Сонмэн

– Ты всё знаешь, да?

– Да, Алина. С ним всё в порядке?

– Не совсем.

– Он в Республике или Столице?

– Он у друзей на военном аэродроме. Они вывезли его из Республики.

– Чем я могу помочь?

– Ему нужна безопасная территория для встречи с Министром Юстиции Республики. У Тимура есть компромат на Главу Республики. Через доверенных людей Тимуру сообщили, что Министр Юстиции просит организовать ему встречу для переговоров по передаче компромата. В обмен предлагает дипломатический коридор, по которому тот сможет покинуть Страну через одну из контролируемых Республикой авиакомпанией.

– Я могу предложить свой дом для встречи, он оборудован системой наружного видеонаблюдения, а задний двор граничит с коттеджами соседей, отличная площадка для отхода.

– Спасибо, Николас, – ответила Алина.

Николас заметил, что Алину мелким ознобом бьёт нервная дрожь. Он обнял девушку и нежной лаской старался её успокоить.

Алина и подруга Тимура Людмила накрыли стол на двоих в зале коттеджа Николаса.

Он сам занял место в подсобке с видеомониторами наружного наблюдения.

Тимур, улыбаясь, непринужденно шутил, общаясь с девушками, внешне сохраняя абсолютное спокойствие, лишь в умных тёмных глазах появился настороженный блеск, свойственный только грозным хищникам в минуты опасности. Ровно в полночь Николас увидел у калитки мужчину, пришедшего пешком.

Он позвал Тимура:

– Это он, впусти его.

Двухчасовая беседа за бутылкой виски двух мужчин видно имела положительный результат. Людмила незримой официанткой обслуживала Тимура и гостя. Наконец мужчины поднялись из-за стола. Обменялись какими-то бумагами и пожали друг другу руки. Когда гость удалился, Алина вошла в подсобку и сказала:

– Тимура надо срочно доставить в международный аэропорт. Он просит позволения воспользоваться твоим автомобилем.

– Конечно, Алина, зачем ты спрашиваешь?

Тимур с разрешения Николаса сел за руль, на переднем сидении с ним – Людмила, а Николас с Алиной разместились сзади. Скоростная трасса, соединяющая город с аэропортом была почти пуста. Тимур гнал машину на пределе её возможностей. В какой-то момент интуиция любящей женщины тревожно вздрогнула в груди Людмилы, и она взглянула в лицо сидящего за рулем Тимура. Ужас мерзким мелким потом охватил её с головы до ног. Она увидела застывшие, стеклянные глаза и неживую улыбку на недвижимом лице Тимура.

Людмила испуганно закричала:

– Мент ему что-то подсыпал в стакан, я думала, мне показалось! Николас, он не живой!

Быстрая реакция Николаса, схватившего через сидение и Тимура руль, уже не могла спасти ситуацию. Бешено несущаяся машина не вписалась в поворот и, ракетой сшибая дорожные столбики, улетела, вращаясь, в кювет…

Николас рухнул на что-то упругое, влажное, выбив с поверхности белую облачную массу. Дежавю ситуации обновило память. Он встал на ноги на что-то полупрозрачное и разглядел далеко внизу под собой землю.

Вулканы, извергающие лаву среди вскипающего моря, превращая его в клубы белых облаков, взлетающих вверх и принимающих облик Ангелов. Они подлетали, словно из глубокого подвала, к полупрозрачному полу на котором стоял Николас, и снизу прилипали лицами к его поверхности. В этих печальных лицах он вновь узнавал покойных друзей и знакомых.

Николас поднял голову и увидел Алину в старинном роскошном персиковом платье времён заката Золотой Орды.

Он бросился к ней навстречу, но вновь, как когда-то во сне, упёрся в невидимую стену, которая помутнела, скрывая девушку.

Николас навалился на стену всем телом, она поддалась, раздвинулась в месте давления, и он влетел в соседнее помещение. Алина исчезла, а перед собой он увидел гигантский компьютер. Экран монитора был заполнен воздушной синевой, словно окно в небесную бесконечность. И вновь, как прежде, почувствовал в своей ладони нечто и понял, что это карта памяти.

