмотрение результатов выборов показало, что дополнительные голоса получены за счет монархистов, а коммунисты сохранили и даже чуть упрочили свои позиции…

Епископ прислал простое и ясное письмо, слишком простое и слишком ясное, чтобы не вызвать подозрений такого искушенного политика, как кардинал Маротта.

Начиналось оно с приветствий, пышных и почтительных, от бедного епископа своему царственному собрату. Далее речь шла о петиции, полученной епископом от священника и прихожан деревень Джимелли деи Монти [4]с просьбой о проведении расследования, ставящего целью приобщение к лику блаженных слуги божьего Джакомо Нероне.

Джакомо Нероне убили партизаны-коммунисты, и обстоятельства его смерти позволяли назвать ее мученической. После гибели Нероне в деревнях и ближайшей округе началось его стихийное почитание, и несколько случаев чудесного исцеления страждущих местные жители отнесли на его счет. Предварительное следствие подтвердило доброе имя Нероне и несомненность чудесных исцелений. Поэтому епископ склонялся к тому, чтобы одобрить петицию и начать официальное рассмотрение дела Нероне. Но прежде чем принять окончательное решение, он обращался за советом к его преосвященству, префекту Конгрегации ритуалов, и просил прислать из Рима двух мудрых и благочестивых священников: постулатора для организации и проведения расследования и защитника веры или адвоката дьявола для скрупулезной проверки представленных доказательств и показаний свидетелей в полном соответствии с каноническим законом.

Письмо касалось и многого другого, но суть заключалась в том, что епископу хотелось иметь святого в своей епархии. К тому же, очень нужного святого, замученного коммунистами. Святость того или иного слуги божьего могло установить только официальное расследование, проведенное сначала в епархии, а затем – в Риме, под руководством Конгрегации ритуалов. Первое обычно проводилось лицами, назначенными самим епископом при его непосредственном участии. Провинциальные епископы всегда очень ревниво относились к своей автономии. Почему же епископ Валенты обратился в Рим уже на этом этапе?

Эудженио Маротта погрузился в глубокое раздумье.

Деревни Джимелли деи Монти затерялись в южной Италии, где быстро расцветали и тут же умирали религиозные культы, где веру покрывал толстый слой предрассудков, где крестьяне одной и той же рукой крестились и отгоняли злого духа, где на стену вешали икону, а над амбарной дверью прибивали языческие рога. Епископ хитрил. Святой принес бы пользу епархии, но он не хотел, чтобы его репутация зависела от исхода расследования.

Если оно пройдет удачно, епископ получит не только собственного святого, но и дубинку против коммунистов. В случае отрицательного результата вина падет на мудрых и благочестивых посланцев Рима. Его преосвященство довольно хмыкнул. Приглядись к южанину, и обязательно увидишь лисицу, которая чуть ли не за милю чует ловушки и обходит их стороной, подбираясь к курятнику.

Разумеется, на карту ставилась не только репутация провинциального епископа. Следовало учитывать политические аспекты: до выборов оставалось двенадцать месяцев. Общественное мнение чутко реагировало на вмешательство Ватикана в государственные дела. Аитиклерикалы с радостью использовали любую возможность опорочить церковь, и не стоило лить воду на их мельницу.

Затрагивались и более глубинные вопросы, имеющие отношение не столько к настоящему, но к вечному. Признание человека блаженным означало, что он – героический слуга Бога, пример для верующих и их защитник. А совершенные им чудеса – свидетельства того, что в его действиях, вне всякого сомнения, проявлялась божья воля, призванная смягчить или отменить законы природы. Тут никто не имел права на ошибку. Собственно для предотвращения таких ошибок и была образована Конгрегация ритуалов. Но не ко времени проявленная активность, поспешное расследование могли вызвать грандиозный скандал и ослабить веру миллионов в непогрешимость церкви, утверждающей, что ее действиями руководит святой дух.