Файл №302. Операция «Скрепка»

— Отложим эмоции.

— Я без эмоций. Я его вообще впервые видела! Но, кажется, изрядная сволочь.

— Молдер?

— Да, Скиннер?

— Позволено мне будет кое-что уточнить у агента Скалли?

— Валяйте!

— Агент Скалли, поправьте меня, если я ошибусь. Вы поверили незнакомцу и изрядной сволочи, что вас намеревается убить близкий человек, которому вы верите?

— Он был очень убедителен.

— Я для вас менее убедителен? Я — близкий человек, которому вы верите? Агент Скалли, а вашему напарнику вы верите? Он ведь для вас тоже близкий человек, еще более близкий? Включили и его в число потенциальных убийц,а?

— Ну я не знаю!

— Сейчас я залезу к себе в карман…

— Медленно, Скиннер, медленно! Вы на мушке!

— Я медленно, Молдер. Я медленно лезу к себе в карман и достаю… Во-о-от. Узнаёте, агент Молдер?

— Дискета!

— Она.

— Та… самая?

— Откуда она у вас, Скиннер?

— Из вашего стола. Вы довольно небрежно спрятали, Молдер. Профессионалам нашего с вами уровня найти ее — раз плюнуть. Я нашел. До того, как все здесь у вас было аккуратно перерыто другими профессионалами нашего с вами уровня. Догадайтесь с двух раз, кого я имею в виду.

— Скалли, ты?

— Молдер, я же знала про тайник! И он был уже пуст, когда я в него заглянула.

— Тогда… ваш приятель, Скиннер?

— Он не мой приятель.

— Но он не ваш неприятель.

— Мы все трудимся на благо страны Бога и моей, Молдер.

— Полагаю, наш разговор об одном и том же человеке, не так ли?

— Полагаю, да.

— Так вот! Ваш не приятель, но и не неприятель, трудящийся на благо страны, ваш Мистер Никотин убил моего отца ради этой дискеты. Потом он убил меня.

— Вы живы.

— Я был мертв. Но воскрес. Точнее, родился заново. Но мертв был. И убил меня он, ваш Мистер Никотин.

— Все из-за этой дискеты?

— Риторический вопрос, не находите, Скиннер?

— Полагаете, мне не следовало ее изымать и оставить на произвол Мистера Никотина?

— Еще один риторический вопрос, не находите, Скиннер?

— Что на дискете?!

— А вы ее даже не пытались раскрыть?

— Как раз собирался — здесь и сейчас, в присутствии и с участием агента Скалли. В одиночку я боялся повредить. Как понимаю, агент Скалли, с вашей легкой руки, знакома с содержимым дискеты и степенями защиты.

— Уолтер… мои извинения…

— За что, агент Скалли?

— Ну… в общем… ну…

— Вы на редкость членораздельны, агент Скалли!.. Ладно, забыли!.. Что на дискете, коллеги? Чисто конкретно?

— Икс-файлы Министерства обороны. Гриф «Совершенно секретно». Правда о заговоре молчания, поддержанном правительством. Заговор молчания о внеземных цивилизациях.

— Опять ваша идея-фикс, Молдер!

— Возможно, идея-фикс. Но — моя. Так что верните дискету мне, Скиннер.

— Она останется у меня.

— Нет, не останется.

— Посудите сами, Молдер! Если вы правы, и она содержит то, что содержит… Это содержимое достаточно ценно, чтобы ради них жертвовать человеческими жизнями.

— Человеческая жизнь! Безделица какая, право!

— Простите, Скалли?

— Ничего-ничего, Уолтер. К слову пришлось… Так говаривал один… пожилой джентльмен.

— Вот видите! Сами все понимаете. А вы, Молдер?

— Меня уже убили, Скиннер. Дэйне Скалли пригрозили тем же.

— Вот видите! Что получается? Про вас обоих они знают. Про меня даже не подозревают. И единственный, кто способен ущучить и осудить их по справедливости, — я. Так получается. И моя должность… И связанные с ней преимущества…

— О! Помощник директора ФБР выше подозрений! О!

— Не зубоскальте, агент Скалли. На меня, во всяком случае, покушений не устраивают и не обещают. Во всяком случае, пока… А попади она, дискета, в другие руки — ничего доброго не принесет тому, в чьих она руках.

— Не убедили, но авторитетом подавили, Скиннер. Пойдем, Скалли?

— Куда, Молдер?

— Кое-куда. Истина не сосредоточена лишь на этой дискете. Кое-где есть кое-что, чем мы займемся помимо расшифровки навахо-текста.

— Э-э! Коллеги! Молдер! Скалли! Куда вы? Что за кое-где? Что за кое-что?