Неосознанно, ведомый кем-то, он подошёл к установке и вставил карту в гнездо засветившееся зелёным светом подсказки. Экран, словно пчелиные соты моментально вспыхнул миллионами разноцветных ячеек, в которых прокручивались сюжеты множества человеческих судеб. Но Николас видел лишь одну, не известную историю своей жизни.

В битве на Тереке в апреле 1395 года Тамерлан покончил навсегда с многовековым величием Золотой Орды, разгромив войска хана Тохтамыша. Тысячи пленных и несметные богатства, оставленные в ставке бежавшим Тохтамышем, стали славным трофеем Великого Эмира.

Проезжая вдоль колонны пленных, Тамерлан обратил внимание на молодого мужчину в европейской одежде. Он приказал страже доставить его в свою палатку.

Пленника ввели в царственный шатёр, покрытый красной шелковой вышитой тканью, закрепленной лентами из серебряных золочёных блях, через большие двустворчатые двери, инкрустированные глазурью и золотом. На одной створке был изображен Святой Павел с книгой, а на другой Святой Пётр.

Тамерлан полулежал на вышитых диковинными узорами шёлковых подушках под золотым, в рост человека, деревом, на ветвях которого золотые птички, разрисованные цветной эмалью, держали в клювах драгоценные камешки.

Рядом с Тамерланом на шёлковом матрасе сидел его духовный наставник, прямой потомок пророка Мухаммеда – шейх Мир Саид. Он наклонился к Эмиру и тихим вкрадчивым голосом доложил сведения, собранные о чужеземце.

– Ваш пленник просвещенный путешественник за знаниями из далекой Эллады, потомок великого Евклида, математик, поэт. Был учеником поэта Худжанди из Тебриза и вместе с ним пленён Тохта-мышем при подлом набеге на Ваши земли. У него изъяты поэтические газели, посвященные дочери хана Чулпан.

С этими словами наставник протянул свиток пергамента Тамерлану.

Персидская вязь арабского шрифта удваивала силу звучания стихотворных газелей о любви. Тамерлан похвалил чужеземца. С невысокого прямоугольного столика, инкрустированного по длине шлифованной полоской яркого изумруда, Эмир взял серебряную чашу, которую тут же наполнил вином незаметный прислужник из золотого кувшина. Тамерлан протянул чашу молодому греку.

– Выпей вина, оно взбодрит тебя, и ты расскажешь нам свою историю.

Пленник преклонил колени, принимая чашу из рук Эмира, поднялся и сделал несколько шагов назад, поддерживаемый с двух сторон телохранителями, вновь опустился на колени на яркий персидский ковёр и выпил чашу до дна. Встал на ноги и, коснувшись лба рукой, поблагодарил Тамерлана за милость и поведал Эмиру свою историю.

«Я был гостем и учеником великого поэта из Тебриза Камол Худжанди. Вместе с ним попал в плен к Тохтамышу, и был определён в учителя его сыновьям. Я давал им знания, но видел, что им не интересны тайны цифр и музыка газелей.

Дикари и воины по духу, они интересовались битвами, лошадьми и оружием. А я же мечтал о воле. Мой друг и учитель Худжанди благословлял мои мечтания, но на мои просьбы бежать вдвоём, отказывался: – «Я слаб, и я буду тебе обузой».

Действительно ранимая, свободолюбивая душа поэта тяжело переживала жизнь в неволе. Он таял на глазах, тоска съедала его плоть. Я же для себя назначил день побега, но звёзды мне записали судьбу иную. Она явилась в образе дочери Тохтамыша от невольницы – Чулпан. Шестнадцатилетняя красавица с малахитами искристых глаз, она тайком приходила на мои занятия и, прячась где-то за предметами, впитывала знания, как земля, не знавшая влаги, принимает дождевой поток. Я лишь однажды встретился с ней взглядом и больше не хотел смотреть уже никуда. Наши тайные свидания в райском саду дворца не остались незамеченными слугами хана. Весть о том, что раб позволил себе поднять глаза свои выше подола госпожи, разбудили страшную ярость в теле без души Тохтамыша.

Стражники хана скрутили меня и бросили к ногам потомка покорителя Вселенной. Тохтамыш, ведомый безумной злобой, все же ожидая моего раскаяния, гневно закричал: