Отец (СИ)

- Я знал, что ты найдешь меня - вдруг, неожиданно произнес портрет.

Саша вздрогнул, и попятился назад.

- Не бойся меня - увидев испуг сына, попытался успокоить отец. - Как ты вырос, какой же взрослый ты стал.

-П... п... папа - только и сумел вымолвить онемевший от неожиданности Саша.

- Да, это я, твой папа, подойди же ко мне.

- Но, как же - сделав осторожный шаг обратно к картине, Саша путался в словах, не зная как правильно задать вопрос, что б получить какое то разъяснение. Мальчик снова ущипнул себя, как это сделал незадолго до этого.

- Это не сон - поспешил уверить сына отец.

- Я схожу с ума?

- С твоим рассудком все в порядке.

- Но как же ты оказался в портрете?

- Это долгая история, объясню позднее.

- Папа - уже менее робко, и более обрадованно обратился Саша к портрету.

- Ты не представляешь сынок, как долго я ждал тебя - обратился к мальчику портрет. - Не представляешь, Саша как долго я ждал сей минуты.

- Папа, папа - подошел мальчик к картине, пытаясь обнять отца, но сумев лишь прикоснуться пальцами к холсту.

- Я призывал тебя во сне, я все эти годы ждал тебя, и все эти годы верил, что ты придешь, и вот ты стоишь передо мной - пытался в свою очередь протянуть к мальчику руки мужчина с картины, но не смог высунуться за пределы двухмерного пространства.

Мальчик расчувствовался, готовый заплакать.

- Ну как твои дела - спросил отец. - Как мама?

- Мои дела не очень, а мама вышла замуж.

- Вот как - лицо на холсте омрачилось.

- Тебя это расстроило.

- Да нет... не очень - попытался скрыть обиду отец.- Ведь твоя мать осталась одна совсем молодой и красивой женщиной. Я не сомневался, что так произойдет, не сомневался, что какой то мужик приклеится. Хотя где то в глубине души, глупо верил в... - отец не договорил, помолчав недолго, после чего спросил. - Но кто он?

- Да мудак какой то.

Отец улыбнулся, будто бы к нему снова вернулось хорошее настроение.

- Прости пап.

- Ничего, ничего.

- Зовут дядя Володя, он преуспевающий бизнесмен. У них сын.

- Как отношение с отчимом?

- Я его ненавижу, он меня ненавидит.

- Ясно. Проще не придумаешь. Ну а с братом.

- Я его ненавижу еще больше. Он пользуется тем, что он больше любим, чем я, и все ему сходит с рук.

- И поэтому дела твои "не очень"?

- Да, еще и потому, что меня практически выдавили из семьи, выдавили как нагноение, как занозу, отчим постоянно издевается надо мной, унижает, бьет. Мать зависит от его денег, поэтому молчит в тряпочку.

- Ну, ну, хорошо, хорошо, только не надо так переживать - видя, что сына начинает трясти от обиды, постарался успокоить его отец. - Расскажи мне лучше о своих планах на будущее.

- Отчим говорит, что я слишком тупой, что б продолжать образование, слишком тупой, чтоб поступить в институт, или даже в колледж. Пойду работать.

- Но, но, но. Я сам дам тебе образование. Образование, которое не даст тебе ни одно учебное заведение, образование, по сравнению с которым, все институты и колледжи, не стоят и гроша, даже вместе взятые. Ты будешь иметь больше чем любой академик, юрист или бизнесмен - заверил мальчика отец. - А теперь скажи малыш, твоя мать рассказала тебе, чем я занимался?

-Она сказала, что ты чернокнижник.

- А что мне приходилось убивать людей, сказала.

- Да.

- И как ты ко мне относишься после этого.

- Как и прежде, с любовью.

- Да, я действительно приносил дьяволу жертвы, но те, кого мне пришлось убивать, не представляли собой сливки общества. Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать в свое оправдание.

- Пап ни надо. Мне все равно кого и сколько.

