Одарённый гомункулами (СИ)

— Да без проблем, — опешил Хёдо, хотя эта новость его быстро же вернула под холодный душ. — Показывай, где комната твоего бойфренда.

— Эдвард не мой бойфренд! — покраснев, бросила Уинри, на что Иссей ответил лишь улыбкой.

Девушка впустила парня за собой, и брюнет огляделся вокруг. Комната Эдварда была большой: около стены стояли две кровати, под потолком возвышался канделябр, напротив камина располагался широкий кожаный чёрный диван, Шкаф стоял недалеко от угла, где стоял объёмный кувшин, наполненный глиной, и из неё прорастал сочный стебель.

— Впечатляет, — обронил Иссей, кивнув самому себе в знак согласия.

— Вот тот самый шкаф, — сказал Уинри.

— Я вижу.

Подойдя к объекту, Хёдо обхватил его за углы и резким движением толкнул почти в самый угол, едва не разбив кувшин. Сразу же запахло пылью.

— Да, уборки тут целые полчаса, — кашляя, сказал Иссей. — Может, тебе помочь?

— Спасибо, но я уж как-нибудь сама, — улыбнулась Уинри, беря в руки веник и совок. — Ты сам знаешь, что будет, если Эдвард увидит тебя в своей комнате.

— Понял, не дурак! О, это ещё что?

Под шкафом, покрытые пылью, находился какой-то лист с надписями. Рокбел принялась за уборку, и Хёдо не дали узнать подробно о письме. Взяв его с собой, Иссей покинул комнату Элрика и ушёл на кухню. Парень поставил чайник на огонь, уселся на стул около окна и посмотрел на письмо. Пришлось обтряхнуть от пыли, ибо вся бумага так и тянула серой.

Моя миссия по нахождению философского камня пока не ясна и безрезультатна. Мы с Алом ездили в разные города, пытались найти хотя бы чуть-чуть достоверной информации, но всё понапрасну. Недавно встретили двух ребят, которые заделали себя под нас и готовили пурпурную воду, которая убивает всё живое, превращая в мёртвое. До этого встретились с воровкой драгоценностей, и меня очень удивил её ритуальный круг, покоящийся на её груди. А вскоре я совсем недавно понял, ради чего мы с Алом так стремились, и почему большинство успехов оказались на нашей стороне. В заброшенной тюрьме я повстречал трёх совершенно незнакомых мне людей, представившихся гомункулами. Именно они желают получить камень, и для этого им нужен кто-нибудь живой, желательно алхимик. Только так они смогут стать людьми при помощи обмане алхимии. Но убить две тысячи живых людей — это невозможно для меня. Благодаря отряду военных, мне удалось остаться в живых и миновать свою участь, как и участь других. Не знаю… Быть может, это всего лишь тревога. Но чую я, что этот ишварец Шрам не тот, за кого себя выдаёт. Что-то скрывает он, и мне кажется, что он заодно с этими гомункулами. Роя и других просить бесполезно о помощи. Лишь Альфонс сможет мне подсобить в этом деле. Надо разобраться, и, по возможности, добыть насчёт философского камня больше информации.

Иссей дочитал запись стального алхимика, затем отложил бумагу в сторону и уставился в окно. На улице ходили люди: кто-то с работы возвращался, кто-то наоборот, на работу; остальные предпочли обычную прогулку. Неделя была очень тихой и смирной, и большинство позабыло о взрыве неделю назад.

Когда чайник закипел, Иссей безмятежно налил себе чай, кинул два куска рафинада, размешал и продолжил просмотр. Письмо Эдварда многое объяснило Хёдо. Иссей вспомнил разговор с Призраком Спарты и понял, почему гомункулы тогда были в библиотеке. И документ они искали только потому, что в нём находилась информация о философском камне, который также ищет и Шрам. Оказывается, какой-то алый камушек очень дорог многим жителям мира алхимии. Неудивительно, что за его создание требуется две тысячи душ — обман закона алхимии того стоит. Иссей делал небольшие глотки и продолжал размышлять о письме. Эдвард тоже встречался с гомункулами, и однажды потерпел поражение, как и бывший демон. Хёдо интересовало одно: как гомункулы догадались, что братья Элрики собираются создать философский камень?

Дверь в прихожей хлопнула, и на кухню заглянул сам Эдвард. Иссей стоял к нему спиной, погружённый в свои мысли, и Элрик ушёл в свою комнату. Послышался разговор между ними двумя, однако Хёдо их не слушал.

— Кратос, откуда ты узнал, что гомункулы ищут философский камень?

