Тени прошлого (СИ)

— Кто это?

— Джанет, — натягивая ворсистый плед до самых глаз, пробормотала я, чувствуя, как застывает в груди кусочек льда.

— Какая ещё Джанет? — возмутилась сестра, бесцеремонно отпихивая в сторону колдунью, мешающую ей выйти из комнаты.

Серебристая искра, сорвавшаяся в ответ с пальцев Джанет, бросила Оксану на колени. Она застонала, схватилась руками за голову, раскачиваясь от неимоверной боли, калачиком свернулась на полу.

Васька угрожающе зашипела, встала между ними, выгнув спину, как перед схваткой, яростно хлеща себя хвостом по бокам. Белоснежная шкурка лазорево заискрилась в полумраке. Мгновение спустя кошка прыгнула, намереваясь вцепиться Джанет в лицо, но слегка промахнулась и увесисто повисла у нее на предплечье. Пока колдунья отдирала от себя злобно воющий живой снаряд, намертво вцепившийся всеми лапами, Оксане удалось немного прийти в себя и на четвереньках отползти к дивану.

Джанет, услышав глухой шлепок о стену и затихающий мяв, видимо поняла, что мы от неё никуда не денемся, и яростно прорычала:

— Кто бы мог подумать, что мой род так измельчает! Вы, огрызки былого величия, лишили меня последней надежды, я ждала этого столько лет! Соединить кровь ворлоков и силу кольца и вырваться из ада!

А я была всецело поглощена созерцанием глубоких ран на её лице и шее, из которых сочились темные капли, и думала: — "Какие же у Васьки острые когти! Кровь так и хлещет!". Только потом я начала отстраненно размышлять, а может ли быть у призрака кровь, а если нет, что же тогда циркулирует в теле вместо неё. Из ступора меня вывел всхлипывающий голос Оксаны:

— Что ты ТЕПЕРЬ от нас хочешь, когда уже нет кольца?

— Уничтожить! Всё семя без следа! Чтоб и памяти не осталось!

— Это писец, — я трусливо залезла под плед, лишь бы не видеть, как и чем меня будут сейчас убивать. А губы сами собой зашептали: — Господи, помоги, не оставь детей своих…

Смерть всё не приходила.

Я рискнула высунуть нос наружу — Ксюша, обреченно закрыв глаза, беззвучно шевелила губами. Между нами и разъярённой Джанет, раскинув руки в стороны, живым щитом стоял невысокий человек:

— Возвращайся обратно, — от его приказания веяло холодом металла, но колдунья и не думала подчиняться.

— Опять ты, — брезгливо прошипела она, — со своей верой.

Огненный смерч, направленный Джанет на священника, взорвался роскошным фейерверком, встретившись с ослепительным сиянием, словно куполом накрывшим нас троих. Ледяные иглы, полетевшие следом за смерчем, бурлящим весенним потоком стекли по мерцающей сфере, не причинив нам никакого вреда. Джанет, ощерившись, обнажила великолепные клыки и, в высоком прыжке обернулась здоровенным зверем. Тот тяжело плюхнулся на вершину купола. Сфера прогнулась, легко выдержала немалый вес и отбросила воющую от боли волчицу назад.

— Джанет, не надо, — миролюбиво произнёс священник, — ты же знаешь, это бесполезно.

— Ты отнял у меня всё! Ты отнял у меня всё, — бессильно простонала колдунья, вернувшаяся в свой облик, — а я просто хотела жить, жить… Как любой из вас…

Она вскинулась, страшная мука исказила прекрасное лицо:

— Вы… вы убили мою дочь! Убили любимого! С именем вашего поганого бога на устах!

— Джанет, опомнись, что ты говоришь! Перед тобой твои правнучки! — священник возмущенно развёл руками. — Твою дочь воспитали люди, она выросла человеком, обычным человеком, прожила долгую счастливую жизнь! А Торинг… Вы с ним и не заметили, как переступили тонкую грань — вам требовалось все больше и больше крови, и дьявол поселился в ваших душах.

— Нет у меня души, нет! — истерически взвизгнула Джанет.

— Бог любит всех одинаково, — священник сделал шаг вперёд, другой, вышел из-под защиты купола, ласково поднял с пола колдунью и, распахнув объятья, заключил в них ничего не понимающую Джанет.

Ослепленная вспышкой, я зажмурилась. Когда перед глазами перестали мелькать разноцветные круги, удивленная наступившей тишиной, решилась подсмотреть, что там, и ошеломленно вскочила на ноги:

— Ксюш, они исчезли, оба, — я толкнула сестру, до сих пор сидящую с закрытыми глазами, — как и не было никого.

За окном разгорался новый день — на небе не было ни облачка, звезды постепенно гасли в лучах восходящего зимнего солнышка. Торшер тоже горел, как ни в чём не бывало. Вокруг всё было, как обычно, и ничего в комнате не напоминало о ночном кошмаре.

— Васька, — Оксана бросилась к неподвижно лежащей кошке, распластавшейся на полу, прижала её к себе. Васька вопросительно мяукнула, не понимая неожиданной нежности своей хозяйки, вывернулась из крепких объятий и спрыгнула вниз, недовольная тем, что её бесцеремонно разбудили — не для того, чтобы покормить, а просто так, потискать. Зато прискакавшая Фокси была рада пошуметь и поиграть, но Оксана отпихнула ластившуюся к ней собаку: — Защитница! Иди отсюда!

А мне не давала покоя одна мысль, и я поторопилась её озвучить:

— Ксюш, мы что же и, правда, потомки этой ведьмы? Обе? А почему тогда я решила, что кольцо — моё?

— Ну, не знаю, — пожала плечами сестра, — ты же старшая… Тебе и карты в руки, то есть кольцо на палец и правь миром… Господи, как хорошо, что все это кончилось!

"Конечно, хорошо, — подумалось мне, — но как было бы славно жить в мире, где все счастливы, где правит мудрая и справедливая Королева, где нет ни боли, ни горя…"

— Ты опять за своё, — оборвала мечты сестра, будто прочитав мои мысли, — и думать не смей!

И, правда, что это я?