- И ты нисколько, нисколько не ненавидишь меня.

- Да нет же. Нет. Ни на миг, не на мгновение не смел помыслить о тебе плохо.

- Спасибо - произнес растроганный отец. - Ты настоящий сын, которым можно гордиться. А теперь, прошу тебя, помоги мне, помоги мне ожить, помоги мне снова стать человеком.

- Я сделаю все, что ты скажешь.

- Слева от тебя книжный шкаф, подойди к нему.

Мальчик сделал два шага влево, оказавшись напротив книжного шкафа.

- На третьей полке найди книгу под заголовком "Сборник заклинаний" под авторством Петра Домиани.

- Петра? - спросил Саша.

- Домиани. Это известный, выдающийся мистик и чародей, собравший в одном сборнике полный список заклинаний по вызову инфернальных существ.

Мальчик, пробежал глазами названия книг по корешкам и достал нужную

- Нашел? - спросил отец.

- Да.

- Теперь открой двести семнадцатую страницу - скосив с портрета глаза на сына, продолжал давать указание отец. - Там найдешь текст, представляющий собой заклинание по вызову Буне.

- Кого?

- Буне сынок.

- А это кто?

- Демон, которому я и наши предки платили кровью за услуги, демон, который сумеет мне помочь. Тебе нужно связаться с ним.

- Но как?

- Вызвать с помощью того заклинания, которое написано на двести семнадцатой странице.

- А это???

- Не опасно. Буне явится тебе в виде обыкновенного человека, только весьма высокого. Он наш друг, наш покровитель.

- Что ж я готов, хоть мне и немножко страшно.

- Неужели ты считаешь, что твой отец позволит тебе подвергнуть себя опасности.

- Нет, не считаю.

- Или пожелает тебе зла.

- В это невозможно поверить.

- Ну, так не бойся, все будет хорошо сынок.

- Я и не боюсь.

- Тогда слушай. На той стороне, за особняком увидишь мою могилу, увидишь крест на краю поляны, возле леса. Да, да после того как меня казнили жители близлежащего села, они зарыли меня у кромки лесного массива, отказав мне в погребении на кладбище, но сердобольный священник водрузил таки над моей могилой крест, в надежде, что Господь надо мной смилостивиться. Какой же он все же смешной - ухмыльнулся отец с картины. - Зря старался, небеса меня не приняли, отказав мне даже в рассмотрении моего прошения. И поэтому моя душа вселилась в мой собственный портрет. Но ты можешь оживить меня, и тогда моя душа снова вселится в тело. Подойди к моей могиле, позови Буне, скажи ему, что я убит, скажи, что я похоронен, и покажи ему где. Попроси, чтоб он оживил меня. Прежде чем выполнить мою просьбу, Буне потребует принести ему жертву, но ты еще слишком молод, чтоб убивать. Скажи демону, что я, как только оживу, то сразу расплачусь с ним, принеся ему не одну, а целых две жертвы. Он не откажет. Ты понял.

- Хорошо отец - мальчик попятился спиной к выходу из замка, чтобы найдя могилу приступить к заданию.

- Не бойся - еще раз успокоил его отец. - Я не позволю никакой опасности нависнуть над тобой. Верь мне.

- Я все сделаю, все как ты сказал.

- Саша - вдруг, уже у самого выхода, остановил мальчика отец.- Мы многое обговорили, но я не сказал тебе самого главного.

- Что пап? - на дальнем расстоянии и в темноте комнаты, сгустившейся от того, что на улице успело стемнеть, сын плохо различал отца.

- С тех пор как меня сожгли, мой дух пребывает в этом замке - обращался к мальчику неясный силуэт, заключенный в золотой рамке. - Уже много лет я нахожусь среди этих стен. Но знай о том, что все эти годы я думал о тебе. Во мраке бесконечно долгих ночей, когда свет луны серебрил пол и стены, в своем тоскливом одиночестве, я думал о тебе. Когда лучи солнца, проникнув сквозь окна, медленно перемещались по залу изо дня в день, я думал о тебе. Зимой и летом думал о тебе, любил тебя и жил лишь о тебе воспоминаниями.

