Казино "Скид-Неппа"

— Так вот почему эта сука…

— Ваш босс видит в вас перспективы, а потому и оплатил эту недешевую процедуру. Свою дочь он, кстати, тоже сюда послал. Любит девочку. Согласитесь, мистер Яковлев, ведь совесть часто вам мешает, будто геморрой — разве не так?

— И что мне делать?

— Ждать, пока не сдохнет, — пожал плечами доктор.

— Представляю, какие ты слова на приеме произносил, — засмеялся Клайв, обкатывая на языке эту новость, будто глоток вина.

— Нечленораздельные, — хмуро ответил Яр. — Понимаешь, я чувствую! Я чувствую, как она умирает!

— Да, я тоже что-то такое чувствую, — согласился журналист. — Будто свербит что-то. А может, это в животе урчит. Не сказал бы, что я особо против избавиться от этой штуки, дружище Яр, — потянувшись, он направился в туалет.

Яковлев хмуро глядел ему вслед. Теперь, когда он знал, что не так, он физически чувствовал, как что-то тает и истончается внутри него, вне его, но связанное невидимыми нитями, зовет и кричит: «забери меня!», будто ребенок. «Сиди смирно», — рявкало рацио, а вырванная и унесенная в укутанные темнотой подвалы, в залитые светом морги совесть скавучала, как подыхающий щенок…

— Надо найти главврача, — твердо решил он, оглядывая ресторан.

А за столами шумел народ, лилось шампанское, продавались и предавали друг друга политики, бизнесмены. Яковлев лениво жевал спаржу.

— Разрешите? — ковбой в очках выглядел неуместно среди этой блестящей публики. «И чего ему от меня надо?» — с отчаянием подумал Яр.

— А, это вы, — тоскливо промолвил он, жуя безвкусный салат с выражением травоядного. — Не видел, не знаю.

— А что здесь творится, знаете? — клетчатая рубашка подвинулась поближе. — Я видел, вы сегодня были у зама…

— И что? — насторожился Яр.

— Трижды, — вздохнул ковбой и снял очки. Казалось, сейчас он расплачется. — Трижды удаляли. Говорят, неоперабелен. Вырастают метастазы совести и вырастают. Нет шансов вырваться… Да я и не хочу. У меня здесь свои дела.

Он поднялся.

— А что, вы здесь давно? — осторожно спросил Яковлев. — И куда эту совесть потом девают? Продают?

— Нет, не продают — кому она нужна? Свою-то не знаешь, куда девать… Удаляют, как аппендикс. Вырывают с корнем, высасывают и ждут, пока иссохнет в медицинских колбах. Без совести можно все. Кстати, вы еще не видели моего сына?

— К сожалению, я его не видел! — с раздражением ответил Яр.

«Разбирайтесь сами, — подумал он. — И так проблем хватает. Блин, матери забыл позвонить. Еп, у нее ж вчера день рождения было…»

А все из-за этого козла! Где-то в глубине нарастала злость на любимого босса — ведь это он его сюда упек.

Ладно, сука, подумал Яр, начнем, пожалуй, с твоей целкодочки.

Ярослав властно провел по атласу девичьей (уже нет! уже нет!) кожи и начал с наслаждением крутить сосочки Агаты. Шестнадцатилетняя стервочка морской звездой распласталась на гостиничном сексодроме. Грудь была не ахти: маленькая, недозрелая и почти младенческая. Он любил пышные, большие буфера с мягкими розовыми сосками: было в них что-то эдипово. Но в боссовой дочке Яковлева привлекало иное: возможность поиметь чувство власти и удовлетворить жажду мести, отчего он был готов терпеть даже эти недозрелые яблочки, такие же зеленые, как и сама колючка-любовница. Впрочем, Агата все равно была прелестна.

— Дай мартини, — потребовала девчонка, и в голосе прозвучали повелительные интонации. Ярослав усмехнулся: наверное, если бы он был сыном своего босса, он бы тоже говорил таким тоном любовнику: мартини со льдом и кофе в постель — марш! Тьфу… Любовнице, разумеется, говорил бы.

Гораздо больше удовольствия, чем секс с подростком, Яковлеву доставляло осознание того, как он наконец-то осмелился сделать что-то в пику боссу и трахнул его гладковыбритую дочку. Почти самого босса, однако!

Радовало и согревало предложение, что девка останется с брюхом, а господин директор с носом: распотрошив его целочку, Яковлев словно говорил: вот тебе за лечебные процедуры!

