Карнакки - охотник за привидениями

Пожилой барк, на первый взгляд, казался вполне крепким стариканом, неторопливо перебиравшимся из порта в порт, и за исключением не поддающегося описанию ощущения той необычайной тишины, которая постоянно царила на корабле, я не мог найти и малейшего признака того, что оправдало бы торжественные и постоянные уверения капитана в том, что скоро я, мол, де сам все увижу. Так он часто повторял, когда мы вдвоем прогуливались по полуюту и останавливались, чтобы надолго, наполовину с ожиданием, наполовину со страхом, обратить взгляд к неизмеримым морским просторам.

А потом, на восемнадцатый день путешествия, действительно случилось нечто. Мы со стариной Томпсоном, как обычно, гуляли по полуюту, когда он вдруг остановился и посмотрел на бом-брамсель, как раз затрепыхавшийся возле мачты. Поглядев на находившуюся неподалеку ветровую вертушку, он сдвинул шляпу на затылок и поглядел на море.

— Ветер стихает, мистер. Ночью нас ждут хлопоты, — проговорил капитан, указывая в наветренную сторону. — Посмотри-ка туда?

— Что там? — спросил я, ощущая забавный легкий холодок, вызванный не одним только любопытством. — И где?

— Справа от бимса, — проговорил он. — Приближается со стороны солнца.

— Ничего не вижу, — ответил я после долгой попытки разглядеть что-либо на необъятных просторах тихого моря, превратившихся в стеклянную гладь, после того как стих ветер.

— Вон там какая-то тень, — проговорил капитан, подняв руки к биноклю. Настроив его резкость, он принялся что-то рассматривать, а затем передал прибор мне и указал пальцем.

— Она находится прямо под солнцем, — повторил он, — и приближается к нам со скоростью в несколько узлов.

Он говорил удивительно спокойно и деловито, и все же в голосе его угадывалось некоторое волнение; поэтому я немедленно взял бинокль и принялся вглядываться в указанном им направлении. И через минуту я заметил ее — нечеткую тень на поверхности моря, как будто бы приближавшуюся к нам. Я всматривался в нее и в то же самое время готов был поклясться, что ничего не вижу, не теряя при этом уверенности в том, что на поверхности воды действительно находится нечто и приближается к кораблю.

— Это всего лишь тень, капитан, — проговорил я наконец.

— Именно так, мистер, — просто ответил он. — Глянь-ка за корму, на норд.

Голос его звучал совершенно спокойно — так говорит человек, уверенный в том, что знает, и находящийся перед лицом события, с которым ему уже приходилось встречаться, и все же оно всякий раз присаливает его природную деловитость глубоким волнением.

Услышав эти слова капитана, я повернулся на месте и направил бинокль в сторону севера.

Какое-то время ушло на поиски, пока я водил биноклем взад и вперед по выгнувшемуся серой дугой морю. А потом что-то промелькнуло в стекле — нечто непонятное… тень, легшая на поверхность воды и приближавшаяся к кораблю.

— Странно, — пробормотал я, ощущая легкое прикосновение неизвестного.

— А теперь посмотри на запад, мистер, — произнес капитан прежним ровным и невозмутимым тоном.

Посмотрев на запад, я буквально через пару мгновений обнаружил третью тень, также как будто бы приближавшуюся к нам.

— Боже мой, капитан, — воскликнул я, — что это значит?

— Именно это я и хочу узнать, мистер, — сказал капитан. — Я уже не один раз видел эти тени, и иногда мне казалось, что я вот-вот сойду с ума. Иногда они кажутся четкими, иногда их едва видно, иногда они похожи на живое создание, а иногда ничем иным, как глупой фантазией не назовешь. Теперь вы по-прежнему удивляетесь, что я не сумел надлежащим образом описать их?

Я не стал отвечать, поскольку как раз вглядывался в южную сторону горизонта, вдоль барка. И едва ли не на самом горизонте бинокль мой отыскал нечто темное и неопределенное на поверхности моря… тень, как будто бы приобретавшую более четкие очертания.

— Бог мой! — снова пробормотал я. — Мне это не снится. Это…

Я вновь повернулся к востоку.

