G.O.G.R. (СИ)

- А? Что? – подскочил Ежонков, и невесть откуда выцапал маузер.

- Эй, полегче с этой штучкой, хомячок! – буркнул Смирнянский, оказавшись на мушке. – Можешь пораниться!

- А, это всего лишь ты… – с облегчением выдохнул Ежонков, запрятав оружие подальше. – У меня, кстати, нету на него разрешения… Сидоров, ты там скоро?

А Сидоров стоял, как вкопанный, и заворожено взирал перед собой куда-то на тёмную стену. Он опустил фонарик, светил себе под ноги и Ежонков со Смирнянским увидели… нет, не Горящие Глаза, а один маленький мигающий красненький глазок. А вернее, не глазок, а индикатор…

- Слышь, Игорь, похоже на бомбу… – прошептал Ежонков, взирая на этот «глазок» так же заворожено, как и Сидоров.

- Ну, чего вы глазеете?? – пихнув и Ежонкова, и Сидорова, Смирнянский протолкался к «глазку», и отобрав у сержанта фонарик, направил его на эту зловещую красную лампочку.

- Так и есть, бомба! Чёрт… – сквозь зубы процедил Смирнянский, увидев, что к стене пещеры прилеплена лепёшка пластида с проводками и дурацкой лампочкой. А лампочка, кстати, стала куда чаще мигать. – Этот ослик заминировал пещеру.

- На-надо уходить… – пролепетал Ежонков и пихнул Сидорова. – Старлей, бежим!

Сидоров, словно бы очнулся от забытья. Тут нет чертей и призраков, зато тут есть бомба, и если она рванёт – неминуемо будет ОБВАЛ!

- Бежим! – Сидоров сорвался с места и задал стрекача.

- Васёк, Петруха! – заорал Смирнянский, забыв, что в пещерах не кричат. – Дуем отсюда – тут бомба!

А Ежонков улепётывал, тряся пузцом и пыхтя, как закипающий электрочайник. Вскочив в темноту, он обо что-то споткнулся и растянулся на земляном сыром полу.

- Васёк, Петруха! – донеслось до Серёгина и Недобежкина, которые волокли тяжёлую Сабину Леопольдовну.

- Чего они хотят? – удивился Серёгин.

- Смирнянский! – фыркнул Недобежкин. – Сколько раз я ему говорил про обвалы… Чёрт, орёт, шо тот гиббон!

- Тут бомба! – между тем «заорал гиббон» и поднял Недобежкина на уши.

- Серёгин! – всполошился милицейский начальник. – Вперёд! Вернее, НАЗА-АД!

Пётр Иванович ещё не до конца понял, что случилось, но ноги уже несли его туда, где мерцал и дёргался кружок света от фонарика Сидорова. Серёгин уже не раз избежал участи быть похороненным под массами камней и земли. Поэтому он бежал, как резвая газель и даже не чувствовал на себе веса Сабины Леопольдовны. Недобежкин тоже бежал, как резвая газель, однако пыхтел и отдувался, потому что медлительная Сабина Леопольдовна здорово тянула назад. Пётр Иванович заметил, что впереди, прямо на дороге среди мелких камешков лежит что-то бесформенное, похожее на набитый мешок. Думая, как бы ни споткнуться, Пётр Иванович заключил препятствие в световой круг и обнаружил, что перед ним никакой не мешок, а барахтается упавший Ежонков.

- Ежонков! – рыкнул Недобежкин и застопорил прямолинейное движение наружу. – Вставай, ты, увалень болотный!

Милицейский начальник сгрузил Кубареву на плечи Серёгина и схватил Ежонкова за шиворот. Ежонков не покалечился, когда падал, однако он был настолько ленив, что поднимался, казалось, два часа, а Недобежкин всё пихал его и ворчал. Серёгин в одиночку дотянул Сабину Леопольдовну до ступенек. Кубарева перебирала своими неуклюжими ногами, семенила вперёд, но казалось, не хотела вперёд и упиралась, стремясь совершить дурацкий побег. На лестнице Пётр Иванович догнал Смирнянского и Сидорова.

- Поймали! – обрадовался Смирнянский. – Эй, Серёгин, ты в курсах, что этот ослик заминировал пещеру?

- Ухь! – фыркнул Пётр Иванович, толкая Кубареву вверх. – Помогите тащить, а то она всё сбежать мылится!

- Она? – изумился Смирнянский и подхватил Сабину Леопольдовну под вторую руку. – Так что, этот «шахид» – чувиха??

- Чувиха, – вздохнул Пётр Иванович. – Поднимаемся.

Они все вылезли из проклятого подвала и выскочили из развалюхи-халупки на улицу, где ветерок мирно качал высоченные сорные травы, а солнце пряталось в рваные облака. Ежонков так хрипло отдувался, будто бы покрыл марафонскую дистанцию, а Сабина Леопольдовна – сидела на траве и рыдала, не прекращая.