Агата сладко потянулась и сказала:

— Алло, любимый?

— Да, дорогая, — дежурно ответил Яр, набирая номер телефона. Собственно, смелый он был оттого, что вчера ему пришло предложение с новым местом работы. Естественно, все свои клиентскую базу он собирался сдать новой корпорации.

— Дорогой, — томно произнесла девочка, капризно надувая искусанные губки. — А ты мне дашь денег на аборт?

— У тебя самой нет? — грубо ответило он, натягивая носки.

— Я думала, ты джентльмен, — обиженно заметила она, закутываясь в простыню.

— Да, конечно, — сказал Ярослав, безуспешно борясь с новыми запонками. — Ты, «золотая девочка», так и воспитана: мужчины покупают тебе цветы, оплачивают трехзначные обеды в ресторанах и дают деньги на аборт по первому требованию. Залетела — сама ищи запасной парашют!

Раздалась трель, Яр взял трубку, и хорошо поставленный голос спросил:

— Алло! Это русское ФСБ. Один ваш знакомый сообщил, что вы очень хотите продать нам американские государственные секреты. «И какой же олигофрен решил меня подставить таким идиотским способом?» — со скукой подумал Яковлев.

— И вы что таки, консалтинговая компания? — рявкнул он. — И акцент подправьте, — Яр резко швырнул сотовый на кровать.

В это время дочурка босса, решив окончательно испортить утро, начала рыдать.

— Ты бросаешь нас, а он бы звал меня мамой и протягивал ручонки…

— За карманными деньгами, — Яр вспомнил сына, Кевина и поморщился. Сразу вспомнилась и Барбара, черт бы ее побрал — Спасибо-спасибо, одного хватит.

— Но это же убийство! — выдала новый козырь девица, только что, при всех деньгах ее папаши, вымогавшая деньги на аборт. Женская логика!

— А минет — людоедство, — парировал Ярослав. — Давай не будем шизофрениками. Ты полчаса назад одним глотком погубила полмиллиарда потенциальных Яковлевых-младших.

Аргумент возымел свое действие. Маски спали, и Агата захлебнулась от возмущения:

— Это что же, какой-то поганенький сперматозоид — человек?! Без моей яйцеклетки?! Да я и мужиковто как людей с натяжкой рассматриваю…

С этими словами она, продемонстрировав очередной загадочный виток логики, склонила голову и раскрыла очаровательный ротик. Яр терпеливо дождался, пока она закончит, и натянул туфли. Агата, окончательно обидевшись, начала искать тушь и помаду.

Выходя из номера, Яковлев окончательно осознал, что боссу он отомстил. Но ощущение было такое, будто он только что принял грязевую ванну. Весьма целебную, как уверяли рекламные проспекты казино «Скид-Неппа».

— Ну вот мы и встретились, — удовлетворенно заметил голос, чей владелец был скрыт спинкой кожаного кресла, развернутого к стене. Яковлев, перешагнувший порог кабинета доктора Г.-мл., как гласила золотая табличка, чувствовал себя, как в дешевом комиксе, где тень скрывает лицо зеленокожего монстра с десятком щупалец. Вот и кресло, казалось, скрывало что-нибудь невероятно ужасное, например, тараканообразного птеродактиля или живоглотающую росянку. Яр тряхнул головой, отгоняя наваждение. — Вы ведь хотели этого, не так ли? — продолжил доктор странной смесь баса и фальцета, будто у него было, как минимум, две головы и две распахнутые глотки. Кресло начало медленно разворачиваться. И, хотя Яковлев внутренне себя готовил, он непроизвольно вздрогнул.

— А вы настойчивы, мистер Яковлев, — сказал доктор Г.-мл., скрипя креслом. Яр подумал, что этот скрип намеренно создан, чтобы действовать ему на нервы.

Дверь за спиной легко хлопнула, и Яр снова вздрогнул. Резко обернувшись, он вперился в вошедшего. Клетчатая мятая рубашка и раздолбанные очки придавали Дэвиду вид жалкий и неряшливый. Он был похож на паука с тремя оторванными ходилками.

— Мне надо было догадаться, — процедил Яковлев, но о чем именно ему надо было догадаться, так и осталось неизвестным, потому что кресло, наконец, развернулось. За столом, среди кип бумаг и золотых папье-маше, восседал главврач заведения. Почемуто сомнений в этом у Яра не было.