- Я тоже всегда только о тебе и думал - произнес сквозь слезы ребенок. - Все эти годы любил тебя, искал, надеялся.

- Ну, так ни пуха, сынок, сделай то, что нужно, и мы снова будем вместе, вместе, как во времена твоего детства, снова будем счастливы.

Буне.

В лесу стало темнее. Солнце спряталось за деревья, полыхая красным заревом над темным лесом. Призрачной дымкой поднялся над землей туман, выделяясь узкой, белой полосой на фоне темной стены леса, обступившей замок. Заметно похолодало. Саша обошел особняк, где возле могучих стволов увидел одиноко приютившийся крест, грубо сколоченный из двух досок и криво воткнутый в землю. Крест не имел никакой надписи, лишь в месте сочленения досок виднелись ржавые шляпки гвоздей. Холм перед крестом зарос высокой, украшенной узорчатой паутиной травой. Встав перед могилой отца и раскрыв принесенную с собой книгу, мальчик уставился на небольшой, в несколько строк составленный текст на странице двести семнадцать, написанный знакомыми буквами, но складывающийся в труднопроизносимые, незнакомые слова. С трудом произнеся несколько слов про себя, Саша осознал, что боится, боится произносить слова вслух. Он оглянулся на стены особняка, будто ища поддержки. Окна замка выжидающе смотрели на него, словно подстрекая - "ну же". Саша представил, как отец сейчас ждет, как отец надеется, как его бесплотный дух заключен в портрете и жаждет освобождения, он представил, какого ему было все эти годы. Саша обернулся к могиле, и, сперва робко, тихо, сбивчиво, но за тем произнеся несколько раз "хм" более громко и четко начал читать. Буквы и звуки складывались в непонятную белиберду, состоящую из непонятных слов с преобладанием согласных над гласными. На середине текста мальчик остановился, вслушиваясь во внезапно возникший шум, шум ветра, зашелестевший в листьях. Внезапно налетевший ветер ударил своим порывом Саше в лицо и отбросил волосы мальчика назад. Сопротивляясь буре и чуть согнувшись вперед, Саша продолжил читать. Ветер усилился, раскачивая как перед грозой и ломая ветки деревьев. Мальчику с трудом удавалось держать книгу в руках, зажав ладонью нужную страницу. Вдруг внезапно, из неоткуда и в то же время отовсюду, заглушая рев ветра, раздались звуки музыки, музыки зловещей, ужасной, пронизывающей душу своей кошмарной зачарованностью, инфернальной мелодичностью. Слышались звуки труб, слышались звуки скрипок, и никогда не слышимых еще, неизвестных миру инструментов. Неземная, непривычная для человеческого слуха гармоничность звуков, проникая в душу вселяла страх, порождала боязнь помешаться, порождала в глубине души неиспытанные до селе чувства. Подходя к концу текста, Саша кричал, выкрикивал каждое слово, пытаясь перекричать звучанье ужасной симфонии. Усиливающийся ветер с треском ломавший деревья, усиливающаяся громкость зловещего концерта, заглушили выкрикиваемые Сашей последние слова заклинания. Саша не слышал себя. Но вдруг, после последнего, прочитанного слова, все смолкло. Наступила мертвая тишина, от чего Саша подумал, что он оглох, пока не услышал свое учащенное дыхание и отдававшееся в ушах сердцебиение. Он поднял глаза от текста и перед собой увидел нависающую над ним словно столб, укутанную в черный плащ, невероятно высокую, чуть ниже деревьев, выделявшуюся своей темнотой на фоне темного леса, фигуру человека. На голове великана была надета широкополая шляпа, из под которой светились красными огоньками глаза. Черты лица великана скрывались в тени шляпы. Ребенок застыл в ужасе, его колени подогнулись, его лицо запрокинулось, его глаза встретились с горящими глазами, выросшего, словно из под земли мужчины.