— Право, Скиннер, не пытайтесь объять необъятное. У вас остается дискета. Довольствуйтесь малым. Пойдем, Скалли?

— Э-э! Коллеги!

— Ну что еще?!

— А мой пистолет?

— Ах да, конечно. Возьмите. Пойдем, Скалли?

— Э-э! Коллеги! Молдер!

— Становитесь несносны, Скиннер! Как скула?

— Я только хотел спросить напоследок… Из чистого любопытства… Почему вы в таком виде, Молдер? Что за одежды?

— Только ради вас, Скиннер. Только ради удовлетворения вашего любопытства. Под большим секретом… Подрядился на съемки в эпизоде у Джима Джармуша. Полная телеверсия фильма «Мертвец». Надо же чем-то на жизнь зарабатывать… Но, Скиннер, это строго между нами?

— Могила, Молдер!

— Пойдем, наконец, Скалли?

— Э-э! Коллеги! Скалли!

— Та-ак! Вы меня достали, Уолтер!

— Я только хотел напомнить вам напоследок. Из чистого альтруизма… Насчет эпи— графа к фильму Джима Джармуша. «Желательно не путешествовать с мертвецом»…

— Аи, бросьте! Вызови лифт, Молдер. В лифте? В лифте ехать интересно.

— Молдер… М-м… Я хочу тебе сказать…

— Я знаю, что ты сейчас скажешь!

— Не знаешь.

— Знаю.

— Ну-ка?

— «Я так рада, Молдер!»

— Так нечестно!

— Не боязно путешествовать с мертвецом, партнер?

— Чтоб все были так мертвы, как ты жив.

— Партнер? Я не уловил нюансы в интонации.

— Кому не дано, тому не дано, партнер.

— Так нечестно! Скалли?

— Не бери в голову, партнер. Чужие сны никому не интересны.

— Сон разума рождает чудовищ.

— О, да! Пока тебя не было, мне приснилось такое чудовище, та-акое чудовище! Мертвец и его чудовище!

— И снова не уловил… А что ты, собственно, улыбаешься?

— А ты?

— Я? Улыбаюсь?

— До ушей!

— Тебя, как в зеркале, я вижу.

— Молдер, черт побери, где ты был так долго?!

— На дорогах ужасные пробки, дорогая!

— О! Дорогая?

— А как же! Гм-гм… Ты для меня очень дорога… Вдумайся в смысл, Скалли… Ты для меня очень дорога.

— Ах, ты паршивец!

— А что я такого сказал?!

— Вот и найди себе кого-нибудь подешевле! Нет, но какой паршивец! Всегда знала, что ты такой!

— Я уже не такой. Я переродился. Жизнь моя… Или ты, в свою очередь, приснилась мне?.. Я теперь скромнее стал в желаньях.

— Еще скромнее?

— Скромность — признак ума. Когда других признаков нет. У меня — есть.

— Паршивец!.. А куда мы сейчас? К тебе? Или… ко мне?

— Мы… кое-куда. Кое-где есть кое-что, чем мы займемся помимо расшифровки навахо-текста.

— Молдер! А пояснее?

Кое-где Вашингтон 21 апреля, ночь

Кое-где — это в гнездилище интелей, обобщающе именуемых «Одиноким стрелком». Хип-парь-Лэнгли, Яппи-Карл, Шляпа-Фрохики. Худо-бедно — источник информации. За отсутствием источника Бездонной Глотки, навсегда покинувшего этот лучший из миров, и «Одинокий стрелок» — источник информации.

Интели, в соответствии с дурацким пристрастием ко всякого рода конспирации, избирают для своего гнездилища нечто подвальное или чердачное, лучше трущобное, нежели комфортабельное. Оно и есть — гнездилище. Полутьма. Убогая мебель. Минимум комфорта. Но, конечно и конечно, — компьютерный парк на уровне!

Впрочем, для данного случая конспирация вполне уместна, вполне.

Здравствуйте, Карл. Здравствуйте, Лэнгли. А Фрохики?

Должен вот-вот быть.

Ну? Что скажете, друзья?

По поводу?

Хотя бы по поводу фотографии, изъятой агентом Молдером в отчем доме. Знаком ли вам кто-либо на ней? Кроме, разумеется, того, что слева. Слева — почтенный профессор Вильям Молдер.

Итак?

— Карл?

— Когда сделана фотография, Молдер?

— Примерно в 1973 году.

— Гм-гм… Ого! Лэн! Ну-ка глянь!

— Что, узнаёте кого-либо?

— Встречный вопрос. Вам знаком проект, затеянный почти сразу после Второй Мировой под кодовым названием «Скрепка»?