«Ты разве не читал законы алхимии?»

— Ну, читал. Мне Грейфия подарила книжонку со всякими ритуалами алхимии. Собственно, так я и получил Мечи Хаоса.

«Как я тебе уже объяснял, гомункулы — это искусственно созданные живые существа при помощи алхимии. Обычно это случается, когда кто-то в семье умирает, и его хотят воскресить обратно. Для этого отдаётся что-то жизненно важное, а затем люди получают то, чего желали. Но алхимия не даст стопроцентной гарантии, что заказчик останется довольным своим обменом. Гомункулы появляются на свет, но ничего не помнят из своего прошлого. Подсознательно они ненавидят своих создателей, и их ненависть выливается на людях. У них нет чувств, нет воспоминаний и нет эмоций. Поэтому они и хотят стать людьми: бессмертие — это не дар, а проклятье!»

— Получается, гомункулы абсолютно непобедимы? — цитировал Иссей, размышляя над словами Призрака Спарты. — Но ты же рассказывал, что как-то их можно убить.

«Не исключено. Они бессмертны за счёт алых кристаллов, которые поглощают. Это души убитых людей; такие же души ты вкладываешь в свои клинки и усиливаешь их мощь. Это называется коэффициент опыта. Только ты этим усиливаешь мощь, а они усиливают свою защиту. Гомункулы поедают эти кристаллы, и чем больше они их поглотили, тем бессмертными кажутся со стороны. Чтобы убить гомункула, надо его лишить всех кристаллов. Для этого тебе пригодится какая-нибудь вещь, связанная с тем или иным гомункулом, и тогда, когда у него не останется ни шанса на вторую жизнь, тебе останется лишь нанести ему смертельный удар».

— Как всё запутано… Но я тебя понял. К слову: а как найти эти самые вещи?

«Ну, этого я уже не знаю. Спрашивай у их создателей. Только они ответят на твой вопрос, и то я сомневаюсь, что ответят».

На кухню зашли Уинри и Эдвард, и Иссей, поставив пустую кружку на стол, направился к выходу. Обычно такие завтраки всегда заканчивались такими уходами. Иссей и Эдвард были в шаге от драки, и чтобы не огорчать Уинри, Хёдо поступал благоразумно. Рокбел стала для него второй Асией.

— Уинри, где ты это нашла? — раздался голос Эдварда за спиной Иссея. Тот остановился у выхода.

— Это не я. Иссей нашёл под твоим шкафом эту бумагу, — объяснила Уинри, наливая чай.

— Эй, ты какого в моей комнате делал? — данный вопрос в грубой форме был обращён к брюнету впервые за всю неделю.

— Шкаф двигал! — с такой же интонацией ответил ему Хёдо. — Твоя промокашка оказалась под шкафом, вот я и вытащил её. Не выбрасывать же!

— Если ты её прочёл…

— Уже прочитал!

Оставив алхимика с открытым ртом и раскрытыми глазами от шока, Иссей удалился в свою комнату и принялся обратно за свою тренировку. Однако записи в бумаге Эдварда не давали ему спокойно мыслить. Снова эти гомункулы! Хёдо довелось с ними встретиться и испытать их злобу к людям на себе. Отжимаясь, парень пытался свести на «нет» весь план алхимических людей. По сути, они — неживые; остальное не интересует. Однако им до потери жизни хочется стать людьми, и Иссей этого тоже не понимал. Все эти чувства, боли и обратное будут вечно их преследовать… Но сейчас их преследует совершенно другая, необъяснимая никому, причина — неизвестность. Оттого, что гомункулы не понимают человеческих чувств, они и злые.

На кухне продолжался разговор:

— А что там такого, что ты прячешь? — спрашивала Уинри.

— Это моё личное! Никому не покажу! — яро отвечал Эдвард, прижимая бумагу к своей груди. — Это мои записи, которые я составлял, но потом потерял.

— Ну ты и Маша-растеряша!

«Похоже, эти двое опять ругаются».

— Нет, это они так мирятся, — усмехнулся Иссей, ложась на кровать.

Вскоре их монолог стих, и парочка продолжила разговаривать о чём-то своём. Иссей закрыл глаза и на некоторое время отключился. Пока время в мире алхимии протекало медленно, и Эдвард с Уинри продолжали о чём-то спорить, Иссей вновь наведался в свою придуманную реальность и продолжил тренировку с Кратосом. В этот раз сражение удалось на славу: Хёдо не отступал, как и Призрак Спарты, и оба столкнулись клинками. После Иссей поведал о своих дальнейших действиях, и Кратос одобрительно кивнул.