Морок

Иной раз я ловлю на себе чей-то взгляд: меня опередили! Иной раз человек улыбается мне в ответ. Это приятно. Я как будто просыпаюсь после долгого и тяжелого сна и ловлю ресницами лучи утреннего солнца, которое с начала февраля ни разу не показалось из-за туч.

Кстати, что же это я? Задумалась и лишаю себя удовольствия поглазеть по сторонам. Кто у нас есть в вагоне? Так… Так… Ага… Спасибо, мне тоже приятно!..

Как странно! Я не юная девочка; я не нахожу романтики в случайной встрече. Отчего такое чувство, будто нечто важное происходит? Алексей? Не знаю… Что-то с судьбой. Что-то с моей судьбой…

Двери промедлили закрыться, и он успел выйти из вагона метро.

Женщина со светлыми прядями спутанных волос стояла неподалеку, прислонившись к колонне. Она не удивилась, когда случайный попутчик подошел к ней.

Виктор произнес фразу, которой не пользовался даже в ранней юности:

—  Извините, мы с вами не могли где-то прежде встречаться?

Женщина посмотрела ему в глаза, слегка улыбнулась:

—  Нет. Мы не встречались и не знакомы.

У Виктора было такое чувство, как будто он, произнеся пароль, не услышал отзыва.

—  Вы совершенно уверены?

— Я уверена, — ответила она миролюбиво и доброжелательно. — У меня есть муж, которого я люблю.

Виктор сам почувствовал, как бледнеет от смущения, когда открыл рот, чтобы произнести следующий вопрос.

—  Простите… Прошу вас… Честное слово, я не намерен домогаться вашего внимания, но мне очень важно услышать ваш ответ. Скажите, вы давно замужем?

Будучи произнесенным вслух, вопрос звучал еще более нелепо, чем в проекте.

Женщина опять не удивилась. Она задумалась на минуту, а потом ответила с прежней доброжелательностью:

—  Пятнадцать лет… У нас все… непросто. Но вам нужно знать только одно: я его люблю. Вы мне не нужны. Как и я вам.

Виктор перевел дыхание и легко рассмеялся. На душе разливалось спокойствие. Даже сердце, наконец, выскочило из тисков. Любит мужа. Пятнадцать лет. Места сомнениям не оставалось: эта женщина не могла быть той, кого он искал.

—  Я знаю, почему вы ошиблись, — продолжила недавняя попутчица, с улыбкой глядя на него. — Когда вы посмотрели на меня, я случайно, а не намеренно поймала ваш взгляд. А однажды сцепившись взглядами с незнакомым человеком, всегда бывает трудно расцепиться.

—  Но вы, выходя, с досадой поджали губы! — азартно возразил Виктор.

—  Я подосадовала, что вы опять на меня смотрите и на что-то начинаете надеяться.

— Откуда такая уверенность, что я вам не нужен?!

— Я просто слушаю свое сердце.

Виктор вздрогнул.

— У вас найдется еще две минуты, чтобы со мной поговорить?

— О чем? — удивилась женщина.

—  Объясните мне, что это значит — слушать свое сердце! — попросил Виктор. — Как это делается?

—  Очень просто. Вы это умеете не хуже меня.

— Не умею, в том-то и дело! Я его не понимаю.

— Умеете и понимаете. — Она помолчала, раздумывая. — Когда вы увидели меня в первый момент, что говорило ваше сердце?

— Оно молчало.

— Что говорило ваше сердце, когда я выходила из вагона?

— Что надо обязательно вас догнать.

— Что оно говорит сейчас? Нужна я вам… как возлюбленная?

— Нет. Но зачем тогда было выходить?!

— Чтобы убедиться. Потому что у вас появились сомнения. Вы убедились — и успокоились. Всего пять минут — и ваше сердце спокойно. Продолжайте его слушать.

