Песня для Корби (СИ)

До земли осталось пятнадцать метров. Расстояние уменьшалось с каждой секундой. "Падаю, - успел подумать Корби, - все еще слишком быстро". Он садился в сплошной поток машин, причем половина из них была грузовиками.

В момент перед приземлением Корби заметил, что одна из машин - знакомый ему "хаммер" Токомина. "В последнее время мне везет", - мелькнуло у него в голове. Ноги подростка пролетели в метре от сетчатой ограды стройки.

Он услышал шум моторов. Его ударило об асфальт. Он упал. Прямо над ним проревел отчаянный автомобильный гудок. Сверху на него опускался расслабившийся пузырь парашютного купола. В последний момент Корби успел перевернуться и увидел наезжающий на него бампер грузовика. Кабина была оранжевой. За лобовым стеклом мелькнуло кричащее лицо водителя. "Конец, - подумал Корби, - он не успеет остановить машину. Я умру как тот парень, попавший под колеса моему отцу". Он почувствовал горячее дыхание мотора.

Его ноги уже были под грузовиком, но в этот момент произошло что-то странное: Корби дернуло и быстро потащило из-под наезжающей на него машины. Он перекувырнулся на асфальте и упал на спину. Его волочило вперед. Мимо плыл забор стройки со знакомыми плакатами: "Башня Северо-Запад". "Что происходит?" - не понял Корби. Грузовик, который только что мог его раздавить, теперь остался позади.

Подросток запрокинул голову назад и увидел, что купол парашюта зацепился за кузов другой фуры. Под задницей стало горячо, и Корби выгнулся так, чтобы по асфальту чертила не его пятая точка, а подошвы кроссовок и спина, защищенная парашютным ранцем.

Забор стройки кончился. Грузовик повернул на набережную. Корби вынесло на середину улицы. В полуметре от него была встречная полоса. Мимо проносились машины.

Корби с испугом осознал, что фура разгоняется. Ее водитель не видел нечаянного пассажира. Пространство за кузовом машины было закрыто от его обзора.

Теперь и под кроссовками стало горячо. Вытягивая шею, Корби мог увидеть темный след, который оставляют на дороге разогретые трением подошвы. Но это было не самым худшим.

На набережную позади него вывернул "хаммер" Токомина.

***

Фура проехала под новым мостом в стиле хайтек. Мгновение в тени, и снова над головой бесконечное, солнечное небо. Здесь набережная была превращена в парковку. Корби оказался в царстве машин. Они стояли слева, проносились справа, ехали за ним.

Одна из легковушек, водитель которой видел Корби, стала сигналить. Кто-то из людей на набережной закричал и замахал руками, но шофер фуры пока ничего не замечал. А "хаммер" Токомина неумолимо догонял подростка.

"Неужели он настолько обезумел, что попытается задавить меня прямо здесь?" - подумал Корби. Его положение становилось невыносимым. Из-под спины вырывались снопы искр. Там были карабины, на которых держался парашют. Ткань над ними протерлась, и теперь металлические детали чертили по асфальту.

В ногах подросток чувствовал острую боль. Ему казалось, что резина подошв вот-вот начнет дымиться или даже гореть. В отчаянной борьбе за жизнь он стал подтягивать себя вверх по стропам. Сейчас он пожалел, что у него не такой костюм, как у Однокрылого Ангела. Шелковистые веревки выскальзывали из рук и резали кожу - за них тяжело было ухватиться. Скалясь от боли и крича, Корби поймал несколько строп и начал накручивать их на ладонь. Медленно, очень медленно, он приближался к фуре.

Мимо проплывали здания. Кончилась автостоянка, теперь слева была набережная из серого мрамора. Один за другим позади оставались фонарные столбы. Все как один напоминали тот столб, о который разбилась машина родителей Корби.

А "хаммер" Токомина все приближался. Подросток уже слышал звук его мотора, уже мог прочитать номер на его бампере. Он вспомнил, как отец объяснял ему, что раз машина едет со скоростью шестьдесят километров в час, это значит, что она проезжает километр в минуту. Какие-то две минуты назад Корби стоял на крыше и разговаривал с Алексом, и вот он уже очень далеко, а его все тащит и тащит за грузовиком. Подросток сделал еще один рывок и почувствовал, что дотянулся почти до самого кузова. Теперь усилием рук он мог приподнимать себя от земли, так что из-под ранца переставали лететь искры. "Мне каким-то образом надо встать на ноги, как встают на водных лыжах, - понял Корби, - иначе я не залезу в кузов".