- Ну и террорист! – презрительно буркнул Смирнянский, глядя сверху вниз, на эту растрепанную немолодую особу, которая не умеет ни бегать, ни драться, ни… минировать, потому что её бомба до сих пор не взорвалась.

- Это Кубарева, – пояснил Серёгин. – Забацали её в «порчу», наверное…

- Кубарева? – Сидоров не поверил своим ушам и не верил глазам.

Да, Кубарева, конечно, боевая: муженька строила, Серёгина строила, от бомжей отбилась с помощью пылесборника от «Шмеля»… Но чтобы минировать…

- Если забацали – расколдуем! – обнадёживающе заявил Ежонков. – Прямо сейчас могу!

- Вот, черти! – буркнул Недобежкин, счищая пыль со своих брюк. – Не осталось у них больше шестёрок – так они эту Кубареву несчастную оприходовали…

- За-зайцев… – пролепетала Кубарева сквозь слёзы. – Зайцев…

- «Зазайцев»! – передразнил Смирнянский. – Ну и участковый: не то, что оборотень – вервольф!

- Давай, колдуй! – Недобежкин подтолкнул Ежонкова к рыдающей Кубаревой, и только теперь с грохотом взорвалась бомба.

Да там не одна бомба, а штук пять: несколько хороших взрывов потрясли землю один за другим. Земля дрогнула, и кирпичный остов никому не нужного сооружения рассыпался на кусочки и исчез в столпах пыли. Перепуганные птицы взвились в небо и беспорядочно крутились, роняя перья.

- Эй, да они просто ходы зарывают! – догадался Сидоров. – Линять задумали…

- Зайцев в городе, – перебил Пётр Иванович, получив свыше очередную сенсационную догадку. – Надо…

И тут у Серёгина зазвонил телефон…

====== Глава 127. Отыскался Зайцев. ======

Зайцев внезапно обнаружил себя, сидящим неизвестно где. Он огляделся и ничего вокруг себя не узнал. Какие-то многоэтажные дома возвышались со всех сторон и довлели на беднягу своей массивной громадой. В стороне ревело мириадами автомобилей широкое шоссе, закованное в серый асфальт, воняющее удушливыми выхлопами. Зайцев ни разу в своей жизни не бывал в городе – самое дальнее его странствие закончилось в селе Красное, в Краснянском РОВД. Но, глянув на расстилающийся пред ним «урбанистический пейзаж», Зайцев сразу сообразил, что находится совсем не в родных Лягушах, и даже не в Красном, а… неизвестно где.

Он сидел в мусорном баке прямо на мусоре и выглядывал из него, словно суслик из норы. Из подъезда ближайшей многоэтажки выползла дородных размеров дама в неприлично цветастом халате. В обеих своих толстых руках она тащила по увесистому пакету, набитому пищевыми и непищевыми отходами. Лёгкий ветерок обдувал её шарообразную, щекастую голову, покрытую синими термобигуди. Дама прошествовала к баку, шаркая своими сиреневыми растоптанными тапками, и занесла первый пакет, намереваясь выбросить из него всё содержимое Зайцеву на голову.

- Ээээ, – заволновался Зайцев, не желая быть погребённым под всеми этими пищевыми и непищевыми отходами.

Дама скосила вниз свой маленький, густо подведенный глазик, пару раз моргнула, всматриваясь в ту субстанцию, которая вздумала подать голос из мусорного хаоса. Она так всматривалась минуту, или две, не более, а как только эти минуты истекли – скривила напомаженные пухлые губки и фыркнула с львиной долей сварливого презрения:

- Тю, бомжара! Гадость какая! Упился до полосатых веников, чёрт с тобой!

Завершив тираду, дама набрала в рот побольше слюней и плюнула, нацелившись в Зайцева. Он чудом увернулся от её плевка, а то бы затонул. Видя, что промазала с плевком, дама перевернула пакет и вывернула всё его содержимое, обсыпав Зайцева с головы до ног. А потом – швырнула второй пакет, попав Зайцеву по макушке.

Сбитый этим пакетом, который оказался достаточно тяжёл, Зайцев барахтался на дне бака, словно перевёрнутый жучок, а дама, празднуя победу, отряхнула белы ручки, развернула корпус и поплыла назад к подъезду.

Зайцев не представлял, какая магическая сила перенесла его в этот ад. Последнее, что он помнит – это как он пошёл в заброшенный особняк, оставив помощника Объегоркина дежурить в ОПОПе. В особняке засели жулики… а вдруг они убили его, и Зайцев теперь действительно, в аду?? Зайцев даже барахтаться перестал – такой сильный страх сдавил ему горло своим липким щупальцем… Нет, какой ад? Какие щупальца? Зайцев же мент, он не верит во всякие ады и прочую суеверную чепуху. Да и – раз эта экзальтированная… особь обсыпала его картофельными очистками, колбасными хвостами и подгорелой овсянкой – значит, он жив и остаётся на нашей бренной Земле. А куда именно занесла его нелёгкая – Зайцев выяснит у любого прохожего. Надо только выбраться из дурацкого мусорного бака.