Выбираясь из приятной полудремы, Виктор открыл глаза. Кресло впереди было откинуто, пассажир в нем тоже мирно дремал. Самолет мерно гудел моторами. Виктор попытался разобраться, какая часть диалога примечталась ему в тишине салона, а какая являлась чистой правдой. Он вышел вслед за невзрачной женщиной с серьезным взглядом. Та стояла, прислонившись к колонне. Оставалось сделать несколько шагов, когда к ней подошел молодой мужчина с цветами. Лицо женщины просияло. Сразу появились и обаяние улыбки, и блеск в глазах. Виктор поглядел на них со стороны и побрел обратно к краю платформы. Теперь уже ничего не проверить. Нужно было раньше подойти к ней — еще в вагоне, как только захотелось это сделать. Вдруг она не любит этого мужчину, только развлекается его обществом? Что оставалось делать? Следить за ними? Виктор сдался…

Насколько естественнее и правдоподобнее выглядел бы второй вариант развития событий. Но наяву произошло первое — фантастичное, неправдоподобное!

Он вышел. Он подошел и спросил.

Он спросил про мужа. Он спросил про уверенность. Он попросил объяснить про сердце. Виктор краснел от воспоминаний. Неужели он, находясь в здравом уме и абсолютно трезвой памяти, мог вести себя так глупо, как подросток или законченный неврастеник? Женщина посмеялась бы над ним.

Но она поняла. Она ответила про мужа и про уверенность. И как дважды два разъяснила, как это — «слушать свое сердце».

Расставшись с ней, Виктор хотел было сбегать купить для нее цветов в переходе, уверенный, что застанет ее в прежней позе у колонны, если обернется быстро. Но сердце сказало: «Не надо. Нельзя платить: ни деньгами, ни вещами, ни цветами! Только благодарностью».

И он шагнул к краю платформы навстречу подходившему поезду.

— Детка, как спектакль?

Мама так радуется тому, что я в кои-то веки отправилась развлекаться, да не одна, а в обществе мужчины, что боится напрямую спросить, как он мне понравился.

— Мам, он очень приятный и вполне приличный человек. Представляешь, мы с ним даже нашли общих знакомых! Анкетные данные: был женат, разведен, есть дочь. Он работает на телевидении. Отвечает за какую-то технику, связанную с трансляцией. Он старался объяснить, но я забыла. Умный, интеллигентный, активный. Производит впечатление ответственного человека.

Работает на телевидении… Не стала говорить маме, но, может быть, это знак? Я так неравнодушна к ящику!

— А понравился он тебе?

Да, мать анкетными данными не проведешь…

— Не знаю пока…

— Значит, нет?

— Не знаю.

Нравится — не нравится… Что это? Хочу ли я с ним спать? Хочу ли я быть с ним, быть рядом с этим человеком ежедневно, ежечасно, рожать от него детей, стариться на его глазах?.. А нравится ли… Ну, нравится.

Я общалась с Алексеем, смотрела ему в глаза, наслаждалась его хорошими манерами, быстро привыкая останавливаться у закрытой двери и ожидать, когда кавалер распахнет ее передо мной. Он признался, что не мыслит своей жизни без автомобиля, но сегодня мы в антракте пили в буфете шампанское, он предусмотрел это заранее, поэтому был пешком. Я постепенно привыкала к его лицу и крепкой коренастой фигуре, к его манере говорить отрывистыми короткими фразами. И все это время старалась понять, почему перед встречей с этим мужчиной испытывала такое острое волнение; почему думала, что эта встреча повлияет на мою судьбу. Старалась, старалась, да так и не нашла ответа. Волнение ушло, и я по-прежнему не знаю своей дальнейшей судьбы.

— Виктор?!

Люси так удивилась, что забыла подпустить холода в интонацию. Они общались впервые за несколько лет.

— Как поживаешь, Люси?

— Ты что, по мне соскучился?

Опять в ее голосе было больше удивления, чем ехидства.

— Я хотел узнать, все ли у тебя в порядке, не нужна ли помощь?

— Ты заболел и замаливаешь грехи?

Люси никогда не отличалась тактичностью.

— У меня нет перед тобой ни долгов, ни грехов. — Виктор постарался произнести это легко, но на самом деле он уже начал раздражаться. — Я кое-что искал в телефонном справочнике и наткнулся на твой новый номер.