В этот момент грузовик повернул. Он ехал в гору, поднимался на эстакаду моста. Корби теперь был намного ближе к нему, чем раньше. Он вдруг обнаружил, что ему угрожают задние колеса: они вращались в каком-то полуметре от его головы. Мимо на невероятной скорости проносилось стальное антиаварийное ограждение. А прямо рядом с собой Корби увидел черную морду "хаммера". Автомобиль догнал его. Сейчас они ехали по дорожной развязке, в таком месте, где никто их не видел.

Корби увидел, как опускается стекло на задней дверце. За ним было изуродованное лицо обезумевшего отца Андрея. Корби не слышал, что он говорит, но видел, как шевелятся губы. Ему показалось, что они спрашивают: "Кто ты такой?"

Они въехали на мост, и "хаммер" снова отстал. Корби обессилено висел на стропах парашюта. Подъем измотал его, и он не мог подтянуться дальше. С ним поравнялся пассажирский автобус. Он видел, что люди липнут к окнам, чтобы посмотреть на него.

"Да, - подумал он, - парень в горящих кроссовках. Вы этого долго не забудете". Водитель автобуса открыл переднюю дверь и что-то закричал. Корби не понял его. Ему пришла мысль, о том, что можно попытаться туда запрыгнуть, но это казалось слишком безумным. Секундой позже подросток понял, что водитель автобуса кричит не ему - он нагонял грузовик. "Что сейчас будет? - вдруг сообразил Корби. - Что со мной будет, если он затормозит?" Отчаяние придало ему сил. Он снова подтянулся. Теперь его голова касалось грязевых сосулек над кузовом грузовика.

Мост кончился. Фура съехала к обочине и начала тормозить. Корби успел перевернуться к ней лицом и упереться руками в ее пыльную корму. Он ехал так, пока она не остановилась, потом упал. В десяти метрах за ним затормозила машина Токомина.

"У меня нет времени", - понял Корби. Он поднялся, хотя не чувствовал ног. Его кроссовки дымились. Ему удалось освободиться от половины лямок, когда из-за машины выскочил водитель.

- Ты что творишь? - размахивая руками, с кавказским акцентом закричал он.

К нему от "хаммера" шел Токомин. За ним следовали два охранника в костюмах.

- Этот человек мой, - сказал он, - он преступник.

Вид отца Андрея так поразил водителя фуры, что он перестал размахивать руками. Корби сорвал с себя последние лямки и бросился бежать.

- За ним, - приказал бизнесмен, и охранники сорвались с места.

***

"Я не понимаю, почему я еще жив", - на бегу подумал Корби. Он влетел в маленький парк и бросился вдоль по аллее. Ему в нос ударили запахи лета - подстриженная трава, плавящийся асфальт и масляная краска. Сердце колотилось в груди, кроссовки влажно чавкали.

Корби бежал, не чувствуя ног и сердца, почти не дыша. Он заметил, что у него отлетела одна из подошв, и мысленно сказал ей: "Спасибо". Если бы она отлетела, когда он еще был на дороге, он остался бы без ноги.

Через двадцать шагов отлетела вторая подошва. "Это были хорошие кроссовки", - подумал Корби. Он продолжал бежать босиком. Асфальт под голыми ногами. Ощущение было странным и неприятным, но подросток предпочитал скорее его, чем жар от горящей обуви.

Он выскочил на маленькую площадь и побежал прямо через фонтан. Вода охладила его обожженные стопы. Никто не пытался помочь ему - наверное, потому, что люди, гнавшиеся за ним, выглядели как агенты власти, а он - как преступник. Он не оглядывался. По взглядам прохожих, по ритму собственного сердца и по ощущениям между лопаток, он чувствовал, какое расстояние отделяет его от преследователей. Подросток понял, что они догоняют его. Он был совершенно измотан, и у него не было шансов в соревновании по бегу с двумя тренированными громилами. Нужно было спрятаться.