— Приближаются с четырех сторон, вот так, — проговорил капитан Томпсон и дунул в свой свисток.

— Спустить три больших паруса, — приказал он помощнику, — и скажи ребятам, чтобы подняли фонари. И чтобы все были внизу задолго до наступления темноты.

Выслушав приказания, помощник отправился исполнять их.

— Сегодня я никого по реям не пошлю, — сказал мне капитан. — Я уже достаточно потерял людей подобным образом.

— Но может быть, это только тень, капитан, — проговорил я, с искренним усердием рассматривая серое пятно на востоке. — Клок тумана или опустившееся вниз облачко.

Я и сам не верил этим своим словам, хотя и произносил их. Что касается старого капитана Томпсона, он не стал утруждать себя ответом, но просто протянул руку, чтобы забрать у меня свой бинокль.

— Оказавшись вблизи, они редеют и исчезают, — промолвил он наконец. — Я это знаю, потому что часто видел их. Облачка эти останутся возле корабля, только ни вы, ни я, и никто другой их не увидит, но они будут рядом. Хотелось бы мне, чтобы уже настало утро. Вот так!

Он снова передал мне бинокль, и я начал по очереди рассматривать каждую из приближавшихся к нам теней. Все произошло именно так, как говорил мне капитан Томпсон. По мере своего приближения к нам они редели, становились прозрачными и наконец растворялись в сером сумраке, так что я вполне мог вообразить, что видел всего лишь четыре серых облачка, естественным образом исчезавших и становившихся неосязаемыми и невидимыми.

— Жаль, что я не убрал и брамселя, хотя собирался это сделать, — заметил наконец капитан. — Не могу даже подумать о том, чтобы послать сегодня людей по реям, если только не возникнет истинной необходимости.

Отойдя в сторону от меня, он бросил взгляд на циферблат анероида и отправился дальше уже с несколько более довольным видом, пробурчав на ходу:

— Хоть стрелка-то на месте стоит.

К этому времени все матросы уже спустились на палубу, и спустившаяся ночь не мешала мне наблюдать за странными, растворявшимися в пространстве тенями, приближавшимися к кораблю.

Тем не менее, можете представить себе, как я чувствовал себя на полуюте рядом со старым капитаном Томпсоном. Я то и дело бросал через плечо быстрые и нервные взгляды. Мне казалось, что во тьме за поручнями таится неведомая и непонятная тварь, разглядывавшая корабль.

Я расспрашивал капитана на тысячу ладов, однако не мог извлечь из него ничего, кроме того, что ему уже было и так известно. Казалось, что он просто был не в состоянии открыть свои знания кому бы то ни было, однако я не мог обратиться ни к кому другому, поскольку весь экипаж корабля, включая помощников, был набран из новичков, что само по себе было фактом многозначительным.

— Ты все увидишь собственными глазами, мистер, — такими словами капитан отвечал на все мои расспросы, и мне уже начинало казаться, что он боится выразить известные ему факты словами. И все же однажды, когда я тревожно оглянулся назад, ощутив, что нечто находится за моей спиной, он заметил с прежней невозмутимостью. — Опасаться нечего, мистер, пока ты находишься на палубе и на свету.

Учитывая ситуацию, самообладание его следует назвать чрезвычайным. Капитан, казалось, не испытывал страха за себя.

Вечер шел без происшествий до одиннадцати часов, когда на корабль без малейшего предупреждения обрушился яростный порыв шквального ветра. В голосе урагана звучало нечто чудовищное и сверхъестественное; казалось, что некая сила использовала стихию в своих адских целях. Однако капитан сохранял спокойствие. Спустили три брамселя. За ними последовали три верхних топселя. Тем не менее, бриз все грохотал над нами, почти заглушая голос парусов в ночи.

— Пусть рвутся в клочья! — крикнул капитан мне на ухо, стараясь перекричать ветер. — Не могу помешать этому. И не пошлю наверх ни одного человека, пока не начнут трещать мачты. До тех пор я спокоен.

Ветер не стихал после этого почти целый час и даже только усиливался, пока в полночь не пробили восемь склянок. Все это время мы со шкипером расхаживали по полуюту, и он то и дело поглядывал во тьму над головой, где хлопали и трепетали паруса.